Лев Сидоровский: «Цыпленок жареный идет», или заметки про народного артиста СССР Михаила Жарова

03 ноября 2025

27 октября 1899 года родился народный артист СССР Михаил Иванович Жаров. Его вспоминает журналист, уроженец Иркутска Лев Сидоровский.

Старая телефонная книжка хранит запись: «Михаил Иванович Жаров. 227-41-45. Москва, Котельническая наб., 1/5, корп."Б", кв. 105».

Помню, пока добирался сюда, в знаменитую высотку, он за мной следил с многочисленных киноафиш, расклеенных по всей столице. Потому что тогда, в 1970-м, только-только вышел на экраны «Деревенский детектив» – вот и встречали меня повсюду лукавые глаза участкового Анискина.

Впрочем, это лицо – даже под самым изощрённым гримом – я, конечно же, с самого малолетства ни с чьим другим спутать не мог, потому что оно принадлежало и бандиту Жигану, и конторщику Дымбе, и царедворцу Меншикову, и палачу Малюте Скуратову, и партизану Русову, и прохиндею Еропкину, и прочим давним моим знакомцам. В тот вечер мы с Жаровым так или иначе их вспоминали, а за окном далеко внизу светился город. Вид отсюда был такой, что я невольно ахнул. И Михаил Иванович с моим восхищением согласился:

– Да, красотища!.. Жаль, Самотёку, где родился и рос, отсюда не разглядеть.

***

Отец трудился в типографии Бахмана печатником, вот и маленький сын уже с восьми лет на школьных каникулах там наборщиком, за пятьдесят копеек в день, подрабатывал. Потом, шестнадцатилетний, оказался в бессловесной массовке оперного театра Зимина. Однажды Шаляпин пел Мефистофеля, а зачарованный великим артистом юный статист, стоя в кулисе, невольно повторял мимику его лица.

Помреж возмутился: «Ты чего Фёдору Ивановичу рожи корчишь?!» Когда всё разъяснилось, Шаляпин подарил поклоннику своё фото с надписью: «Мише Жарову, который – я верю – рожи мне не строил».

Тогда же они оба «в одной фильме» появились на киноэкране: Шаляпин там был Иваном Грозным, а Жаров – с приклеенной бородой, на коне – изображал опричника.

Потом власть в стране захватили большевики, началась Гражданская война, и Жаров в составе Первого передвижного театра Красной Армии отправился с выступлениями на Восточный фронт. Домой вернулся не один, а с некой Диной. Вскоре у них родился сын Женя, с которым я спустя четыре десятилетия познакомлюсь на невском берегу. Евгений Михайлович Жаров, всем своим обликом невероятно похожий на отца, под опекой Николая Павловича Акимова играл в нашем Театре комедии.

Сам же Михаил Иванович в 20-е годы блистал и в Баку, и в Казани, но особо уморительно азартным оказался на сцене Театра Мейерхольда, а после в Камерном, Таиров открыл в артисте совсем новые краски. И всё же окончательно свою сценическую судьбу Жаров связал с Малым театром, где прослужил с 1938-го до конца жизни.

***

Но тогда, в 1970-м, я нагрянул к Михаилу Ивановичу, прежде всего, как к знаменитейшему киноартисту. Конечно, он обрёл известность ещё на «немом» экране (например, в лентах «Мисс Менд» или «Два-Бульди-Два»), однако подлинную славу артисту принесла «Путёвка в жизнь», где мой собеседник классно сыграл бандита. Услышав мои комплименты в адрес этого самого Жигана, Жаров хохотнул:

– Видите ли, какая штука. Хотя успех «Путевки...» был невероятный (например, в московском «Колоссе» она шла при переполненном зале несколько месяцев с утра до вечера), лично я тогда же начал испытывать довольно неприятное ощущение. Стоило мне оказаться в людном месте, например, в трамвае или гастрономе, как сразу вокруг образовывалась пустота. Жигана-то играл без грима, вот люди, узнавая мою физиономию, и думали: «Чёрт его знает! Может артист, а может и жулик. Лучше от греха подальше» Как-то в магазине у меня из кармана вытащили трёшку. Выхожу на улицу – кто-то окликает: «Товарищ Жаров!» Смотрю – длинный парень держит за руку вихрастого подростка. «В чём дело?» – спрашиваю. Парень: «Вот вам ваши три рубля. Извините этого молокососа». И замахнулся на мальчишку: «Эх, ты, своих не узнаёшь!»

