Лев Сидоровский: 55 лет назад вышел первый мультфильм легендарной серии «Ну, погоди!»
26 сентября 2024
Лев Сидоровский рассказывает, как встречался со всеми его создателями.
Сшибая урны, развязной походочкой вышел на экран пройдоха Волк с наглым чёрным носом. Узрев на балконе Зайца, полез вверх за добычей, как заправский альпинист, по канату под мелодию популярной песенки: «Парня в горы возьми, рискни...», – и мы потеряли покой. С тех пор бегает Волк за маленьким зверьком, произнося сакраментальную фразу: «Ну, Заяц, погоди!..» – сколько поколений мальчишек и девчонок выросли на этом...
А мне, тогда специальному корреспонденту ленинградской «Смены», в конце 1972-го, перед самым Новым годом, посчастливилось встретиться со всеми теми, кто к нашей, без сомнения, самой популярной мультяшке имел непосредственное отношение.
Прежде всего пришлось выявить, кто же автор сценария. Вообще-то, сценаристы почему-то люди почти засекреченные. Ну, к примеру: то, что «Волгу-Волгу» поставил Григорий Александров, знают все. А кто написал сценарий? Тем приятнее мне было широко обнародовать, что «Ну, погоди!» придумали и написали трое молодых московских сатириков: Феликс Камов, Александр Курляндский и Аркадий Хайт.
В ходе интервью на вопросы они отвечали весьма темпераментно, и разобраться в этом весёлом шуме, кому какая фраза принадлежит, оказалось свыше моих сил. Слава богу, старенький магнитофон тот очень давний наш разговор сохранил.
– Кому же первому пришла в голову эта идея – чтобы Волк бегал за Зайцем?
– Волку! Кому же ещё?!
– Что при сочинении этих историй оказалось самым трудным?
– Самое трудное собраться вместе, ведь мы живём в разных концах города…
– Всё – самое трудное, такая уж у нас профессия. Есть две области, в которых каждый почему-то считает себя специалистом: это медицина и юмор. Поэтому писать смешное трудно, особенно, если вещь на первый взгляд кажется простой. Каждый считает, что если бы уж он собрался с друзьями, как вот мы, втроём, то сообразил бы ещё лучше... Мол, когда собираются трое, они всегда «соображают»...
– Литература знает много случаев, когда писали вдвоём. А как пишут втроём?
– Втроём мы придумываем, а записать вполне может и один...
– Просто весёлое веселей делать в компании…
– Но, с другой стороны, есть и трудность. Потому что, когда пишешь один, знаешь: если я не напишу, то и никто не напишет. А когда в компании, каждый про себя думает: «А почему именно я должен ломать голову?»…
– Если же вдруг застопорит, и ничего не получается, сидим час, два, молчим, и каждый в раздражении начинает думать: «А зачем, собственно, мне эти двое? Помолчать-то я могу и один...»
– И всё-таки есть ли у вас при сочинении сценария хоть какое-нибудь разделение ответственности?
– Конечно. Хайт с Курляндским имеют дипломы инженеров-строителей, и поэтому, если по сюжету необходимы какие-то строительные конструкции или дорожные машины, то за это отвечают они. А вот если Волк откуда-то летит, куда-то падает, то за это уже отвечает Камов, ибо по профессии он авиационный инженер.
– Произошли ли после выхода фильма какие-либо изменения в вашем привычном жизненном укладе?
– Обычно после выхода фильма жизненный уклад сценаристов не меняется, это удел актёров. Вот, например, Папанова недавно в одном концерте объявили так: «Выступает исполнитель роли Волка в фильме «Ну, погоди!» Анатолий Папанов!» Он вышел под овации, но обиженный. «Что ж, – говорит, – я в искусстве больше ничего и не сделал, кроме как за кадром пять раз прорычал?..»
– Хайт раньше жил в одном доме с Евгением Самойловым и очень завидовал популярности артиста.
