Максим Тимофеев: Немного о спирогире и почему Байкал так и не «заболачивается»

22 июля 2025

Многие, кто следит за экологической ситуацией на Байкале, наверняка слышали о так называемом спирогировом кризисе.

Если вкратце: спирогира – это нитчатая водоросль, которая в водоёмах служит индикатором изменений температуры и гидрохимического состава воды. Если вода становится теплее и в ней увеличивается концентрация биогенов (например, из-за загрязнения промышленными или бытовыми стоками, содержащими соединения фосфора), водоросль начинает бурно размножаться.

В Байкале взрывной рост спирогиры (и других водорослей) действительно принял беспрецедентные масштабы. Всё прошлое десятилетие водоросли массово разрастались в литорали – прибрежной зоне озера. Спирогиры было так много, что она образовывала огромные плавающие скопления – «маты». Отрываясь от дна, они, словно метастазы, распространялись по Байкалу, захватывая все новые и новые территории.

Количество водоросли стало настолько значительным, что учёные начали находить её даже в пелагиали – открытой толще воды. Напомню, что на базе нашего института уже много лет ведётся проект экологического мониторинга пелагиали – «Точка №1». Его основная задача – оценивать состояние пелагического планктона: мельчайших рачков и водорослей. Спирогира, будучи типично донным организмом, к планктону не относится, и раньше в пелагиали её не встречали. По крайней мере, за весь предыдущий век наблюдений на «Точке» её не фиксировали.

Но с 2013 года ситуация изменилась: учёные начали обнаруживать спирогиру в отдельных пробах, а к 2016 году она попадалась уже в каждом пробоотборе. Это было абсолютно беспрецедентно для открытого Байкала. Очевидно, водоросли стало так много, что она активно распространялась по всему озеру, проникая даже в те места, где её быть не должно.

В допандемийный период тема спирогиры активно обсуждалась в СМИ: выходили репортажи, документальные фильмы, интернет-публикации. Некоторые горячие головы даже заговорили о «заболачивании» и гибели Байкала (что, конечно, было сильным преувеличением). Однако к началу пандемии ажиотаж поутих, а потом о спирогире и вовсе почти перестали говорить.

Что же произошло? Может, данные засекречены, и Байкал продолжает «заболачиваться»? Или, может, спирогира сама перестала так активно размножаться? Судя по нашим наблюдениям, скорее верно второе.
Уже в 2018 году на «Точке №1» стали отмечать снижение частоты встречаемости спирогиры в пелагиали. В пробах 2020–2023 годов её вообще не находили, а в 2024–2025 годах она попадается лишь изредка – и в несопоставимо меньших количествах, чем десять лет назад.

Важно уточнить: отсутствие спирогиры в планктонных пробах не значит, что она исчезла из Байкала. Это донный вид, и в мелководьях она по-прежнему чувствует себя хорошо. Однако наши наблюдения свидетельствуют в пользу того, что её общая биомасса значительно сократилась. Настолько, что теперь водорослевые «метастазы» уже не достигают открытого Байкала. И это хорошая новость.

Похоже, пик спирогирового кризиса миновал. Более того, история со спирогирой во многом напоминает ситуацию с элодеей канадской – ещё одним водным вселенцем. В конце 1970-х – начале 1980-х её появление в Байкале тоже вызвало тревогу. Но после первоначального бурного распространения элодея заняла свою экологическую нишу в прибрежных водах, не нарушив общего баланса экосистемы.
Вероятно, со спирогирой происходит то же самое.

P.S. Недавно я обсуждал эту тему с журналистами федеральной газеты «Ведомости». В опубликованный материал вошёл лишь небольшой фрагмент беседы, поэтому я решил чуть более подробно раскрыть тему.

Автор: Максим Тимофеев, доктор биологических наук, директор НИИ биологии ИГУ

На фото Байкал, автор - Александр Шудыкин

Возрастное ограничение: 16+