Василий Федоров и наш заводской поселок

23 февраля 2022

1 ноября 1985 года стояла не по-осеннему теплая и солнечная погода. В тот памятный день у молодежного общежития № 7 во Втором Иркутске собрались поклонники поэзии Василия Федорова, его друзья, известные поэты.

После митинга под звуки духового оркестра на здании была открыта мемориальная доска, на которой было написано: "Здесь с 1938 по 1941 год жил и работал на авиационном заводе Василий Дмитриевич Федоров, выдающийся советский поэт, лауреат государственных премий".

Василий Фёдоров родился 23 февраля 1918 года в селе Щеглово на левом берегу реки Томи, ныне Кемерово, в многодетной семье рабочего-каменщика. В семье был девятым ребёнком. Детство и юность поэта прошли в деревне Марьевка Яйского района Кемеровской области. "Поздней мне было странно слышать разговоры о городе. Я даже не представлял, что можно было жить где-то, кроме Марьевки. Она и поныне стоит на высоком берегу древнего русла реки Яя. Под нею - озеро, за озером - заливные луга, за лугами - быстрая пескарёвая река Яя, за рекой - лес и далёкий туман".

Трудовая деятельность Фёдорова началась в колхозе. Затем Фёдоров учился в Новосибирском авиатехникуме, тогда же сделал первую попытку издать свои стихотворения, отправив их в газету "Большевистская смена", под псевдонимом Василий Лёхин. Однако их сочли "упадочными" и не напечатали. В 1938 году Фёдоров был направлен на авиационный завод в Иркутске.

Всего три года перед самой войной прожил Василий Дмитриевич Федоров в нашем поселке, но какой большой жизненный след оставил он здесь, сколько друзей, коллег по перу помнят его до сих пор. Он жил в Москве, стал знаменитым и именитым поэтом, но никогда не забывал Иркутск и все, что было связано с ним: работа на заводе, первые литературные опыты, первую свою любовь, главное, друзей. Но и завод, многотиражка, литературное объединение многому научили его, дали путевку в творческую жизнь. О том горячем, бурном времени и вспоминает он в своей автобиографической поэме "Седьмое небо".

То было романтическое время больших строек, вся страна бурлила и кипела, зарождалось самолетостроение, и, конечно, юноши мечтали о полетах. По всей стране открывались аэроклубы, в которых тысячи молодых парней и девушек учились летать, не исключением был и наш город. Здесь построили авиационный гигант по тому времени, сюда ехали со всех концов страны. Приехал на завод и Вася Федоров на должность мастера после окончания Новосибирского техникума, и сразу "пришелся ко двору".

Не на побывку, не гостями

Мы ехали - надежд полны,

Три капли двинутых страстями

Переселенческой волны.

Три капли в жажде перемены,

Мы ехали полны забот

Не на простой а на военный,

К тому же, авиазавод!

Себе и людям на потребу

Мы крылья ехали ковать…

Я думал: “С кем мне штурмовать

Коварное седьмое небо?"

Но не только романтическими порывами славилось то время. Только что закончился печально знаменитый 37 год, завод был – почтовым ящиком и до 70-х годов был номерной, назывался машиностроительным, а Иркутска-2 как будто и не существовало. Подписка о неразглашении, слежка КГБ, невыезд за границу – тоже были приметой того времени.

О, мой завод , ни вражьим летчикам

С планшетками для наших карт,

Ни мрачным атомным заводчикам

Не дам его координат.

Но месту есть названье точное,

В пути с тайгой под облака,

Громадилась Сибирь Восточная,

Неслась косматая река.

Взлетая, на пороги сетуя,

Как птица синего пера:

Еще в железо не одетая,

Еще Твардовским не воспетая,

И все же в славе – Ангара!

Глазами молодого Василия мы видим наш поселок, завод того времени и для нас приятно в поэтических строчках известного теперь поэта, узнать свои родные места.

На берегу дома добротные,

За ними – темные леса,

Аэродром, дорожки взлетные

И заводские корпуса…

Вот как пишет он о своем первом впечатлении о заводе:

А в цехе повстречали умные,

И сотрясали стены топотом,

Ошеломившие мой слух,

Пытаясь с ног стряхнуть бетон

Слоны огромные – чугунные,

И гнули сталь упругим хоботом

Вздыхающие: "Ух! Да ух!"

С усилием в пять тысяч тонн.

С Василием было интересно общаться, он много читал, рисовал, увлекался театром, был влюблен в поэзию. Мог часами читать стихи Есенина наизусть, писал стихи сам.

"Хотелось,- как вспоминает Николай Бердников, - больше узнать, быть таким же увлеченным, как он".

Стремление молодых людей к знаниям, к искусству, культуре тоже было приметой того времени и яркой характерной чертой нашего заводского поселка. Многим трудно жилось, люди еще часто недоедали, у многих не было даже семилетнего образования, но в заводском клубе всегда было много молодежи: занимались живописью, литературой, музыкой, учились в вечерней школе , много читали и спорили, занимались техническим творчеством, спортом. Успевали бегать и на танцы. В Доме культуры устраивались и торжественные мероприятия и веселые балы-маскарады. Вот на таком балу и встретил свою будущую любовь.

