Сердцем почувствовать свое дело

05 октября 2017

Однажды услышанная на уроке природоведения фраза привела к тому, что она собрала уникальную коллекцию из полутора тысяч экспонатов, изучила биографии мастеров со всего мира, занялась искусствоведением, историографией, окончила магистратуру по музеологии, написала диссертацию, стала публиковаться в международных журналах, освоила секреты выставочной деятельности и мечтает создать в Иркутске музей фарфора. О том, как из нескольких слов «выросла» невероятная красивая история, притягивающая к себе всё больше и больше замечательных людей, таинственных фактов, мистических совпадений и запечатленных в изящном материале птиц из разных уголков планеты, мы говорим со Светланой Третьяковой, одно определение для которой подобрать сложно. Поэтому – обо всем по порядку от нее самой, настоящий роман о любви.

Птицы, открывшие горизонты

– Светлана, в вашей истории всё получилось по-классическому: «нам не дано предугадать, как слово наше отзовется». Какими были те слова учителя, которые произвели на вас такое впечатление?

– Да, действительно, мы никогда не знаем, какое слово повлияет на нашу жизнь. А начало истории было таким. Я родилась и первые годы жила в Усть-Куте, где зимой бывает мороз до минус пятидесяти семи. Как-то на уроке природоведения учитель сказала, что за зиму из десяти птиц умирают девять, но не из-за холода, а из-за голода, потому что не могут достать корм, не могут продолбить наст в поисках хотя бы чего-то съестного. Это меня так потрясло, я не могла понять, как же так, почему, зная это, люди ничего не предпринимают, можно ведь кормушки развесить и крошить туда хлеб, класть кусочек сала. Такая мелочь, совсем не трудная, а способная сберечь столько птичьих жизней. Мое сердце отреагировало на оброненную фразу, навсегда в себе сохранило, с тех пор всю жизнь сочувствую птицам, где бы я ни жила, у меня висят кормушки для них.

– А с какой птицы началась ваша поражающая воображение фарфоровая коллекция разнообразных пернатых?

– Однажды еще студенткой зашла в торговый комплекс и в одной из витрин увидела фарфоровую птичку. Подумала, что надо купить, ведь я так люблю птиц, пусть и такая будет. Это был свиристель, выпущенный Ленинградским фарфоровым заводом – ЛФЗ, как было указано на клейме. Спросила у продавца, выпускают ли других птиц. Она ответила, что иногда бывают в продаже, я запомнила и стала заходить, смотреть… Года два та птица была одна, потом добавились еще и еще, а когда начал активно развиваться интернет, заводы стали выпускать каталоги своей продукции, появилась возможность путешествовать, пополнение моей стаи пошло активнее. Сейчас у меня около тысячи фарфоровых птиц и больше пятисот разных предметов с птицами. Считая с первой птицы, коллекция собиралась более тридцати лет.

Отмечу, что, по моим критериям, пока у тебя десять-двадцать экспонатов, уместнее говорить о том, что ты что-то собираешь, а когда их становится больше ста и ты задумываешься о том, из каких они стран, в каком стиле сделаны, начинаешь выстраивать классификацию, делаешь попытки составить их каталог – тогда это уже коллекционирование, осознанное, вдумчивое собирание с определенной целью. Моя растущая коллекция стала раскрывать передо мной невиданные горизонты.

Суть предмета – в его истории

– Звучит интригующе: птицы, открывающие горизонты. Как это происходило?

– Если начал заниматься коллекционированием фигурок птиц, то, конечно, надо знать, что это за птицы, которых ты ставишь на полку. То есть нужны знания по орнитологии. До этого я могла отличить снегирей, воробьев, синиц, теперь же предстояло изучить всех остальных, чьи изображения из фарфора у меня появлялись. Понадобилось купить орнитологический атлас. И узнать, что в мире существует около десяти тысяч видов птиц и огромное количество орнитологических атласов и определителей птиц, при этом нет единого, в котором были бы описаны все птицы. Какие-то атласы посвящены воробьиным, какие-то – европейским или экзотическим птицам. Вот такой огромный пласт информации, в котором было не разобраться без специалиста.

