Лев Сидоровский: Впервые Германа Орлова мы увидели на сцене Иркутского дома офицеров
23 ноября 2020
Впервые я увидел его, страшно сказать, почти семьдесят лет назад. Да, в апреле 1951-го, на сцене ОДО (так сокращенно мы в Иркутске именовали окружной дом офицеров), где гастролировавшие ленинградцы показывали два эстрадных спектакля «Первое свидание» и «Коротко и ясно». И вот смотрел я, девятиклассник, на артистов с берегов Невы, не представляя, что скоро наши судьбы основательно пересекутся. Например, разве мог тогда предположить, что этот самый жонглер-виртуоз Август Рапитто всего через два года в Ленинграде, в доме № 65 на Лиговке, станет моим соседом «сверху», и я буду ежедневно слышать, как он репетирует. А после того, как мы познакомимся, узнаю от Августа Адамовича много интересного, в частности – про итальянского артиста Сальвини, который в самом начале 20-х учил его своему искусству. Разве мог тогда представить, что спустя немногим больше десятка лет для вот этих Ивана Санина и Якова Фельдцера стану автором эстрадного представления, которое они покажут на Невском, в очень престижном Летнем театре сада отдыха. Или что с Михаилом Курдиным меня свяжет даже дружба, и я напишу Михаилу Григорьевичу музыкальный фельетон «Сыновья», который он будет исполнять до конца жизни. Разве мог вообразить, что с постановщиком обоих спектаклей Донатом Мечиком, тогда он еще не был знаменит как отец Сергея Довлатова, тоже возникнут долгие приятельские отношения. Наконец, тогда, естественно, и не подозревал, что самый яркий из прикативших в Сибирь питерских артистов – молоденький, обаятельный Герман Орлов, который очень мило, органично на сцене и говорил, и напевал, и пританцовывал, играл в скетчах и миниатюрах, окажется в орбите моих добрых знакомых, и я для него тоже кое-то сочиню.
Мы родились в один день, 24 ноября, только Герман Тимофеевич – на тринадцать лет раньше. Есть живописное полотно «Взятие конницей Буденного Касторной», это как раз его родные места: село с красивым названием Красная Долина, что в Касторненском районе Воронежской области. Отец был фельдшером, мама – учительницей. Потом перебрались в подмосковную деревеньку Рузино, притулившуюся к рабочему поселку Глухово, где десятилетний Гера впервые вышел на школьную сцену. В 1934-м Тимофея Михайловича призвали на флот, и семья оказалась в Кронштадте. Спустя три года газета «Рабочий Кронштадт» сообщила, что «руководитель драмкружка школы № 9 ученик 8 класса Орлов Герман на конкурсе школьной самодеятельности премирован книгой и настольным блокнотом». А там же, в шестом классе, училась уже тогда красавица-певунья Галочка Иванова: ныне подругу юности Германа весь мир знает как Галину Вишневскую.
Отец – на подводной лодке, и сын там стал юнгой, в небольшом походе побывал. И вдруг - трагедия: во время учебных маневров весь экипаж Б-3 погиб, после чего Полина Ивановна немедленно «списала» сына «на гражданку»: «Переживать за одного из вас еще могу, но болеть душой за двоих свыше моих сил».
Тогда Гера пришел в детскую драматическую студию, которая открылась при местном доме Красной Армии. Скоро отличился в спектаклях «Путь далёкий» и «Детство маршала». А потом – как артист взрослой драмстудии – в роли мольеровского Скапена был хорош настолько, что присутствовавший на премьере худрук театра Краснознаменного Балтийского флота Алексей Викторович Пергамент тут же пригласил юного артиста в свой коллектив. И вот он уже «блистает» в музыкальной комедии «Когда цветет сирень» и даже оказывается на гастролях в тогда еще «заграничном» Таллине. Увидев там башню «Длинный Герман», улыбнулся: «Привет, тёзка!» Летом того же 1940-го руководство Театра КБФ дало Герману рекомендацию в Ленинградский театральный институт. Первый курс закончил успешно, и тут – война.