– Да, все стены в подъезде у нас были исписаны объяснениями в любви к Евгению Валерьяновичу. Писали девчонки. А вот недавно вижу в подъезде огромное: «Ну, погоди!» Обрадовался – мол, популярность, признательность автору!.. Но потом выяснил, что это мальчишки адресовали лифтёру, который не даёт им здесь собираться. А про то, что я тут живу, они и понятия не имеют.
– Как же всё-таки родилась фраза: «Ну, погоди!»?
– Всё началось с того, что мы придумали маленькие сюжеты – на минутку-полторы. Поскольку они были связаны едиными персонажами, возникла необходимость объединить их в один большой фильм. А значит нужна фраза, которая, с одной стороны, показывает, что сюжет закончился, а с другой – даёт возможность рассказать следующую историю. Так и возникло – «Ну, погоди!» Это не точка, а многоточие...
– И сказал «Ну, погоди!» первым, кстати, не Волк, а Заяц. Знаете, обычно, когда один мальчишка обидит другого, этому другому ничего не остаётся как пригрозить: «Ну, погоди! Только приди в наш двор!..» Чисто заячья фраза.
– Были ли у вас, когда вы создавали своих героев, какие-то конкретные прототипы? Подсказывает ли сюжеты жизнь?
– Поначалу прототипов не было, но потом они сами заявили о своём существовании, потому что любимый герой в очереди у пивных ларьков – это наш Волк. Вероятно, как социальный тип он обитает где-то именно там.
– А если бы, по сценарию, потребовалось сегодня Волка трудоустроить, пожалуй, направили бы его куда-нибудь в сферу обслуживания. Например, в такси.
– Мы сначала придумываем сюжеты, а когда такое же происходит в жизни, говорим: «Это у нас уже было». Правда, иногда случается и наоборот. Однажды, например, женщина на эскалаторе выронила корыто. Оно помчалось по ступенькам, сделало подсечку какому-то солидному товарищу, и он в корыте спустился вниз. Мы вспомнили этот случай – и появился эпизод: Волк в метро бегает за Зайцем, на эскалаторе вышибает у кого-то из рук таз, летит в тазу по ступеням, сбивает с ног бегемота. И потом, уже из-под бегемота, хрипит: «Ну, Заяц, погоди!..» Так заканчивается пятая серия.
– А что будет в остальных сериях?
– То же самое – будут бегать друг за другом. В шестой серии вслед за Зайцем-курсантом Волк прыгает с самолёта. Причём Заяц – с парашютом, а Волк, естественно, – без. Заяц дёргает за кольцо – и купол раскрывается, а Волк, подражая Зайцу, начинает дёргать на себе все пуговицы – и никакого эффекта.
Придётся обоим спускаться на одном парашюте – и начнутся их деревенские приключения.
– А в седьмой серии – приключения морские. Происходит кораблекрушение, и наши герои впервые действуют совместно. Волк затыкает пробоину. Причём спереди в него упирается Заяц, а сзади кусает рыба. Нототения.
– В кораблекрушение они попадают, естественно, по волчьей дурости. Волк вообще постоянно создаёт трудности, которые потом сам же мужественно преодолевает.
– Как вы думаете, что произошло бы с Волком и Зайцем, если бы они встретились в новогоднюю ночь?
– Всё зависит от того, где бы они были.
– Если, допустим, Волк – за столом, а Заяц – на столе, с гарниром, то ясно, что бы произошло.
– Ваш фильм с интересом смотрят и взрослые, и дети. На кого же вы всё-таки рассчитывали, когда писали?
– Только на детей, от пяти до двенадцати лет. Если картина нравится ещё и взрослым, то это их личное дело.
– Но взрослые почему-то предъявляют к шутливой мультипликации свои, особые требования. Например, на одной зрительской конференции какой-то студент заявил, что лично его Волк ничему не учит, не заставляет думать... Если, судя по этому заявлению, студента не научил думать весь профессорско-преподавательский коллектив, то почему столь сложную задачу должен решать неграмотный Волк?
