Александр Рогачевский: Нужный звук – как краска для художника

20 февраля 2018

Искусство жизни состоит в том, чтобы сохранить в себе безусловную любовь к окружающему миру. Эта любовь – такой же дар, как и сама жизнь, она дается без меры и безвозмездно!

Рогачевский

Помню ощущение, когда услышала выступление его ансамбля впервые: несколько начальных звуков, мелодий – и казалось, что свои истории рассказывают несколько людей, кто страстно, кто задушевно. Из звуков складывались образы, «переплавлявшиеся» один в другой виртуозно и плавно. Это был сложный спектакль, где голоса играли главные роли и создавали сцены. Спектакль, от которого было не оторваться, вслушиваясь в его действие.

Позже мы встретились с руководителем Иркутского ансамбля аутентичной музыки Александром Рогачевским, и он рассказал о традиционном звукоизвлечении в вокальной культуре сибирских старожилов, о том, как звучит заслонка, что общего между шекспировскими пьесами и аутентичными сибирскими песнями и что делать, если смотришь в зеркало и, как у Гоголя, «видишь нос, но не видишь человека».

О вопросе «Кто ты?»

«В жизни наступает момент, когда задаешь себе вопрос: “Кто ты? Откуда и куда идешь?” Это проблема идентификации личности. У меня она возникла в тридцать три года. Успешно работая собкором Центрального телевидения и рассказывая об удивительных сибиряках с красивыми лицами, в которых отражалась их яркая, овеянная романтикой жизнь, сам я, глядя в зеркало, всё чаще ловил себя на мысли, что не нахожу собственного лица. Прямо как у Гоголя в повести “Нос”! Только мне чудилась вместо лица красная корочка удостоверения “Гостелерадио СССР”, по которой меня и встречали, и провожали…

Позднее, оставив журналистику и погрузившись целиком в поиски песенного материала сибирской Атлантиды, я понял секрет красоты лиц героев своих отснятых и неотснятых репортажей: искусство жизни состоит в том, чтобы сохранить в себе безусловную любовь к окружающему миру. Эта любовь – такой же дар, как и сама жизнь, она дается без меры и безвозмездно! Этим искусством владели старожилы Приангарья, основавшие здесь зону таежного земледелия и обеспечившие продвижение русских на восток к Камчатке и Аляске. Вот почему, наверное, им пелось, как дышалось в этом краю, а дышалось, как пелось.

Но что-то пошло не так. Во второй половине XX века плодородные пашни буквально были смыты с лица земли вместе с прахом предков. На месте строительства гигантского каскада ГЭС на Ангаре образовались рукотворные моря, на дне которых покоится прах наших предков и их сакральные песни, в которых пелось о том, как жить в согласии с природой, Богом, людьми…

В 1990-е, когда в городах делили собственность и зоны влияния, я начал ездить по сибирским деревням и собирать песни.

Тогда же режиссер Дзюнъя Сато, снимавший в Иркутске сцены фильма “Сны о России”, предложил мне поставить для его картины традиционный сибирский хоровод. Мы нашли в своем архиве одну экспедиционную запись, всё организовали. И так нас это увлекло, так понравилось, что мы решили реконструировать не один хоровод, а всё музыкальное наследие сибирской Атлантиды. Нашли архив, записанный студентами Московской консерватории в 1958 году перед затоплением деревень вокруг Братской ГЭС. Я поехал в Москву, раскопал этот архив и строил планы, сколько с ним можно сделать. Обращение к своим корням стало безумно интересно для меня. Я не воспринимаю это как прошлое, как ушедшее. Мы словно не замечали настоящего времени, найдя такие сокровища в прошлом: на фоне перестройки занялись историей. Тогда все как-то крутились, занимались бизнесом, бились за место в этих новых процессах, а я заглядывал бабушкам в рот и пытался понять, как они поют эти песни».

О генетической памяти

«Однажды наступил момент, когда в нашей первой взрослой группе произошло разделение: одни хотели зарабатывать деньги, другие – глубже заниматься музыкой. И мы с Альбиной Кинчинской пошли в школу. Это был 1993 год. С этого момента начинается наш иркутский ансамбль аутентичной музыки. Мы взяли на обучение шестьдесят детей десяти-одиннадцати лет из школы, которая, кстати, как раз стояла берегу Иркутского водохранилища. Очень быстро из них остались три девушки, с которыми мы и работаем двадцать пять лет, встречаясь два-четыре раза в неделю, занимаемся исследованиями, экспедициями, погружением в сохранившуюся жизнь прошлых времен, насколько это возможно.