Тут я заметил, что особую краску Жигану добавляла его песня – это был самый первый в стране звуковой фильм. Впрочем, и потом почти каждый герой Жарова непременно что-нибудь напевал. Наверное, не случайно? Михаил Иванович усмехнулся:

– У меня нет ни голоса, ни слуха, и всё-таки всегда просил и прошу режиссёра дать моему герою хоть какую-нибудь песню. Ведь в песне ещё полнее можно раскрыть человеческую душу, характер, личность. Поэтому мне было очень важно, чтобы Жиган под блатную музычку вопрошал: «Для чего я на свете родился, для чего родила меня мать?» Или пел такое: «Нас на свете два громилы. Гоп-тири-тири-бумбия!». А в «Возвращении Максима» и «Выборгской стороне» мой Платон Дымба – «свободный анархист, король бильярда» – выдавал под гитару с надрывом: «Цыплёнок жареный, цыплёнок пареный, цыплёнок тоже хочет жить» Потом мальчишки мне прохода не давали, дразнились: «Цыплёнок жареный идёт!» А по поводу Жигана приставали: «Эй, ты, зачем Мустафу убил?!» Такая вот популярность.

Да, популярность у Михаила Ивановича была оглушительная. Как-то, отдыхая на юге, прогуливался в правительственной резиденции и повстречал Сталина. Хотел было юркнуть в сторону, но вождь игриво ему сказал: «А я вас знаю!». «Конечно, – растерянно буркнул Жаров, – меня все знают».

В ту пору у режиссёров был он нарасхват: у Владимира Петрова в «Грозе» предстал озорником Кудряшом, а в «Петре Первом» – неунывающим Меншиковым; у Исидора Анненского в «Медведе» – громогласным помещиком Смирновым, а в «Человеке в футляре» – жизнерадостным учителем Коваленко.

Про колоритнейшего конторщика Дымбу в трилогии Григория Козинцева и Леонида Трауберга речь выше уже шла.

Бывшие студенты ЛИСИ, ставшие в сорок первом народными ополченцами, рассказывали мне, как часто между боями вспоминали они дьяка Гаврилу из фильма «Богдан Хмельницкий», которого сыграл их любимый артист Жаров. Лучший снайпер Лёва Вертоусов, как и Жаров на экране, выпучивал глаза и потрясал кулаками: «Хлопцы! Рубайте ляхов аж до самого пупа! А не будете их рубать – попадёте в геенну огненную, и черта лысого, а не рай вы побачите!..» В бою на Луге, сражённый пулей, он успел прошептать именно эти слова... Услышав от меня эту историю, Михаил Иванович вздохнул:

– Да, когда актёр и зритель связаны вот такими духовными нитями, возникают удивительные истории. Недавно после спектакля ко мне за кулисы пришли четверо офицеров и показали старый снимок: «Узнаёте?» Я увидел себя и четырёх молодых танкистов, с которыми запечатлелся летом сорок первого, в перерыве между съёмками фильма «Оборона Царицына». И офицеры написали на снимке: «В память о встрече под Сталинградом в первые дни Великой Отечественной войны от гвардейцев танкистов-катуковцев. Это фото прошло боевой путь до Берлина». Еще вспоминаю, как однажды выступал в госпитале перед солдатом, у которого на лице из-под бинтов видны были только глаза. Много дней солдат находился в шоке. Я наклонился к этим глазам и стал читать им рассказ про «тётю Клёпу из Пензы». (Помните, фильм «Актриса»?). И глаза вдруг наполнились слезами, а потом – улыбнулись. Врач сказал, что я сделал то, чего не могла сделать медицина.