– И нам сразу стало понятно, почему члены Академии наук прислали заявку на все серии. Очевидно, они всё уже знают и поэтому смотрят картину просто с удовольствием.
– На другой конференции кто-то даже воскликнул, что «Волк не отражает современность!»
– Подсказывают ли новые сюжеты собственные дети?
– Дети, конечно, подсказывают, но вообще-то нам и так хватает соавторов.
– Подсказывают и взрослые. Как только фильм вышел на экраны, зрители стали писать новые сценарии. Причём первыми почему-то свои услуги предложили не дети, а их папы. И сразу наш Волк стал пить «на троих», бегать за легкомысленной Лисой, хотя, как нам кажется, детям до двенадцати лет это ещё не интересно.
– Апофеозом было письмо, которое прислал бухгалтер из Кзыл-Орды. По его сценарию, действие фильма происходит в тюрьме. Волк – в камере, поёт: «Сижу на нарах, как король на именинах». Наконец его повели на работу, и далее в сценарии сказано дословно так: «Заяц улизнул от Волка, и Волк стал падать по строительным лесам, сшибая по пути лисиц, енотов, хорьков и прочих мелких уголовников».
Часть 2:
Режиссера фильма Вячеслава Михайловича Котёночкина я застал в тот момент, когда он только-только переступил порог своей квартиры и снял тюбетейку, потому что вернулся из поездки по Узбекистану. Целую неделю солнечный Узбекистан смотрел «Ну, погоди!».
– Давно мечтал я о фильме остро гротескового характера. В 1968 году у нас на студии появилась «Весёлая карусель», там в одном из сюжетов Волк тоже бегал за Зайцем, но типажи были совсем иные. Режиссёр к своей работе почему-то сразу охладел, а я, наоборот, этими героями увлёкся и, когда авторы принесли сценарий «Ну, погоди!», понял, что за картину стоит драться. Когда вышла первая серия, кто-то в нашей группе сказал: «Мы выпустили джинна из бутылки». И правда, Волк и Заяц стали уже нам неподвластны. Они сами уже диктуют нам ситуации. Год назад, 2 января, по поводу приключений Волка и Зайца я выступил по телевидению. Выступление записали на пленку заранее, время передачи значилось в телепрограмме. У нас, на Звёздном бульваре, – ледяные горки. В то каникулярное утро они были сплошь усыпаны ребятишками. Когда за пять минут до начала передачи я выглянул в окно, на горках не было ни души. Рассказав о работе над фильмом, я показал несколько картинок, которыми начинается 5-я серия: Волк увидел, как Заяц съезжает по перилам лестничной клетки, подставил мешок – и Зайчишка туда попался. Я предложил ребятам придумать способ, как Зайцу освободиться. Через несколько дней мы получили 30 тысяч сценариев.
– Вас не огорчает, что некоторые зрители откровенно сочувствуют Волку?
– Не огорчает. Волку сочувствуют потому, что ему слишком достаётся. Но мы, в общем-то, делаем условную клоунаду – с Белым и Рыжим клоунами. Белый клоун – Заяц, Рыжий – Волк. А Рыжему в цирке всегда достаётся, и зрители ему всегда сочувствуют.
– Случались ли в работе над фильмом курьёзы?
– Случались. Например, буквально на первой же репетиции Папанов вдруг произнёс слово «заяц» через «е»: «ЗаЕц». И сразу вспомнились печальные дебаты восьмилетней давности, когда некоторые люди предлагали «усовершенствовать» русскую орфографию. Почему бы и нашему Волку не быть сторонником этой, к счастью, не состоявшейся реформы? Так в картине закрепилось произношение: «Ну, За-Ец, по-го-ди!»
– Кажется, Волк и Заяц начинают уже получать международные награды?
– Начинают. Недавно в Кортина д'Ампеццо проходил фестиваль спортивных фильмов, и наш 4-й выпуск получил высший приз как лучший детский фильм о спорте.