Сложно создать группу, которая бы существовала четверть века. Всё хрупкое, всё рассыпается. И главное, за что спасибо Ирине Тельминой, Маше Янковской, Ольге Верлан – солисткам ансамбля, за то, что мы вместе. Что есть концерты, что традиционное пение старожилов Приангарья существует в новых культурных образованиях уже XXI века».

О поиске песенных осколков

«Во время экспедиций мы подробно исследовали Качугский район, Усть-Илимский, Лену, часто ездили в Забайкалье к семейским, добирались и до деревень по Ангаре, которые превратились в леспромхозы. Везде можно найти сохранившееся интересное, сколько бы ни ездил, соберешь что-то новое. Просто некоторые вещи требуют реконструкции, нужно увидеть в осколках уникальное и собрать эти осколки, дополнив своими знаниями. Так постепенно репертуар ансамбля формировался из экспедиционных записей, архивных, из того, что у нас получается сложить из кусочков, откопанных у себя в семьях.

Каких только случаев в экспедициях не было! Могли и вообще дверь не открыть, как бы ни рассказывал, что ты в экспедицию приехал. Могли не начинать разговор, пока не убедятся, что можешь самогона выпить. Могли сначала в штыки принять, а потом душевностью окутать. Бывали семьи, что просто жаловались на свою жизнь.

Случалось, что материал сам шел к нам, а мы его не замечали. Так, однажды во время экспедиции поставили палатку на берегу Ангары. Ночью подходят молодые местные парни. Мы рассказали, что фольклор собираем. И они стали рассказывать что-то, похожее на рэп. Тогда подумал, что это несерьезно, а сейчас жалею. Они минут пятнадцать реальный рэп читали.

А бывало, в деревне вообще никого не было. Тогда шли на кладбище, смотрели на таблички. Стояли, пытались проникнуться атмосферой, мысленно поговорить с теми, кто жил в этой местности когда-то. Я считаю это тоже важным – проникнуться духом места. Это, возможно, даст тебе право заниматься этим»…

О сибирских маракасах

«Всё, что потенциально может издавать звуки, нужные для наших музыкальных проектов, покупаю и тащу себе в дом. Если после экспериментов получается что-то интересное, несу на сцену. Самый оригинальный мой музыкальный инструмент – ботало, которое нашел на берегу Ангары. Это коровий колокольчик.

Вообще же в песенной традиционной культуре использовалось всё, что может издавать звуки. Как маракасы сделать? Взять крышку от чайника, насыпать туда гороха и завязать марлей. А как звучит заслонка! Всё, что дудело, свистело, активно использовали. Допустим, колюку – пастуший инструмент, на котором также играли при исполнении песен на свадьбах. У меня колюки сделаны из выброшенных водопроводных пластиковых труб. Еще один инструмент, который часто звучит на концертах, – смычковая лира. Для меня ее делал мастер из Франции, нашел для этого специально старинные чертежи. Хомус тоже любопытные звуки издает, использовал его во всех альбомах.

Часто мы долгое время ищем нужного звука, он – как краска для художника, может при соединении с другими инструментами, и в том числе с человеческим голосом, давать совершенно иное звучание».

Шекспир и сибирская Атлантида

«Благодаря этим песням наша жизнь менялась не раз. В 2005 году мы представили свой диск “Братского острога песни” и повезли его на крупнейший от Урала до Владивостока фестиваль этнической музыки “Саянское кольцо” (теперь он называется “Мир Сибири”), где завоевали первую премию. По контракту нам предложили в течение двух лет предоставлять свой материал Гжегошу Бралу для постановки спектакля “Макбет” по заказу Royal Sheakspeare Company.

О, это был сумасшедший международный проект! Сначала предполагалось, что мы обучим актеров исполнять аутентичные приангарские песни, которые так понравились режиссеру, а потом было решено, что мы и сами сыграем в спектакле. Режиссера часто спрашивали, какая связь между историей в Шотландии и Сибири. Он всегда отвечал, что они обе трагичны! Ведь когда при строительстве ГЭС затопляли деревни, там же гробы плавали на поверхности. Зрелище апокалипсиса!

В 2007 году состоялась премьера трагедии “Макбет” с песнями сибирской Атлантиды на родине Шекспира – в Стратфорде-на-Эвоне. За участие в постановке мирового уровня наш ансамбль внесен в Книгу рекордов Иркутской области.

