История крушения поезда «Владивосток-Москва» на берегу Байкала
28 января 2021
Байкальские места у истока Ангары – моя родина, и для меня нет места краше. Здесь плещется Байкал, рождается Ангара, отсюда, преодолев подводную скалу, называемую Шаман-камнем, устремляется она в северные земли.
Сколько легенд о ней сложено, сколько книг написано!
Думаю, многим известна легенда о том, как Байкал бросил огромный камень, пытаясь удержать дочь-Ангару, убегающую в северные земли к своему жениху Енисею. Помню, что в детстве меня удивила эта легенда, я её не совсем понимала и принимала. Когда я смотрела на исток, не могла представить Ангару в образе беглянки, напротив, она казалась мне очень медленной, нерасторопной, даже застывшей рекой. Гораздо легче было вообразить, что отец-Байкал провожает дочь в дальние края, а она из любви к нему медлит, не хочет уходить.
Позже я узнала, что Ангара не всегда была такой, какой я её видела. До затопления земель в связи со строительством Иркутской ГЭС в 1956 году это была совсем другая река, более мелкая, очень быстрая, проворная. Шаман-камень, якобы брошенный Байкалом ей вслед, не торчал, как сейчас, небольшой сиротливой макушкой, а представал перед взором скалой, разрезающей бурлящие воды. Но в 50-х годах всё изменилось, громадная плотина перекрыла Ангаре путь, замедлила её течение, укротила непокорный нрав. Люди, которым посчастливилось знать прежнюю реку, говорят о ней: «Ангара летела!» Образ летящей Ангары и открыл мне точный смысл легенды: ведь когда древний сочинитель слагал её, дочь от Байкала даже не убегала, а улетала. Конечно, мне хочется посмотреть на прежнюю Ангару, стремительную, непокорную, изобилующую красавцами-островами.
Постепенно я узнавала о затопленных землях, переселённых с родных мест людях, ставшей речным дном части Транссибирской магистрали Иркутск – станция Байкал. Я встречалась со старожилами, искала материал в интернете, библиотеках, прошла, насколько позволял путь, вдоль берега, из порта Байкал в сторону Большой Речки, на лодке проплыла вдоль большой части левого берега, где до сих пор сохранились кое-какие сооружения.
Как-то я наткнулась на сообщение о крушении пассажирского поезда «Владивосток – Москва». Трагедия произошла 25 июня 1938 года на Ангаре, недалеко от станции Подорвиха. Попались несколько заметок о поезде, которые меня только запутали: в одних говорилось, что ангарские воды сомкнулись над всем поездом, в других – что ушли под воду несколько вагонов, в двух говорилось, что трагедия произошла на Ангаре, в других, что это случилось на Байкале. Но везде сообщалось, что причиной несчастья стали долгие проливные дожди, обрушившиеся на юг Байкала.
Люди, которые тогда жили, ушли. Нет в живых и моей бабушки, которая наверняка об этом событии знала. В то время она заведовала буфетом на станции Байкал. А потом я прочитала рассказ Анны Клабуновской «Как соединяются судьбы», которая увлекательно написала о непростой истории двух людей, пассажиров поезда «Владивосток – Москва», и после прочтения я уже не сомневалась, что крушение произошло на Ангаре.
Анна рассказывает о супружеской паре, которую она не раз видела в детстве. Супруги бывали в гостях у её отца и запомнились автору тем, что были совершенно разными людьми: «Она – элегантная блондинка с ямочками на щеках – запомнилась мне в серо-голубом трикотажном платье с ниткой крупного жемчуга, кажется, ее звали Зоя…Помню ее красивый голос – меццо-сопрано, она пела романсы Вертинского и Глинки: «Я маленькая балерина, всегда мила, всегда нема…», «Я помню чудное мгновенье…». Ее муж был инженером, папиным сослуживцем, и папа его за глаза называл Чистов, а вот имени не припоминаю…Женька, что ли? Чистов был значительно старше жены, узколицый, невысокий, с большими залысинами, одет безупречно – серый костюм с искрой и галстук. Юморист и курильщик. Каждый сам по себе, они были очень самобытными и запоминающимися… Но, как пара – просто не состыковывались…».
Однажды Анна спросила у родителей, как эти люди нашли друг друга. Отец рассказал ей историю. И пусть Анна не знала точное время трагедии (в рассказе говорится, что в конце тридцатых или в начале сороковых годов, в конце августа, ранним утром), места, где герои вышли из поезда и познакомились, но она воскресила событие.
В поезде было душно, у Зои болит голова, и она выходит из вагона подышать воздухом, встречает у поезда курящего мужчину, Чистова, и они разговаривают. У Зои в поезде муж, родители и сестрёнка, а у Чистова - жена и сын. Они не успевают на поезд, он отправляется, и на их глазах вагоны начинают сползать в Ангару. Это произошло из-за бесконечных дождей, которые «спровоцировали оползень набухших… грунтов». И двое людей остаются одни посреди рухнувшего мира, а потом идут по жизни вместе…
Анне хочется точнее сказать, где произошла встреча Зои и Чистова, и она, как и я, сожалеет, что «спросить не у кого». И пусть рассказ не дал ответа на вопрос, ушёл ли под воду весь поезд или только его часть, но фраза Чистова «Давайте лучше с Ангарой и с Байкалом попрощаемся», дала понять, что они находились на станции Байкал или рядом с ней. Станция расположена на истоке Ангары, только здесь можно было видеть Байкал и Ангару одновременно, а значит, поезд пошёл к Иркутску, и вагоны сошли в Ангару, а не в Байкал.
