Людмила Цветкова
17 октября 2018
Балет – это способ самовыражения, способ передачи себя зрителю. Так характеризует свое творчество главный балетмейстер Иркутского музыкального театр имени Н. М. Загурского Людмила Цветкова. О том, как в ней впервые проявились черты постановщика, она рассказала Irkfashion.ru. «Глагол. Иркутское обозрение» публикует отрывки из этого интервью.
___________________________________________________
О балете я грезила с самого детства, а студию начала посещать в пять лет. В хореографическое училище в Улан-Удэ я поехала достаточно поздно, в 15 лет. Обычно дети начинают учиться с десяти лет, но меня взяли, правда определили в класс на два года ниже, поэтому я еще раз училась в 7 и 8 классах. По окончании я вернулась в родной Хабаровск к маме и бабушке. Потом мне поступило два предложения по работе. Я решила так: какое письмо-вызов придет первым, туда и поеду. Первым почтальон принес письмо из Иркутска, и так решилась моя судьба. Второе письмо, кстати, принесли через 30 минут.
Так, в 24 года я оказалась в Иркутске. Мне повезло, что здесь жили некоторые из моих друзей по училищу. А через некоторое время познакомилась со своим будущим мужем, он был вокалистом в театре. Как человек такой же творческой профессии он всегда меня понимает и поддерживает, помогает преодолеть все мои трудности творческой жизни, стойко переносит мое отсутствие дома. Бывает, я вроде физически дома, а мыслями – в театре, особенно когда готовишь спектакль. И вот уже восемнадцать лет я являюсь балетмейстером Иркутского музыкального театра им. Н. М. Загурского, в котором когда-то танцевала сама. А теперь мои ребята танцуют то, что не посчастливилось танцевать мне. Помню, как я мечтала станцевать в спектакле «Ромео и Джульетта». А когда я уже стала сама ставить спектакли, мне приснился сон, что я ставлю этот балет, в котором должна танцевать, но перед самым выходом я не могу найти костюм. Тогда я смотрю на сцену из-за кулис и вижу, что спектакль идет, а мне так и не удалось его станцевать. Прямо как в жизни – я его поставила, но танцевали уже мои ребята.
До сих пор бытует мнение, что в музыкальном театре балет – вспомогательный жанр. Однако с тех пор, как театр поменял статус и стал музыкальным, репертуар сильно расширился – мы ставим рок-оперы, оперетты, мюзиклы и, конечно, балет. Я считаю, что за 18 лет моей работы у балетной труппы сложилось свое лицо. Мы ставили много авторских спектаклей с эксклюзивной музыкой, авторским либретто, своим взглядом на драматургию. Например, балет «Милый друг» по роману Ги де Мопассана, спектакль «Серебряная нить» с рок-группой – это вообще наш первый подобный опыт, а сам спектакль был очень необычный.
А первый балет, который я ставила, был о первой любви Адама и Евы и назывался «Сотворение мира». Это был замечательный балет! С красивой сценографией от художника, современной хореографией. Я считаю, что тогда этот спектакль стал прорывом. А танцевали в нем молодые ребята, например, Маша Стрельченко, которая исполнила партию Евы. Она тогда только начинала карьеру, а теперь - Заслуженная артистка России. Выросла на моих балетах.
Я стараюсь создавать только авторские спектакли, даже если они имеют известные названия: «Ромео и Джульетта», «Золушка». Эти спектакли претерпели какие-то метаморфозы, вмешательство в либретто, введение новых персонажей, например, в «Ромео и Джульетта» у нас ходил живой Шекспир – он соединял персонажей и сцены, подавал письма, а его голосом были озвучены строки произведения. Кстати, интерес к этим спектаклям появился даже за рубежом. Нас три года назад приглашали на русское биеннале в Ниццу, на фестиваль в Израиль, где мы должны были проехать пять городов. Помню, когда они посмотрели наши спектакли на видео, сказали: «Вот, что нужно показывать заграничному зрителю». Им стало интересно, что в глубинке в России возник такой авторский подход к драматургии, музыке, созданию спектакля. Было очень приятно слышать их отзывы, потому что люди устали смотреть «Щелкунчик» и «Лебединое озеро».