Сегодня актеры этой авангардной постановки работают по всему миру. Всех их я считаю участниками проекта “Затопленные песни”. Потому что, если ты хоть раз спел эти песни, в тебе уже живут эти звуки, эти вибрации. Часть великого культурного наследия».

О грозной уставщице

«Как-то встречались со староверами, с их уставщицей (хранительницей устава. – Прим. ред.). Стучимся в дверь – оттуда мат-перемат, да красиво так, поэтично, от души. Потом все-таки открыли нам, мы зашли в дом, а там –иконы XVII века, книги старинные, музей настоящий. И вот как раз она, уставщица эта, так грозно нас встретившая, напела удивительно духовные стихи.

В Усть-Илимске встретили 90-летнюю бабушку, Зинаиду Прокопьевну. Она словно ждала, что кто-то придет, чтобы ему отдать все свои знания о традициях, и три-четыре часа рассказывала нам, как делать хороводы, у нее всё это в отдельной тетрадочке было записано. Это же кладезь наследия, такие люди!

По Лене были замечательные встречи. Ездили туда зимой, в крещенские морозы волосы примерзали к подушкам, но на бытовые тяготы внимания не обращали, потому что было безумно интересно, были найдены удивительные колыбельные песни. Одна бабушка показала зыбку (кроватку для ребенка. – Прим. ред.), которой больше ста лет, в этой колыбели и ее качали, и она сейчас качает правнуков. И пела эта бабушка для нас, покачивая зыбку.

Одну семью как-то летом застали на покосе. Нам сразу ответили, что некогда им петь. Тогда говорю: “Будем вам помогать”. Они научили, как косу держать, и мы двинулись по полю с ними, слушая песни. Когда я ритм движения косы поймал, к ритму песни стал иначе относиться, понял, как она звучать должна, если исполнялась во время работ. Сколько бы ни читал текст, не поймешь этого. И даже если за столом услышишь, главное в ней тебе не откроется, только вот так, в поле... Мне эта встреча много дала. До сих пор помню и банку молока, из которой пили, и как держал косу. Всё это и составляет звучание песни, ее душу.

Однажды возвращались домой в предместье Рабочем – и вдруг из соседнего дома звучит “жестокий романс”, трехголосье крепкое такое, мощное, аж стекла подрагивают. Мы постояли-постояли, да и решили зайти. Нам открыли. Оказалось, там встретились три сестры, видимо, долго уже сидели ели и разговаривали, обо всем поговорили, а когда чувства уже словами не смогли выражать, начали петь. И с такой сердечностью. Мы записали 45-минутную кассету. Знаете, ареал бытования сибирской песенной традиции достаточно широк, песни, как птицы, свободно перелетают. Анализировать, как перекликались традиции, как они видоизменялись, что добавляли к ним новые люди, – вот это всё мне гораздо интереснее всего остального».

Напомним, что Иркутский ансамбль аутентичной музыки создан в 1992 году с целью реконструкции и возвращения в мировую культуру музыкального наследия сибирской Атлантиды. Эта гигантская акватория появилась в ХХ веке в результате строительства каскада ГЭС на Ангаре. На дне искусственных морей оказались сотни деревень и погостов, тысячи гектаров плодородной земли и... сакральные песни первых таежных земледельцев. Они переселились в Сибирь с европейского севера в XVII веке. На Ангаре они нашли свой земной рай и пели о том, как жить в согласии с природой, Богом и собой.

Участники ансамбля организовали десятки экспедиций вокруг Байкала в поисках музыкального наследия сибирской Атлантиды. Собрали и реконструировали сотни ритуальных, обрядовых и лирических песен, которые сегодня, как и раньше, исполняются акапельно, в аутентичном, полифоническом обертональном звучании. Иркутский ансамбль аутентичной музыки был удостоен наград российских и европейских фестивалей: Brave festival в Польше в 2005, 2006, 2007, 2009 годах, Sayan Ring в России в 2005 и 2008 годах, The Complete works в Англии в 2007 году, «Звезды Белого месяца» в России в 2008 году, Les Rencontres de Cants Polyphoniques во Франции в 2009 году, «Голос кочевников» в России в 2009 году. Концерты ансамбля проходили в России, Китае, Венгрии, Австрии, Словакии, Польше, Англии, Франции.

Анна Важенина, Право выбора

Редакция выражает благодарность Татьяне Бакшеевой за помощь в организации интервью

Возрастное ограничение: 16+

В наших соцсетях всё самое интересное!
Ссылка на telegram Ссылка на vk
Читайте также