Снова – Кронштадт, Театр КБФ. Но вместо громоздких трёхактных спектаклей с декорациями теперь у них фронтовые бригады - «пятерки». А еще возник свой джаз-оркестр под руководством Николая Минха. Неизменные ведущие всех выпущенных за войну одиннадцати программ – Герман Орлов и Михаил Курдин. Выступали и в Кронштадте, и на «Ораниенбаумском пятачке», и в фашистском тылу – на острове Лавансаари, и на кораблях Ладожской флотилии, и в крепости Орешек, куда по соседству с фашистскими позициями под прикрытием ночи впятером переправились в двух лодках. Особым успехом в исполнении матроса Орлова пользовалась песенка про бравого капитана английского эсминца, который сопровождает транспортные суда союзников, везущие груз в Мурманск, в Архангельск:
Шторм на море и туман, Джемс Кеннеди.
Но отважен капитан – Джемс Кеннеди.
Через штормы груз ведёт Джемс Кеннеди,
но и в бурю он поёт – Джемс Кеннеди!..
И еще другая – про барона фон дер Пшик:
Барон фон дер Пшик
забыл про русский штык,
а штык бить баронов не отвык...
Однажды Германа осколком снаряда ранило, но в госпитале за пару недель «починили». А вот отец с войны не вернулся.
Вскоре после Победы Орлова и Курдина пригласили в «Ленгосэстраду», которая станет «Ленконцертом», и началась их «мирная» артистическая жизнь. Спустя год в Москве, на втором всесоюзном конкурсе артистов эстрады, они вдвоём тоже конферировали, исполняли песенки, куплеты, а Герман, выступив еще и как чтец, в итоге стал лауреатом. Между прочим, в неплохой компании: Тарапунька и Штепсель, Леонид Кострица, Галия Измайлова да и другие общепризнанные мастера. Вот тогда-то Орлов и возглавил тот самый развесёлый эстрадный театрик, который в 1951-м наведался к нам, на ангарский берег.
Ну а дальше стал выступать самостоятельно. Спустя много лет, на собственном юбилее, вспоминая ту пору, герой моего повествования скажет:
...Когда пришёл я на эстраду,
Когда обрёл в ней дом и кров,
Ещё была жива плеяда
Её великих мастеров.
Утёсов, Райкин и Гаркави –
Им нет и не было замен,
Они к своей пробились славе
Без КВН и ТСН.
Рыкунин, Миров и Кравцова,
Муравский, Блехман и Белов –
Тогда в почёте было слово,
Не вопли дикие без слов...
Однако Орлов сумел воссиять и среди этих звезд. С концертами Россию-матушку исколесил вдоль и поперек – на самолетах, вертолетах, поездах, автомашинах, вездеходах, а иногда и пешком. От Бога разносторонне одаренный и весьма музыкальный, он овладел разными жанрами: играл сатирические миниатюры, пел лирические и шуточные песенки, блистательно выдавал пародийные куплеты...
Когда в 1961-м вдруг распался весьма успешный эстрадный дуэт – Павел Рудаков и Вениамин Нечаев, Вениамин Петрович предложил Герману работать вместе. Они потом создали отличные программы («1000 почему», «Земля и небо», «Нам только что сообщили», «Как важно быть весёлым»), в которых между выступлениями артистов конферировали, пели куплеты, а еще Орлов непременно читал публицистический стихотворный фельетон. И всякий раз эти дивные, гражданские монологи, которые писали ему Владимир Константинов и Борис Рацер («Физики и лирики», «Любовь и протокол», «За молодых», «Неравный брак»), исполняемые обаятельным артистом с удивительной интонацией, становились на нашей эстраде событием.
И сегодня помню, например, как вел он речь о некоем ханже с партбилетом, который утверждал:
Нельзя читать роман Ремарка –
В Ремарке только марки вин.
Читайте книгу о доярке
И пейте ацидофилин!
...Нельзя, чтоб в зале танцевальном
Чарльстон, бостон звучал у нас,
Танцуйте только «псковский бальный»
И «вологодский падеграс»!