Не в проходной, когда на зорьке

Нарядная стояла ель,

Свел нас гудок своим баском,

Вокруг игольчатой вершины

А после, в клубе заводском,

Невинной птахой виражила

На шумной новогодней ёлке

Бомбардировщика модель.

Мы встретились…

То суетно, то величаво

По залу музыка плыла,

В сторонке девушка стояла,

Кого-то лучшего ждала…

В Доме культуры театральных самодеятельных коллектива было целых три – украинский, русский и татарский и пьесы они ставили на своих языках. Федоров, его близкие теперь друзья, Стародумов и Цветков, были активистами русского. Играли они в основном классику. "А Василий был молодой, красивый, талантливый – всегда был на главных ролях и участвовал во многих постановках, - вспоминала Елена Ильинична Сероватова, в прошлом ведущая актриса театрального коллектива, исполнительница главных женских ролей, - с Васей мы вместе играли в постановке "Честь Мдивани". Я – в роли Нателлы , а он – Надира".

Потом мы повстречались снова,

Своя печаль была обычна:

Как не могла б и жизнь сама,

Без слов любил, без слов страдал.

На сцене клуба заводского

А здесь я Чацкого играл,

Свело нас "Горе от ума".

А здесь я милую карал

Как по единому веленью

Своею дикцией трагичной.

Пришли мы с нею в драмкружок

Не говорил – спускал курки,

Отдать себя на иждивенье

Испепелял высоким жженьем…

Чужой любви, чужих тревог…

А Софья пьесе вопреки

Ко мне метнулась с утешеньем!

Вот за это проступок их даже выдворили из кружка, но потом, правда, опять приняли. Наверное, никто не мог сыграть лучше Василия.

Военный завод – это не так просто. Это строгая дисциплина, это ответственность за самолет, судьбу летчика, судьбу Родины. Над страной уже сгущались тучи, гитлеровцы уже шагали по Европе – все это вместе, конечно, откладывало отпечаток на характер молодого человека, закаляло его, делало его мужчиной.

Здесь оборонный, здесь нешуточный,

Здесь будто мир уже горит,

неумолимый график суточный

Над всеми смертными царит.

Здесь будто мир уже взрывается,

Тебя заботит вся Земля,

Здесь в сторону отодвигается

Невзгода личная твоя.

В горячих заводских цехах, как в горниле, закалялся характер, зарождалась крепкая мужская дружба.

Здесь мир тревог, из-за тревожности

Которой людям не забыть,

Здесь безграничные возможности

И не любившим полюбить.

В горячий час, в минуту жаркую,

Когда с души слетает ржа,

Как будто огненною сваркою,

Приварится к душе душа!

Работать на заводе было трудно, требовалось много элементарной мужской силы и ловкости, сноровки, рабочей смекалки. Где же люди брали силы, откуда в них было столько выносливости?

Потом, когда Федоров уже не работал на заводе, не жил в Иркутске, в 1968 году написал поэму "Седьмое небо", он понял откуда. Силы людям давала вера в будущее, желание сделать свою жизнь настоящей, полезной не только себе, но и другим, своей стране, своему народу. Силы людям давала и могучая, прекрасная сибирская природа. О ней он всегда вспоминал с любовью и немного с грустью. Поэтому ему всегда хотелось побывать опять в наших краях, повидать друзей, набраться сил у "волн ангарских".

И эта сила, как бывает в сказках,

От них и мускулы тугие,

Пришла ко мне от волн ангарских.

От них и добрые слова…

И что б друзьям не только мнилось,

Те волны, где вы?

Пришла от волн и природнилась,

Где, какие ворочаете жернова?

"Судьба готовила Василию Федорову многое: мог стать художником – свободно владел рисунком, мог стать артистом – легко перевоплощался в своего героя, мог вырасти в большого руководителя на производстве… Но Василий в будущее смотрел широко открытыми глазами, и мир он видел шире , чем заводские корпуса. И себя он видел в роли отнюдь не прозаической – стихи стали его жизненной потребностью" (Николай Бердников).

Поэма "Седьмое небо" - его довольно раннее произведение, это романтическая поэма о любви, во многом автобиографическая. И хотя в большой по объему поэме не так уж много строф о нашем заводском поселке, вы легко вместе с нами можете представить себе завод, его людей, образы которых переданы очень ярко, легко узнаваемы теми, кто жил в одно время вместе с ними, знал их. Очень хорошо всплывают в памяти старожилов приметы их тогдашней жизни, их молодости, а нас, его потомков эти поэтические строчки знакомят с приметами того времени.

Людмила Чертовских, краевед

На фото: руководитель литературного объединения "Парус" Алла Чаркова, друзья Федорова - Василий Стародумов, Дмитрий Цветков, Николай Бердников, иркутские поэты.