***

После той самой Дины у Жарова случился роман с актрисой Людмилой Полянской. Уйдя из семьи, жил с новой женой в коммуналке. Два сына умерли младенцами. С ростом популярности появились деньги. Получил в центре Москвы квартиру, которую заполнил предметом главной своей страсти – книгами.

Третьей его женой стала бесподобная Ольга Андровская (их дуэт в фильмах «Медведь» и «Человек в футляре» великолепен!).

В 1943-м на съёмках «Воздушного извозчика», где Жаров играл немолодого, отважного лётчика Баранова, влюбился (не только по сценарию) в Людмилу Целиковскую, которая была на двадцать лет моложе. Так возникла четвёртая семья. После «Воздушного извозчика» они на экране были вместе в «Иване Грозном», «Близнецах» и «Беспокойном хозяйстве» – эту комедию специально для Людмилы Михаил Иванович даже сам поставил.

Однако скоро она увлеклась архитектором Алабяном. Этот разрыв закончился для Жарова бессонницей, сердечными спазмами и инфарктом.

И вот, отдыхая в Истринском санатории, познакомился с семьей известных врачей Гельштейнов и их дочерьми – Майей и Викой. Жарову было уже почти пятьдесят, Майе – почти двадцать, но вспыхнувшее между ними чувство оказалось сильнее всех предрассудков. Их счастье не знало границ.

Однако почти следом в стране началась постыдная антиеврейская кампания, превратившаяся потом в «дело врачей». Родителей Маечки арестовали. В это чёрное время, когда от семьи Гельштейнов отвернулись, по сути, все, Жаров повёл себя очень достойно. Руководство Малого театра сняло его с должности партсекретаря, кинорежиссёры перестали приглашать на киносъемки, но Михаил Иванович родителей жены не предал ни на миг. Более того, сам ставший изгоем, на одном из партсобраний, когда коллеги его «прорабатывали», в ответ резко заявил, что от Гельштейнов никогда не отречётся. У них с Майей уже росла Анюта, только что родилась Лизонька. Кроме того, Михаил Иванович приютил и Вику.

Придя сюда, я не мог не ощутить нежность, которая связывала этого благородного человека с женой и дочерьми.

***

Каким он оказался в домашней обстановке? Радушным, естественным, без «выпендрёжа». Сам о себе поведал:

– Обожаю книги. Сейчас читаю «Убийство Кеннеди» Уильяма Манчестера. Когда работаю, обычно что-то под нос мурлычу или насвистываю. Впрочем, недавно заметил, что это, как правило, бывают вальсы. Под вальс, знаете ли, как-то уютно думается.

Благодаря врачам, моё «любимое» блюдо сейчас – чай без сахара. А вообще из пищи обожаю всё домашнее, в кафе или ресторан захожу только в случае крайней необходимости. После ролей Дымбы и дьяка Гаврилы зритель, естественно, решил, что я люблю выпивать, поэтому тем более избегаю ресторанов. Там обязательно подойдёт какой-нибудь незнакомый товарищ: «Михаил Иванович, разрешите с вами выпить». Если откажешь, обидится – вот ведь какая ситуация. Дома иногда сам делаю водку на чесноке, с перчиком, так, чтобы до носа продирало. Ещё настойку на перепонках грецких орехов. Что же касается театра и планов на будущее, то очень хочу сыграть Фальстафа в шекспировском «Короле Генрихе IV», но, увы, уже и не надеюсь. А самая большая мечта – работать, пока хватит сил.

Его сил хватило до 15 декабря 1981 года.

Автор: Лев Сидоровский, Иркутск - Петербург

Возрастное ограничение: 16+