Мы вернемся в свободную Россию свободными и вольными гражданами…
12 июня 2018
История России еще полна "темных" пятен. "Глагол" публикует отрывки из статьи историка Натальи Курускановой о том, как по Иркутской губернии проезжала известная эсерка Мария Спиридонова. Шел 1906 год.
_______
Заметным событием в общественно-политической жизни сибирского региона летом 1906 года стали организованные сибиряками встречи поезда, отвозившего на Акатуйскую каторгу видную эсерку Марию Спиридонову и пять других эсерок, осужденных за террористические выступления.
Мария Александровна Спиридонова (1884-1941), будучи членом партии соицалистов-революционеров с 1905 года, входила в состав боевой дружины при Тамбовском комитете ПСР. По заданию Тамбовского комитета партии 16 января 1906 года она убила пятью выстрелами из револьвера губернского советника Г. Н. Луженовского, возглавлявшего карательный отряд по подавлению крестьянских выступлений в Тамбовской губернии. После ареста, во время допросов Спиридонова подверглась истязаниям. Большой резонанс не только в России, но и за рубежом, получило открытое письмо Спиридоновой, опубликованное в газете «Русь». Военно-окружной суд приговорил Марию Спиридонову к смертной казни через повешение, однако под давлением общественного мнения ее заменили бессрочной каторгой в Сибири. В июне 1906 года Спиридонова с пятью другими эсерками-террористками была отправлена на Нерчинскую каторгу.
Сибиряки узнали о судебном процессе над Спиридоновой еще в начале 1906-го из сообщений официальной прессы, а также из нелегальной революционной печати. В Красноярске местными эсерами распространялось в виде листовки знаменитое «Письмо Спиридоновой». По заявлению террористки, только вера в осуществление идеи социалистов-революционеров придавала ей силы в то тяжелое время.
Этапирование государственных преступниц во главе со Спиридоновой по Сибирской железной дороге происходило в условиях продолжавшейся революции. По пути следования поезда, на многих железнодорожных станциях состоялись торжественные встречи местных жителей с политкаторжанками.
Особенно запомнилась арестанткам встреча, которую устроили им омичи 30 июня. Через три дня поезд со Спиридоновой проследовал через станции Обь и Тайга. На станции Обь узниц вышли приветствовать около 200 человек. Они передали революционеркам газеты и продукты. Как сообщала газета «Сибирские отголоски», «все ссыльные веселы. Мария Александровна бледная, испитая, но веселая. Она держится серьезнее всех остальных». Собравшаяся на вокзале публика проводила поезд пением революционных песен. На станции Тайга во время остановки поезда также произошел многолюдный митинг. Выступившие на нем ораторы в своих речах горячо приветствовали народных защитниц. В Красноярске была издана прокламация «К приезду Спиридоновой», а на митинг вышли две тысячи железнодорожников. Подобные встречи со Спиридоновой и ее спутницами имели место на станциях Иланской и Нижнеудинской.
На станциях Зима и Шетик 9 июля рабочие прекратили трудиться и вышли встречать поезд с шестью политзаключенными. Огромная популярность известной эсерки во многом объяснялась тем, что для сибиряков в лице Марии Спиридоновой, в ее драматической судьбе воплотились образы тех, кто боролся за права униженных и оскорбленных.
Донесение омского жандармского подполковника Ковалинского начальнику штаба Отдельного корпуса жандармов. 30 июня 1906 года.
Поездом № 12 в числе политических арестантов провозилась Спиридонова. Благодаря полученной от доктора Ишерского телеграмме, все рабочие мастерских и депо кинулись его встречать. По отношению к жандармам вели себя корректно, но уговорам не поддавались, пели «Марсельезу», и, в общем, задержали поезд на два часа.
Из воспоминаний члена РСДРП Александра Ширямова (его именем названа улица в Иркутске) о встрече Марии Спиридоновой с омичами 30 июня 1906 года: "…Из крупных кампаний отмечу две: встречу Марии Спиридоновой и выборы в Государственную думу. Вместе со Спиридоновой везли на каторгу в отдельном вагоне еще пять женщин, в числе которых были Фиалка, Измайлович и др. Об их приезде мы были заранее извещены и решили использовать этот случай для широкой демонстрации. Несмотря на то, что Спиридонова – эсерка, всю организацию демонстрации провели мы. Эсеры к этому времени в мастерских уже не пользовались большим влиянием, а после демонстрации большая часть еще оставшихся у них рабочих перешла к нам.
Как только вагон со Спиридоновой прибыл на ст.анцию Омск, работы в мастерских и депо были остановлены, и вся масса рабочих вышла к вокзалу. Жандармы, узнав о движении демонстрантов, тотчас же увезли вагон на соседний разъезд. Это им мало помогло. Сгрудившись всей массой около жандармского отделения, демонстрация потребовала возвращения вагона. Последовавшие отказы и грубость взорвали толпу, и из нее по адресу жандармов послышались угрозы, часть товарищей проникла в отделение. Созванные жандармы были быстро оттеснены, в депо запахло разгромом помещения, где отсиживался ротмистр.