Так я познакомилась и уже двадцать лет дружу с орнитологом, доктором наук Игорем Владимировичем Фефеловым. Названия всех птиц уточняю у него. Сложно бывает понять, что за птица перед нами, если автор сделал ее стилизованной. Тогда предполагаем, кто бы это мог быть, тщательно сверяем признаки и всё равно решаем загадку, к какому роду и виду относится новичок коллекции.

– Вы упомянули авторов фарфоровых птиц. Предполагаю, ими с разрастанием коллекции вы тоже занялись?

– Да, верно. Для меня предмет сам по себе не имеет особой ценности, мне важно понять суть, которая заключена в истории его возникновения, в том, что в него вложил мастер, плюс в истории завода, ответе на вопрос, почему там пошла линия с птицами. Поэтому птицы привели меня и к искусствоведческой работе – по крупицам собирать информацию об авторах. Это оказалось очень непростым делом. Вот представьте: работает фарфоровый завод, там не музейщики и искусствоведы, там фарфористы, которые, например, придумали фарфоровую птичью скульптурку, ее поставили на поток и делают. Естественно, каталога с выпущенными птицами нет. Хорошо, если есть просто каталоги, в которых хоть какую-то ниточку можно поймать и за нее потянуть. В поисках авторов огромный пласт информации пришлось перелопатить. В своей диссертации в итоге я указываю более трехсот источников, где находила что-то, хоть абзац, хоть строку про фарфоровых птиц. Ни один завод, ни одна мастерская не делали отдельный «орнитологический» каталог своих изделий.

Например, Ленинградский фарфоровый завод выпустил порядка пятидесяти птиц. Это наш первый такой завод, открытый в 1744 году Елизаветой Петровной, всего через тридцать лет после первого европейского мейсенского завода. Но даже на таком солидном заводе не всегда сохранялась информация, кто делал какие скульптуры. Связывалась с его специалистами, сама на этот завод ездила, прошла всю экскурсию, была в цехах, сама птицами тарелку разрисовала и обожгла, прочувствовала атмосферу, нашла нужную для себя информацию.

В планах – поехать на завод в Дулёво, уже списалась с ними, они сказали, что у них есть музей, в материалах которого, скорее всего, есть что-то и о фарфористах-птичниках. Еще хочу попасть в музей завода в Вербилках, но он пока закрыт на реконструкцию.

Путь мастера

– Какие истории об авторах фарфоровых птиц вас особенно потрясли, удивили, очаровали? Наверное, люди, создававшие такие маленькие шедевры, были необычайно талантливы, интересны и неординарны?

– Когда занялась историографией по своей теме, узнала столько о драматических судьбах мастеров, остававшихся преданными своему делу несмотря ни на что, что часто, читая, просто не могла сдержать слез. Их самоотверженность и любовь к своему делу поражают.

Вы только представьте, что во время блокады Ленинграда они продолжали идти на фарфоровый завод и делать фарфор. Такую страну невозможно победить, никогда. Так, ходил на работу, пока в 1942 году не умер от голода в 36 лет, скульптор Кольцов, у меня есть его изящный сосуд в виде пингвина. Это был многообещающий мастер, скульптуры которого отличались плавностью форм.

Там же на фарфоровом заводе работала супруга иллюстратора детских книг Билибина – Щекотихина-Потоцкая. Он умер от голода, а она продолжала творить, созданные ею предметы с птицами есть и у меня.

Мастер Воробьевский был на войне, вернувшись, долго не мог прийти в себя, рисовал только черными красками. А в один день стер всё это, вызывавшее тяжкое ощущение, и начал создавать и расписывать скульптуры яркими жизнеутверждающими красками, например, я находила его жар-птицу, горящую счастьем и оптимизмом. Просто поражает, сколько теплоты смог дать миру переживший ужас войны человек.