А что творилось в зале, когда он поведал зрителям, как в одном районном парке культуры по приказу обкома местный скульптор «надел» на Аполлона трусы:
Когда идёшь теперь по саду,
То не понять издалека –
То ль это древний бог Эллады,
То ль правый крайний «Спартака»!
И как реагировали москвичи, когда там, в театре «Эрмитаж», Орлов с Нечаевым спели такое:
У иностранцев в ресторане
Был принят в пять минут заказ,
А два приезжих из Рязани
Горчицу ели целый час.
Официант, с презреньем глядя,
Сказал: «Вы зря сидите тут».
Но это только в Ленинграде,
В Москве – горчицы не дадут!
Как куплетист Орлов был вне конкуренции! Когда сатира и юмор в советской стране становились особенно не в чести и Орлова на эстраде «зажимали», он уходил в драматический театр. На ленсоветовской сцене в пьесе Михаила Светлова «С новым счастьем!» имел большой успех. Громили театр за "безыдейность" – снимался в кино. «Африканыч», «Балтийская слава», «Тартюф», «Свояки», «По 206-й» и другие фильмы. И на телевидении появлялся не раз, да жаль, что все-таки редко. И как оттаивали наши сердца, когда уже в XXI веке по петербургскому радио снова слышали его рассказы о коллегах, а еще – задушевные песни... И хорошие книги написал: «Монолог длиною в жизнь», «Свой среди своих». К тому же – всегда был неподражаем в актерских «капустниках»...
В моей «оде» в честь его 75-летия были и такие строки:
…Он тоже вёл страну к Победе,
Творил Победу каждый миг:
Был им восславлен «Джемс Кеннеди»,
Был им осмеян «фон дер Пшик»…
С тех пор полвека в Ленинграде –
И добр, и мудр, и сердцем чист,
Бессменно служит он Эстраде –
Обворожительный артист!
И вновь зовут его дороги,
И вновь спешит он на вокзал…
Его куплеты, монологи
Любой захватывают зал!
Он не стремится к славе модной,
Его натура высока.
По сути – уж давно «народный»,
Хоть и «заслуженный» пока…
Да, почетные звания ему, беспартийному, давать не спешили. Но тут словно «наверху» вняли моему недоумению скоро, по справедливости, «народным» стал.
Как хорошо, что в начале 2000-х мы вместе не раз отдыхали на Карельском перешейке, в Доме творчества «Театральный». И вот однажды там Герман Тимофеевич мне вдруг говорит: – Окажешься в Кронштадте, глянь на электробудку, которая – на Советской улице, неподалёку от кинотеатра «Бастион», между домами 37 и 39. Там метровыми буквами выведены инициалы – «МИП» и «ГТО». Это лет семьдесят пять назад я с дружком Славкой, который еще не был Мстиславом Ивановичем Покровским, достали корабельной краски и себя «увековечили». Столько лет пролетело, а надпись цела.
В другой раз он с горечью читал мне монолог Василия Теркина, с которым – в солдатской гимнастерке, при всех наградах – обычно выступал в День Победы:
В сладкий миф об изобилье
Окунувшись с головой,
Слишком рано позабыли
Мы о дружбе фронтовой.
Мы делили хлеб и беды,
Чтоб дожить до той Победы,
Нынче делим мы народ
На богатых и на бедных,
На брюнетов и на бледных,
Черноморский делим флот...
Да, на душе у него тогда было не очень весело. Но на фото, которое я сделал там, в «Театральном», всё ж улыбнулся.
Скончался Герман Тимофеевич в 2013-м, 7 декабря. А я всё вспоминаю виртуозного молоденького артиста, который давным-давно, на берегу Ангары, своим искромётным искусством навсегда заставил меня запомнить это звонкое имя – Герман Орлов.
Автор: Лев Сидоровский, Иркутск - Петербург
На снимках: артист Театра Балтфлота, матрос Герман Орлов в 1942-м. А таким он был в 1965-м на эстраде.
Возрастное ограничение: 16+
Все статьи автора
В наших соцсетях всё самое интересное!