Зритель с каждым годом меняется, потому что меняются пристрастия, информативный ряд. Я больше не вижу того стремления, какое было у нас в молодости, ходить в кино, на спектакли, читать книги. Сейчас все это есть дома – сто каналов, только сиди на диване и жуй котлеты. Замечаю, что зритель немного обленился, поэтому важно создавать спектакли, которые будут отрывать людей от быта. Сейчас на один и тот же спектакль люди реагируют по-разному: сегодня он скажет «вау!», а завтра – «лучше бы я дома посидел». Большая задача каждого театра – сформировать своего зрителя. Этим и занимаются главный режиссер, главный балетмейстер, музыкальный руководитель.
В дальнейшем хочу поставить балет «Травиата» на музыку Верди. Чтобы он был красочным, с большим количеством артистов. В моей практике есть постановка такого мощного спектакля – на юбилей Нурсултана Назарбаева в Астане я вместе с режиссером ставила оперу «Аида». Там во втором акте на сцену выходят четыре когорты солдат 250 человек и четыре лошади. Помню, что важно было придумать, как они выходят на сцену и в какую фигуру становятся. Мне хочется повторить такую работу, потому что от таких спектаклей исходит мощная энергетика. Также планирую поставить спектакль, который связан с темой Байкала. Название его пока держится в секрете, но он уже сформирован. Я бы хотела создать визитную карточку нашего региона, в котором мы счастливы жить. Потому что энергия Байкала – это мощь, которой пользуется половина страны. В этом спектакле мне бы хотелось объединить усилия труппы с вокалистами и детской балетной студией. Получилось бы большое развернутое полотно. Такой спектакль вполне можно было бы показывать на открытой площадке, где природа сама будет декорацией – начало на закате, а финал под звездами. И костюмы могут быть интересными, и персонажи магическими, и балет фантазийным.
Я также занимаюсь детскими постановками. В этой сфере у меня большой опыт: и балетные спектакли, и номера, и миниатюры, и концертные программы с балетной студией. Сейчас плотно работаю в центре сценических искусств La Scene. Здесь есть свой детский музыкальный театр, с которым мы уже сделали спектакль «Времена года» из трех отделений: хореографического, вокального и актерского. Также я много работала со студентами в театральном училище. Моя постановочная жизнь началась, когда главным режиссером в музыкальном театре была Наталья Владимировна Печерская. Вначале я поставила спектакль со студентами, она увидела и предложила мне поставить два спектакля, потом посоветовала получить образование, так я уехала в Москву, где заочно училась в двух учебных заведениях одновременно – в Институте современного искусства и Московской государственной академии хореографии на курсе Майорова-Григоровича.
Однажды со мной произошла такая ситуация: мы с партнером на концерте в честь Дня Победы должны были танцевать номер «Аве Мария» на музыку Каччини. Мы вышли на сцену – он Иисус Христос, я Мария – и приготовились выступать. Начала играть музыка, но не Каччини, а Шуберт, и тоже «Аве Мария», но совершенно с другим счетом, длительностью и эмоциональной окраской. Делать нечего, мы начинаем танцевать под другую музыку весь номер, как было задумано изначально. Человек, который отвечал за фонограмму, находился очень далеко. Оказалось, что он включил фонограмму и сел читать книжку. Потом он рассказал, что кинул взгляд на сцену и в ужасе осознал, что включил не ту фонограмму, потому что Шуберта танцевали три девушки, а на сцене находилась пара. Когда мы исполнили танец, он постепенно убавил музыку и раздались бурные аплодисменты. Ветераны, к счастью, ничего не заметили, но за кулисами стоял дикий хохот, всем было весело наблюдать, как мы будем выкручиваться. На сцене всякое могло случиться – бывало, фонограммы рвались, костюмы расстегивались, но чтобы целиком весь номер станцевать на другую музыку, такого не было раньше. Видимо тогда мои балетмейстерские способности проявились, потому что я была вынуждена поставить пол номера на ходу. Не только себе, но еще и партнеру.