Часть птичьих изображений создала вербилковский мастер Вайнштейн-Машурина, она живет и сейчас, и я очень хочу съездить познакомиться с ней и поклониться человеку, столько сделавшему для искусства.

Или вот еще история двух вербилковских скульптур – балерины-аиста и балерины-кошки. Если они будут просто стоять на комоде, то особой ценности для меня представлять не будут, мне интересно, какая история стоит за вещью. Стремление дойти до самой сути открывает невероятно интересные переплетения судеб и ситуаций. Так оказалось и с этими балеринами. Дело в том, что в 1937 году в Большом театре Клебанов поставил детский балет «Аистенок», суть которого была в том, что аистенок летел с другими птицами и рассказывал им, как хорошо жить в Советском Союзе. Роль кошки играла одиннадцатилетняя Плисецкая. Спектакль был настолько популярен, в 1960-х годах его решили повторить, и скульптор Интизарян так им увлекся, что сделал скульптуры героев, и завод в Вербилках начал их выпускать. Вот вам и две скульптуры на комоде.

Немецкие легенды

– У вас в коллекции много птиц зарубежных мастеров, как вам удалось узнавать информацию о них, если даже с теми, кто жил в России, были проблемы?

– Я уже говорила, что коллекция стала меня взращивать как личность, ради работы с каталогами немецких фарфоровых заводов и книгами по искусству этой страны я два года регулярно ходила на занятия в институт иностранных языков, подтягивала немецкий. Германский фарфор имеет богатую историю, у меня сейчас 536 предметов из Германии. Я изучила много материалов, доступных только на немецком языке. Кто такой Теодор Кернер, откуда пошла фарфоровая анималистика, когда Иоганн Кендлер сделал первых птиц. Никому в голову не приходило переводить многие материалы по этим очень интересным для меня вопросам.

Так я узнала, что один мастер, Хуго Майзель, потерял правую руку и делал фарфоровых птиц левой. Представляете силу воли и страсть к творчеству этого человека! Зная его историю, конечно, иначе смотрю на сделанное им в моей коллекции. Или еще пример – Карл Туттер: в Первую мировую войну он был взят в плен русской армией, трудился в ателье в Хабаровске, а потом бежал в Германию, где снова стал работать на фарфоровом заводе и столько красоты сотворил.

Еще история. Предлагают приобрести скульптурку фарфоровой утки.  Смотрю, какая-то неказистая, ничем не примечательна, но из моей любимой Дании. Разглядела на ней надпись: «Якобсон 97». Начала ради интереса тянуть за ниточку дальше, оказалось, что фигурка сделана в 1897 году на датской фабрике. Получается, ей больше 120 лет. Конечно, я ее приобрела, теперь она мой старожил коллекции датского фарфора.

Одна история оказалась особенно знаковой для меня. От моих партнеров, ищущих для меня птиц по всей Европе, приходит фото двух белых синиц. Глянула на них и сразу вспомнила, что уже видела их, когда систематизировала орнитологическую линию одной немецкой фирмы. Подняла архив, а он у меня огромный, и точно. Автор – Лидия Фукар, мастер с драматичной судьбой. Получила блестящее образование, стала работать, потом вышла замуж тоже за скульптора, посвятила себя семье, а когда супруг умер, вместо развития себя как скульптора начала делать пряники в виде птиц, чтобы только прокормить семью, а со временем открыла фабрику пряников. Вот так вот у меня особый «нюх» развился из-за кропотливой многолетней исследовательской работы.

– А сейчас мастера делают фарфоровых птиц? Знакомы ли вы с ними, ведь прикасаться к истории, которая творится во время твоей собственной жизни, всегда интересно.