После двух-трех часов осады отделения, жандармы, наконец, сдались и, взяв с нас слово, что мы не сделаем попытки освобождения арестованных, и сами организуем порядок встречи, отдали распоряжение о возврате вагона. Когда паровоз с вагоном вошел на станцию, толпа бросилась к нему, мигом отцепила паровоз, и завладела вагоном, смяв его охрану, которая сначала расположилась, было, вокруг вагона, а затем быстро убралась внутрь. И этого показалось мало.
«Пусть выйдут на площадку! На площадку!» - раздались крики. Напрасно полковник, сопровождавший арестованных, клялся и божился, что он этого не может сделать, что у него инструкция нигде не останавливаться. Тут выступила сама Спиридонова. Она просила нас не настаивать, уверяя, что это действительно невозможно, что у полковника есть приказ, который она сама читала, убить их, если они переступят порог вагона, что вот они уже проехали несколько тысяч верст, и всюду их сопровождали строгости их содержания.
«На площадку! - был ответ массы. - Ничего, там не позволяли, а здесь добьемся! Выпустить их, выпустить на площадку! Разнесем вагон к черту, если не выпустят!» Шум увеличивался, вагон колыхался под напором массы тел и казался осажденной крепостью среди бушующей огромной толпы демонстрантов. Дали знать в город, и толпа увеличивалась с каждой минутой.
Наконец, сдался и полковник. Арестованные вышли на площадку вагона и расположились на подножке. Масса сгрудилась вокруг них вплотную, передавала им деньги, письма, цветы. Начались речи, беседа и расспросы… Наш фотограф снял эту группу. Этот снимок впоследствии был переснят с открытки и продавался по всей России.
Спиридонова заплакала от теплоты этой встречи. «Нигде меня не встречали так, - говорила она. - Теперь мы идем на каторгу, но эта встреча надолго останется у нас в памяти и поможет нам перенести ужасы царского застенка». «Если бы я, - говорила она, - была еще не уверена в конечной победе революции, то, что я сейчас вижу перед собой, разбивает все наши сомнения».
До глубокой ночи толпа катала вагон по станции, не расходясь. Он был в полном распоряжении толпы, и если бы надо было, освободить арестованных – ничего не было бы, проще сделать это.
Был один тревожный момент. Откуда-то пришла весть, что вызваны казаки, что они уже у станции, вот сейчас ворвутся на путь. Началась паника, толпа шарахнулась в сторону, раздались крики придавленных женщин, стало жутко. Для нас это было неожиданно. Я и другие вскочили на плечи стоящей толпы и стали успокаивать ее. Послали разведку. Казаков не оказалось нигде, и вскоре все снова успокоились. Впоследствии оказалось, что начальство действительно вытребовало казаков на вокзал, но те отказались идти на разгон демонстрантов.
Демонстрация удалась на славу. Она взбудоражила весь поселок, всех рабочих, захватила город и высоко подняла авторитет организации не только в массе, но и среди обывателей.
Заметка из нелегальной газеты Иркутского комитета партии эсеров «Революционное слово» (№ 2, 1906).
Нам пишут. Ст. Зима
9 июля мимо ст. Зима Сибирской ж. д. должен был проследовать поезд с Марией Спиридоновой. Рабочие депо и другие служащие были уведомлены из других мест, где уже проезжал этот поезд, что администрация станций, боясь, дабы не происходили “беспорядки” и “бунты”, держит на крупных станциях этот поезд недолго – всего 5-10 минут, тогда как по расписанию он должен стоять 2-3 часа. Так было и в Зиме. Поезд пришел, и не постояв даже 5-7 минут, как уже вагон Спиридоновой отцепили и с отдельным паровозом отправили к следующему разъезду. Рабочие всячески старались задержать вагон, клали петарды, но машинист как-то вывернулся, окатил всех рабочих грязью и помчался быстрее. Тогда рабочие взяли стоявший свободный паровоз с товарными вагонами и поехали к разъезду. Но на этом разъезде Спиридоновой уже не было. Поехали дальше. Рабочие облепили весь паровоз, кто залез на тендер, кто на подножках, кто взобрался на крышу, и с пением “Марш, марш, вперед, рабочий народ” все с необычайной скоростью помчались к следующему разъезду – Шетик. Вагон со Спиридоновой был там. Рабочие (около 100 - 150 чел.) подошли к вагону с решетчатыми окнами. За окном стоят молодые лица, но как видно уже много пережившие. Зная из газет, что Спиридонова больна, рабочие спросили, не может ли она подойти к окну. Девица в красной кофточке и в темных очках с каштановыми волосами отвечает: “Я - Спиридонова”. И в ответ на эти два слова послышались возгласы: “Привет товарищу! Слава борцу за свободу! Слава борцу за народное дело! Ура!”