– А ведь когда-то придётся расстаться и с Волком, и с Зайцем.
Жалко?
– Да, однажды у нас с авторами уже заходил разговор, что, мол, пора ставить точку, – и все сразу загрустили.
Художник-постановщик Святозар Кузьмич РУСАКОВ, когда я к нему заявился, как раз работал над эскизами к будущей серии.
– Святозар Кузьмич, сколько же таких рисунков потребуется для десятиминутной картины?
– Каждый выпуск — 14 400 рисунков. Это чистовых, а если с поправками, то раз в десять больше. В общем, десять минут на экране – полгода напряжённого труда.
– Кто впервые изобразил ваших героев такими, какими их теперь знают все?
– Мы с Котёночкиным. Потом их оживили художники-мультипликаторы Виктор Арсеньев, Олег Комаров и другие.
Потом я попросил Русакова изобразить встречу своих знаменитых героев в первое утро Нового года. И художник мгновенно нарисовал Зайца – продавца в газетном киоске и Волка, который его спрашивает:
– «Смена» есть?
А в ответ:
– Вся распродана. Надо было подписаться.
И разъяренный Волк, естественно, вскидывает кулачище:
– Ну, заяц, погоди!..»
Покидал я Святозара Кузьмича очень довольный ещё и потому, что уносил с собой драгоценный подарок – оригиналы двух кинокадров с Волком и Зайцем (которые с той поры красуются у меня дома, на стене, в рамке).
Часть 3:
Народный артист РСФСР Анатолий Дмитриевич Папанов спешил на репетицию в свой Театр Сатиры, поэтому на вопросы был вынужден отвечать на ходу, почти скороговоркой.
– Анатолий Дмитриевич, как вы думаете, почему роль Волка предложили именно вам?
– Наверное, под руками никого больше не было.
– В вашей судьбе этот волк первый?
– Увы, нет. Я «многоволчец».
– Какова основная творческая сложность при решении данного образа?
– Большая конкуренция на эту роль со стороны актёров, играющих зайцев.
– А вы, часом, не охотник?
– Часом, охотник. Но не за зайцами, а до охотничьих колбасок.
– Не отражается ли подобная роль на собственном характере?
– Н-нда... С одной стороны, действительно есть поговорка: «С волками жить – по-волчьи выть». С другой, мы в Театре Сатиры играем в основном отрицательные характеры, но от этого сами вроде бы не очень портимся. Видно, положительный заряд в нас всё-таки силён.
– Работая над фильмом, в своего героя перевоплощаетесь полностью, или всё-таки Зайчишку жалко?
– Если бы перевоплощался полностью, то, наверное, киностудии уже бы не существовало. Несколько серий подряд в волчьей шкуре – это, знаете ли, чревато...
– Какое место эта работа занимает в вашей актёрской биографии?
– Я ещё не расставил свои роли по полкам, но уже чувствую, что Волк – это не так-то просто... Например, на днях получил письмо, в котором ребята обещают моему Волку учиться только на «хорошо» и «отлично».
– Кстати, не переменилось ли к Вам теперь отношение детей?
– Как ни странно, теперь дети меня уважают больше. Наверное, потому, что до этого я сыграл Змея Горыныча.
Часть 4:
Родилась Клара Румянова на берегах Невы, а училась в Москве, в Институте кинематографии. Там, во ВГИКе, играла очень серьёзные роли, например, Кармен. И в то же время умела имитировать детей, даже грудных. Мультипликаторы про это разузнали – и Кларе уже было не отвертеться. Так мы услышали голоса и Чебурашки, и Козлика, «который считал до десяти», и Паровозика из Ромашкова, и Мышонка-Белая шкурка, и Малыша, который дружит с Карлсоном.
Первым делом я поинтересовался:
– Клара, вы не догадываетесь, почему на роль Зайца режиссёр безоговорочно выбрал вас?
– Наверное, потому, что в жизни я ужасная трусиха. Боюсь темноты, грозы и пьяных.
