Ленский расстрел тридцать восьмого года
04 апреля 2018
В истории Бодайбо есть даты, о которых громко не говорят, в лучшем случае, скромно напоминают в местной газете. "Глагол" публикует материал Владимира Мунгалова о событиях весной 1938 года.
Событиям марта 1938 года исполнилось 80 лет. Это были первые массовые убийства на бодайбинской земле. 13 марта – 107 человек, 16 марта – 3 человека, 18 марта – 157 человек. И так продолжалось весь год. К настоящему времени известны библиографические данные о 1 194 расстрелянных или умерших в тюрьме от пыток бодайбинцев, из которых у 1 114 человек жизнь остановилась в 1938 году.
Краевед Эдуард Сханов, житель пос. Артемовский, проводя параллель между массовыми расстрелами наиболее активной части населения Бодайбинского района и расстрелом Тамбовского крестьянского восстания, подчеркивает беспрецедентную жестокость и беспощадность палачей по отношению к первым. «У нас убили, – констатирует он, – каждого девятого мужчину – мирного труженика». «За что? – задает вопрос в своих воспоминаниях Луша Голушкина, внучка одного из них, и отвечает, – за то, что мой дед трех сыновей и дочь вырастил, не воровал, не доносил и не был рабом. За это ему в лицо каблуком и красную пену безумия».
Совершенное безумие, лишенное всякого здравого смысла, бесчеловечное и преступное развернулось в те годы на фоне вековой сибирской тайги, бурных рек и заснеженных гор и организовал его некто Кульвец – эмиссар НКВД, вошедший в историю бодайбинских репрессий, как палач со звериным инстинктом. Известно, что он любил бить людей в глаза растопыренной вилкой пальцев, подвергал арестованных многосуточным «выстойкам», лишал их воды и сна. Не выдерживая подобных пыток, люди сходили с ума, умирали от изнеможения.
Факт, приведенный ниже, можно объяснить по-разному, но, несомненно, одно – в нем явно просматривается предупреждение от высших сил. Сон, приснившийся в зимние каникулы 1938 года, маленькой девочке Тане из поселка Перевоз оказался вещим. Уже будучи зрелым человеком, Татьяна Павловна Якомина пересказала его в своих воспоминаниях: мне снится сон. С девочкой Л. я играю среди зимы на зеленой лужайке. Взглянув на голец, увидела великана Деда Мороза, поднимавшегося по склону гольца. За плечами у него мешок, шуба подвязана красным кушаком, а на плече несет метлу. Я вбежала домой, увидела бабушку. Она стояла, опершись о край печи (у нас не было бабушки). Я сказала ей, что Дед Мороз поднимается по нашей горе. Бабушка мне ответила, что это зимняя метла, она всех заметет».
И стальное помело красного террора неумолимо заметало всех без разбора, предъявляя людям порой самые надуманные и абсурдные обвинения. Ничто не имело значения – ни возраст, ни статус, ни национальная принадлежность. Приказ № 000447 от 30 июня 1937 года надо было выполнять и по срокам и по количеству выявленных «врагов народа». Бодайбинский район, благодаря Кульвицу и его подручным, в этом деле изрядно преуспел.
- «Прошу вас принципиально пересмотреть вопрос о лимите первой категории (расстрельный - примечание автора) для Бодайбо, – телеграфировал Кульвец иркутскому начальству в одном из многочисленных рапортов.
«Меня очень огорчило, что из двух партий в 260 человек, по первой категории идут только 157 человек». Этот пришлый «командировочный», литовец по национальности, палач по сути, ненавидел и презирал так называемый бодайбинский контингент врагов, называя его исключительной сволочью, а норму для расстрелов сравнивал с каплей в море …
И все злодеяния этого недочеловека и слова его будут больно жечь наши сердца и взрывать эмоции до тех пор, пока мы всерьез не обратимся к поиску мест захоронений жертв репрессий, не увековечим память о них, назвав всех поименно. Да, государство их реабилитировало, но останки не найдены, по-человечески не перезахоронены, родными не оплаканы. О них не молятся в храмах, к ним не приходят земляки, чтобы почтить память.
На днях в храме Рождества Христова города Бодайбо был проведен молебен за упокой невинно убиенных бодайбинцев. В конце 2017 года по инициативе автора идеи создания книги о репрессиях в Бодайбинском районе Владимира Мунгалова при администрации города Бодайбо и района распоряжением мэра Евгения Юмашева была создана комиссия по увековечиванию памяти жертв политических репрессий. В нее вошли представители власти, общественных организаций, учреждений культуры, краеведы. Надеемся, что группе специалистов и администраторов будет под силу не только координация и работа над книгой, но и собственная творческая инициатива: организация поисков мест захоронения и участие в создании мемориала памяти жертв репрессий. Несмотря на некоторый официоз и конкретику предложенного плана, дело это всенародное.
Владимир Мунгалов обращается к жителям Бодайбо стать полноправными участниками проекта: автор собирает устные рассказы о событиях 1937 – 1938 годов, фотографии и документы, сохранившиеся в семейных архивах. С информацией просят обращаться к сотрудникам городской библиотеки им. С. Кузнецовой, а также по тел. 8-914- 918- 00- 14 (Мунгалов Владимир Николаевич).
Фото старой пристани Бодайбо начала 1930-х годов.
Возрастное ограничение: 16+
В наших соцсетях всё самое интересное!