Когда успокоились, и когда прошел взрыв нахлынувших чувств, Спиридонова обратилась с речью к рабочим. В кратких чертах она рассказала свое путешествие от Москвы, откуда она выехала 21 июня. В Омске многотысячная толпа товарищей рабочих потребовала, чтобы Спиридонова и другие товарищи были отпущены погулять. Им это разрешили. “Они, рабочие, носили нас на руках. А когда поезд двинулся, они тысячами шли за поездом, провожая нас пением песен...В Нижнеудинске тоже рабочие встречали; мы с ними беседовали, пели… Наконец, мы в Зиме и нас почему-то на воздухе пронесли мимо Зимы. Чем вызвано это?” – обратилась она с вопросом к рабочим.
Некоторые из рабочих закричали: “Освободить! Разбить вагон!” Но Спиридонова сказала: “Товарищи рабочие! Я и мои товарищи, сидящие со мною, не желаем освобождения от вас, ибо мы знаем, какие будут последствия этого: опять будут расстрелы, опять будет кровь и трупы. Я не хочу идти к свободе через ваши трупы, товарищи рабочие. И вы не должны бороться за свободу отдельных лиц, вы не должны жертвовать собою за нас - вы должны бороться за свободу всего русского народа, за вашу и нашу свободу. За свободу всего народа можно жертвовать своею жизнью, можно сложить свои кости на бранном поле. И знаете ли, товарищи, какое великое наслажденье - умереть с сознанием, что ты погиб в борьбе за народное дело, что ты погиб – и память о тебе, как о борце, будет жива… Нет ничего лучше и краше. А смерть, товарищи, не страшна. Я это вам могу сказать, так как два раза была лицом к лицу со смертью: первый раз, когда меня истязали казаки, второй раз, когда меня приговорили к виселице. Только нужно не смущаться и смотреть ей прямо, и открыто, в глаза – она не страшна“.
Гром аплодисментов покрыл ее речь. Послышались возгласы: “Умрем за народ! Умрем за народное дело!”
Голос у Спиридоновой мягкий, приятный. Говорит она чисто, плавно. Ее задушевный голос влияет на толпу, он подчиняет ее себе. В глубоком благоговении стоят рабочие в черных блузах, с грязными руками от работы. Слышится только ровное дыхание. Спиридонова продолжает: “Я и мои товарищи, находящиеся здесь, – социалисты-революционеры. Мы – террористы”. Спиридонова охарактеризовала значение террора, сказала, почему мы, социалисты-революционеры, даже женщины, идем убивать угнетателей народа.
“Мы не кровожадные убийцы, жаждущие крови, мы восстаем за поруганную честь народа, мы восстаем за народные права, мы являемся его защитниками…”, - Спиридонова перечислила фамилии своих товарищей, указала, что каждый сделал. И их встречали шумными аплодисментами и криками: “Да здравствуют борцы за народное дело! Да здравствуют социалисты-революционеры!”
Вот фамилии товарищей Спиридоновой: Биценко, Изерская, Измайлович, Фиалка, Школьник.
Затем пели революционные песни. Перед прощанием Спиридонова дала на память в депо станции Зима большую красную ленту. С глубокой благодарностью рабочие приняли это. Спиридонова и ее товарищи благодарили рабочих за встречу. Затем распрощались при звуках мощной, стройной “Марсельезы”. Один рабочий посадил другого на плечо и так через решетку пожал руку Спиридоновой.
Мы распрощались.
На прощание Спиридонова сказала: “Товарищи! Мы все не теряем надежды, что в недалеком будущем мы вернемся в свободную Россию свободными и вольными гражданами. Мы верим в вас, товарищи рабочие, мы верим в весь русский народ, он сбросит с себя тот гнет и порабощение, под которым он так долго находится. Помните, что только в борьбе обретете вы право свое!..”
И эти звучные слова нашли себе отклик.
На обратном пути всех, провожавших Спиридонову, арестовали. Подъезжая к Зиме, где собралось много народу, мы запели “Марсельезу” и другие песни. Демонстрация, о которой никто не думал, вышла грандиозная. Нас всех, арестованных, привели в лагерь. Там ждали ответа от тулуновского ротмистра. Вечером всех освободили. И тут опять произошла демонстрация с тою только разницею, что к ней примкнули и солдаты.
Автор: Наталья Курусканова, историк
Портал "Сибирь и ссылка". Фото из открытых источников (1907)
Возрастное ограничение: 16+
В наших соцсетях всё самое интересное!
