Ирина Прищепова: Мои любимые деревья
02 апреля 2024
Люблю я деревья и кустарники, растущие на моей малой родине. Да и как их не любить, если почти каждый день встречаюсь с ними, такими неприхотливыми, такими жизнелюбивыми.
А некоторые и выросли вместе со мной. Но всё-таки несколько наших деревьев мне особенно дороги. И хочется немного о них рассказать.
Стоит у Байкала на краю обрывистого откоса старая черёмуха. Бессчётное количество раз любовалась я байкальскими картинами, сидя рядом с ней. И черёмухой тоже любовалась, фотографировала её на фоне любимого моря. Помню её совсем юной красавицей, раскидистой, весёлой. Но теперь она уже не та. Толстые стволы большого черёмухового куста обветшали, почернели, кое-где с них содрана кора, и обнажённые части стали одного цвета с корой. На нижних частях стволов, почувствовав слабость дерева, поселились мхи и лишайники. Почва, на которой стоит куст, каждый год осыпается, и черёмухе всё труднее держаться за землю. Она всё ниже и ниже склоняется к Байкалу, будто хочет пристальнее в него вглядеться. Только один ствол ещё немного смотрит вверх, но и он наклонён к Байкалу.
Поздней осенью, когда всё становится бесцветным, чёрные голые ветви его, как перебитые крылья, обречённо опущены вниз. И он, как, впрочем, и вся почти свалившаяся с откоса чёрная черёмуха, кажется олицетворением скорби. И стоит она, унылая, будто навек прощается с гордым озером-морем.
Но черёмуха живёт, борется и сдаваться не собирается. Скопив за зиму силы, весной начинает она буйное цветение. Свежая зелень листвы и белый цвет быстро закрывают черноту стволов, и черёмуха выглядит, как и в молодые годы, здоровой, жизнерадостной, молодой, красивой и полнит округу пьянящим ароматом. Любуется она на своё отражение в байкальской воде и радуется: не зря боролась за жизнь, за красоту.
Смотришь на черёмуху летом и зимой – будто два разных дерева видишь. И не просто разных, а противоположных по цвету, по настроению, по духу.
А как хороша бывает черёмуха, расцвеченная вдохновенным сентябрём, когда играет в её богатой причёске ветерок и когда по волнам один за другим уплывают парусочками её разноцветные листья…
Повыше черёмухи, в начале горы, живёт высокая сосна. Никто не считал её годы, но прожила она немало, прожила основную часть жизни. Сосна эта высока и царственна.
Ствол её у основания толст, крепок и тёмен от огня, так как весенние палы, которые здесь проводятся каждый год, не обходят дерево стороной. Но наверху кора светлая, совсем молодая. Тянутся к небу крепкие, извилистые, словно застывшие в неведомом танце ветви. Некоторые достигли вершины родительского дерева и образовали вместе с ней густую, продолговатую макушку. А вот середина дерева сейчас голая. Раньше сосна была пышнее, ветвистее. Теперь же некоторые её ветви обломаны, корни обнажились. И пусть она постарела, но осталась необычной, сильной и прекрасной. И, думается мне, что она сродни диковинному Пушкинскому дубу, что стоит у лукоморья.
Наша сосна тоже растёт у воды, у самого Байкала, жизнь которого ей хорошо видна от рассвета до заката, и, наверное, ей ведомы байкальские тайны. И верится, что Байкалу-батюшке по нраву зеленохвойная красавица, засыпающая под его песни и сказки. Сосна – первое дерево на горе, она и открывает собою лес, и словно прикрывает его, защищает своей мощной кроной. Стоит она у самой тропы, которая, взбегая вверх, встречается с другими тропками, а на них, как «на неведомых дорожках», можно увидеть множество следов птиц и зверей. И пусть звери и птицы не сказочные, а самые настоящие, но всё же рядом с сосной, на ветвях которой могли бы удобно устроиться русалки и на которой нашлось бы место для прогулок учёного кота, легко верится в чудеса. Хочется, чтобы замечательная сосна жила долго-долго, чтобы не коснулись её ни пила, ни топор!
Хочу сказать о многоствольной берёзе, которая растёт на опушке горы у моего дома и хорошо видна из окна. Берёза приземистая, серокорая, для других ничем не примечательная, разве только тем, что она – первое дерево от дороги. С неё начинается берёзово-багульниковый лесок, который по весне становится раем. Лет тридцать назад это было совсем другое дерево, красивое, высокое. Не помню, кому помешала берёза. Её срубили и остался от неё лишь высокий пенёк. Но берёза сумела себя восстановить. Её веточки потянулись вверх и стали стволами. И смотрю я на это сильное дерево каждый день и радуюсь за него. Всё в природе стремится к жизни. А вот человек почему-то не всегда себя бережёт…
И в заключении скажу о берёзках, живущих на байкальских ряжах. Деревья не выбирают место жизни: куда занесло семечко, там и растут. Занесло на ряжи, построенные в открытом море более века назад и для тяжести наполненные камнями – выживай, если сумеешь, а нет, так помирай – никто не заплачет. Байкал, как и Москва, слезам не верит. Нелегко приходится берёзам на ряжах, на семи байкальских ветрах, но они как-то выживают. Без почвы им никогда не стать могучими, но они довольствуются малым. Природа, как и всему сущему, дала им любовь к жизни, и они, страдая, за жизнь борются. Перед ними – байкальская даль, то безмолвная, то ревущая. Их захлёстывают волны, гнут ветры, сечёт град, их окутывают сплошной завесой холодные зимние туманы. И только зелёным маем у них появляется надежда на тепло…
Глядя на наши деревья, часто вспоминаю слова: «Учись у них, у дуба, у берёзы…» Афанасий Фет советовал учиться у деревьев с молчаливым терпением переносить невзгоды, и тогда «для ясных дней, для новых откровений переболит скорбящая душа». Конечно, деревья могут научить нас многому и прежде всего стойкости, любви к жизни и верности своей земле.
Желаю вам долгой жизни, черёмухи, сосны, берёзы! Растите, шумите, цветите, радуйте! Хорошо в вашем обществе. И мне, как и вам, не сойти с родной земли.
Об авторе: Ирина Прищепова родилась в Порту Байкал. Учитель русского языка и литературы, собиратель историй о писателях и художниках, которую свою жизнь связали с Байкалом, автор текстов в газетах и журналах. Фото автора.
Возрастное ограничение: 16+
В наших соцсетях всё самое интересное!