– А Папанова тоже боитесь? Ведь на экране ваш Заяц от его Волка всё время бегает!
– Ну что вы! Папанова – ни капельки! Бывает, что я опаздываю на озвучивание картины, а Анатолий Дмитриевич терпеливо ждёт и ещё даже улыбается. Его герой в этом случае поступил бы наверняка иначе.
– Я слышал, что ваш Заяц уже перекочевал на сцену.
– Да, участвую в празднике «Товарищ кино». В фильме Зайчишке поговорить некогда, он ведь всё время убегает, а высказаться-то хочется. Поэтому на сцене мой герой наконец-то произносит целый монолог:
«Волк обижал нас. Пусть обидчик
(Таков наш заячий обычай)
Прощенье выпросит у нас
Иль сатисфакцию мне даст!
И ты, мой зритель, не прими
Смысл этих слов за опечатку:
Бросаю Волку я перчатку!
У старой мельницы
К семи!..
Я жду...
Но Волка нет в помине...
Он – трус!
Он – явный ренегат!
Какой он с виду?
Макси? Мини?
Ну где он?
С чем
его едят?»
– Как к вам относятся ребятишки?
– Дразнятся... Представьте: выходит из подъезда вполне солидная женщина, а вслед несётся: «Ну, Заяц, погоди!..»
Завершая тогда этот материал, я позволил себе «пошутить»: мол, дорогой читатель, закончил писать в последний день 1972-го и перед тем, как отнести текст в редакцию, решил принять душ. Только намылился – исчезла вода. Позвонил водопроводчику – тот обещал починить «в момент». Намыленный, прождал воду весь вечер. Вместе с праздничным боем часов раздался телефонный звонок: «Ну как, помылись?» – «Кто говорит?!!» – "Сантехник Зайцев». Короткие гудки оборвали жизнерадостный смех на том конце провода. Я взревел: «Ну, Зайцев, погоди!»
Назавтра сей текст в газете всё же появился. Но с такой припиской:
«От редакции: Этот материал был передан автором по телефону непозволительно поздно, когда номер уже верстался. Ну, Лев, погоди!..»
P.S. Всего герои моего повествования успели до «перестройки» выдать шестнадцать серий. В 1988-м создателям фильма присудили Государственную премию СССР. В 1993-м вышли 17-я и 18-я. Камов ещё в 1973-м переехал в Израиль (я в течение недели был свидетелем тому, как он, жена и сыновья трогательно прощались с Ленинградом), поэтому его фамилию из титров убрали. Уже многие годы Феликс Кандель – это его подлинная фамилия – там, на Святой земле, – популярнейший писатель. И нет уже с нами Анатолия Папанова, Клары Румяновой, Святозара Русакова, Аркадия Хайта, Александра Курляндского. В ноябре 2000-го скончался народный артист России Вячеслав Михайлович Котёночкин.
А в 2005-м его сын Алексей Котёночкин снял 19-ю и 20-ю серии, после чего заявил:
- Наши герои имеют свою социальную привязку, а социальная привязка Волка (такой хулиган, увлекающийся Высоцким и битлами) устарела ещё в 70-е годы. Кроме того, уже нет в живых людей, которые работали над предыдущими сериями. Пришлось брать молодых – Игоря Христенко и Ольгу Звереву, у которых совсем другая школа. Они работают в ином жанре. Я вижу все недостатки, но сделал, как мог. Если продолжение всё-таки последует, то это уже будет совсем новый сюжет.
Таков грустный финал у блистательного многосерийного фильма, который впервые мы увидели пятьдесят пять лет тому назад.
Автор: Лев Сидоровский, Иркутск - Петербург
Вот такими автор всех тогда запечатлел (слева направо и сверху вниз): Вячеслав Котёночкин, Святозар Русаков, Анатолий Папанов, Клара Румянова, Александр Курляндский, Аркадий Хайт и Феликс Камов.
Возрастное ограничение: 16+
Все статьи автора
В наших соцсетях всё самое интересное!