В театре очень много разных суеверий, например, если балерина упала на попу, то она либо выйдет замуж, либо уволится, а если актер уронил свою пьесу, то он должен обязательно на ней посидеть, иначе роль не удастся. А еще у нас есть дежурная фраза, которую мы говорим перед началом спектакля: «Ни пуха, ни пера! К черту!».
В коллективе конкуренция – это двигатель прогресса балерины. Очень плохо, если в спину никто не дышит, потому что сразу расслабляешься. К счастью, каких-то случаев, когда балерины подставляют друг друга на сцене или на репетициях, у нас нет. Я слышала, что такое случается, когда в труппе 150 человек, но у нас всего 20 артистов, они все на виду, поэтому сразу было бы понятно, если кто-то кого-то подставил.
Среди моих актеров есть костяк, которые работают со мной много лет, а есть молодежь, которая набирается опыта и уезжает за красивой жизнью в столицу. Их тоже можно понять – у нас не такие большие зарплаты, не такой богатый репертуар, не часто проходят заграничные поездки. А ребятам все это нужно. Но я в этом плане не ревнивый человек. К нам часто приезжают постановщики, режиссеры и хореографы из других городов, которые смотрят на работу танцоров. Это очень важно для самого артиста, потому что тогда он может сравнить, что имеет сейчас и что может получить в дальнейшем. Кто-то после этого отправляется искать что-то лучшее.
Своих родных родителей я не знаю, меня в три года удочерили. В Хабаровске я жила с моей мамочкой, которая была учителем русского языка и литературы. Всем лучшим, что есть во мне, я обязана ей – она привила мне желание читать, много занималась со мной, поддержала мое желание заниматься балетом. Наверное, если бы она была жива, я бы не уехала оттуда или мы бы уехали вместе. Однако, когда мне было 24 года, я маму потеряла, а в Иркутске в то время открывался музыкальный театр, поэтому я приехала сюда и стала ведущей солисткой балета – танцевала Жизель, Эсмеральду, исполняла ведущую партию в спектакле «Щелкунчик».
А потом я стала балетмейстером, и это было настоящим счастьем. Я даже не ожидала, что быть балетмейстером интереснее, чем исполнителем, потому что есть возможность станцевать практически все партии, а не одну, которую тебе доверил балетмейстер. Когда ты создаешь новый спектакль, ты его придумываешь, протанцовываешь, живешь с персонажами какое-то время. Это непередаваемое счастье, потому что балетмейстер придумывает все: движение пальцев, взмах ресниц, куда смотрят герои, как они изгибаются, всю фабулу и содержание. А артист либо очень талантлив и все хорошо повторяет, либо он гениален и сверху может рассказать что-то свое, сделать роль еще богаче.
Из Хабаровска я приехала в декабре, в то время там были сильные ветра, а в Иркутске на деревьях лежал белый снег. Следующим летом я впервые поехала в Санкт-Петербург, и тут мои представления соединились, я поняла, что Иркутск – это маленький Питер. Потом уже я узнала, что архитекторы строили здесь Петербург в миниатюре. Я была вполне счастлива своим переездом в этот город. Я даже по Хабаровску не скучаю, здесь теперь мой родной город – здесь моя семья, родился мой сын, находится моя любимая работа. Я люблю Иркутск. Однажды город натолкнул меня на создание спектакля: я прогуливалась по улочкам Иркутска, рассматривала деревянные дома и вдруг поняла, что хочу поставить балет по русской классической литературе. Через четыре месяца появился «Гранатовый браслет». Теперь я точно знаю, что Иркутск способен натолкнуть, навеять, зародить очень многие прекрасные мысли.
Irkfashion.ru
Возрастное ограничение: 16+
В наших соцсетях всё самое интересное!