– Да, увлечение фарфоровыми птицами и знание немецкого языка подарили мне и удивительные встречи с ныне живущими авторами. Как-то купила двух сов, небольших и забавных, на которых выбито HL. Мне прислали их друзья из Калининграда. Мне посчастливилось найти электронный адрес скульптора Heike Landherr (так расшифровались загадочные инициалы HL), я написала ей, приложила фото сов и спросила, ее они или нет. Она ответила утвердительно, завязалась переписка. Выяснилось, что она скульптор крупных форм, но одно время подрабатывала и сделала в том числе трех сов. Как же мне захотелось третью! Написала тому же человеку, кто нашел предыдущие две, нет ли еще одной. Мне прислали фото через какое-то время. Спрашиваю, затаив дыхание: «Есть на ней надпись?» И получаю ответ, что да, есть, HL. Скоро придет посылка, предвкушаю, как напишу и удивлю мастера.

Фарфор до диссертации доведет

– Вы уже упоминали о том, что увлечение птицами привело к написанию диссертации. Почему вы захотели придать увлечению такой официальный статус?

– На каком-то этапе я поняла, что весь тот огромный объем знаний, который я накопила за более чем тридцатилетнюю исследовательскую работу, связанную с фарфоровыми птицами, нуждается в четкой систематизации. Да, я собрала хорошую библиотеку по теме, потому что без книг всё это теряет смысл, изучила даже выставочную деятельность и опубликовала статью в международном журнале, организовала несколько тематических выставок разных экспонатов своей коллекции на нескольких площадках, теперь же это надо было выстроить в четкую систему, которая бы помогла осмыслить сделанное и увидеть перспективные пути развития. 

Поэтому, когда институт иностранных языков бросил клич, собирая желающих на только открывшуюся магистратуру по теме «Музеология», я с энтузиазмом пошла, набрала 98 из 100 баллов и проучилась два года. В группе нас было девять, и как же нам было интересно! Когда учатся взрослые люди, понимающие, зачем им каждая крупица получаемых знаний, это сильно отличается от времени студенчества. Два года промелькнули на одном дыхании. И в результате получилась диссертация «Возникновение и развитие фарфоровой анималистической скульптуры в Европе и России на примере фарфоровых птиц».

Научный руководитель помогла выстроить в единую логичную историю все мои знания, я для себя заново всё переосмыслила и обнаружила еще новые интересные связи и параллели. Еще раз убедившись, что без образования в мозгу ничего «прорывного» и настоящего не произойдет.

И продолжаю делать фарфоровые открытия. Например, недавно изучала документы советской эпохи с 1917 по 1960 год. Читала как фантастический роман. Оказывается, среди первых декретов, которые выпустила советская власть, был декрет о фарфоре. Так как фарфор шел на экспорт в больших объемах, Ленин рассудил, что на этом стоит зарабатывать деньги. Так фарфоровые заводы были национализированы, и фигурки пастушек и птиц были заменены на идеологическую скульптуру. Вот так, сопоставляя политические изменения с развитием своей темы, понимаешь, что повлияло на изменения в ней. И таких историй очень-очень много, чем дальше, тем больше и заманчивее для меня.

 

Справка "Права выбора": Светлана Третьякова окончила математический факультет Иркутского государственного университета, защитила магистерскую диссертацию о фарфоре в Московском государственном лингвистическом университете имени Мориса Тореза. Проработала 17 лет в администрации города Иркутска в комитете по управлению имуществом, в отделе регистрации недвижимости, была заведующей научным отделом в этнографическом музее «Тальцы». Более 30 лет коллекционирует предметы из фарфора и фаянса с изображением птиц. Автор идеи создать в Иркутске музей фарфора. Член Союза охраны птиц России.

 Беседовала Анна Важенина, газета "Право выбора"

Фото из архива С. Третьяковой

Возрастное ограничение: 16+

В наших соцсетях всё самое интересное!
Ссылка на telegram Ссылка на vk
Читайте также