Написав часть очерка и не найдя убедительных свидетельств крушения поезда, я решила выложить в интернет пост об ушедшей на дно деревне Подорвихе, той самой, у которой, возможно, и потерпел крушение поезд «Владивосток – Москва». Было приятно, что многие сибиряки откликнулись и с болью говорили о затопленных землях, к тому же, у многих родные прошли через этот кошмар.
И среди прочих откликов читаю: «Под Подорвихой 25.06.1938 года в результате обвала упали в Байкал последние три вагона поезда 41 «Владивосток-Москва». Моя мама стояла в тамбуре 2-го вагона. В своем дневнике она со слезами описывает произошедшую трагедию…» Отзыв написала иркутянка Альбина Александровна Кузнецова.
Получив страницы дневника, я немедленно с волнением погрузилась в чтение. «Дневники мамы, - начинала повествование Альбина Кузнецова, - дошли до меня в 2017 году, спустя 70 лет после её смерти. Спасибо тёте Лизе, которая хранила их, позабыв про них в конце концов и не сказав мне об этом. Спасибо Тане, которая не выбросила их «под запарку», продавая дачу».
А дальше меня ждал ещё один сюрприз: Анохина Полина Фёдоровна (далее я буду называть её Полиной, ведь ей на тот момент было 25 лет), оказалась прекрасной рассказчицей. Вот как она начала повествование о том страшном дне: «25 июня 1938 года. Особенно весело в вагоне сегодня. Наше купе в вагоне №2 отличалось своим весельем, песнями и частыми дискуссиями по жизненным вопросам. Кончив одну из подобных бесед, мы отправились в ресторан. За одним столом с нами сидит женщина с большими замечательными глазами, а рядом с ней мальчишка. Глаза у него по форме точно такие же, как и у матери, но в отличие от её желтоватых – чёрные-черные, а ресницы длинные. Мы невольно залюбовались этой семейной идиллией…». А вот впечатление от Байкала: «Из окон ресторана наблюдаем прекрасное азиатское море «Байкал». Проезжаю здесь четвёртый раз, и с ещё большим восхищением смотрю на высокие, окутанные облаками берега, на зелёные верхушки высоких сосен на близлежащих сопках, на бурные волны. Вон… вдалеке из поднимающегося тумана выплывает шлюпка рыбаков, белые чайки шарахнулись от шума вагонов».
Далее Полина пишет, как продолжается этот день, расколовший судьбы людей и унёсший многие жизни: «Пришли из ресторана, у нас в купе готовы музыкальные инструменты, любители все в сборе. Играем «Полечку», «По военной дороге» с пением, «Если завтра война» и многое другое. Лейтенант Иван Васильевич, предлагает сольное исполнение каждого из участников веселья. Боевой защитник Родины, боец Особой Дальневосточной открывает затеянное частушками «Паровоз пускает пар».
Так в весёлом расположении духа проехали они станцию Байкал и, оставив позади озеро-море, помчались вдоль Ангары к Иркутску. Вдруг Полина заметила, как по зелени сопки несётся водопад (скорее всего, им стал ручеёк, получивший неуёмную силу от обильных дождей). Он ей показался прекрасным, и она издала восторженный крик. Вся компания бросилась к окну и «все с жадностью впились взором в бархатистую зелень, принявшую на своё лоно пенящийся вал». И вдруг в это время, к удивлению пассажиров, поезд остановился. Полина сначала подумала, что машинист хотел полюбоваться этим зрелищем. Но всех охватила тревога, и когда она и её попутчики выбежали из вагона, у паровоза уже стояла большая толпа. Они помчались туда. Оказалось, поезд был остановлен верстовым, так как впереди только что произошёл обвал и завалил железнодорожный путь, вывернув при этом рельсы. И если бы не дежурный, то поезд врезался бы «в разжиженную массу, в которой смешаны сейчас камни, берёзы и ели вверх корнями, обломки рельсов, телеграфные столбы».
Далее Полина говорит о страхе людей, оказавшихся заложниками разъярённой стихии: «Впереди обвал, слева сопки, которые в любой момент поступят так же, как эта, а справа глубокая, бурлящая Ангара». Пассажиры предложили машинисту ехать задним ходом к станции Байкал, от которой успели отъехали километров семь.
Здесь я хочу немного остановиться. Подорвиха находится от станции Байкал в 14 километрах. Значит, обвал произошёл где-то на середине между станцией Байкал и Подорвихой. В семи километрах от станции Байкал как раз и располагался блокпост, где дежурный и мог оповестить машиниста об обвале.
Паровоз с вагонами, битком набитыми людьми, немного отъехал назад и остановился напротив водопада. Пассажиры толковали, что придётся здесь коротать время, пока не расчистят путь. Начали понемногу успокаиваться. Большинство людей разошлось по вагонам отдыхать. Кто-то полез на сопки, а некоторые пошли на берег. Думаю, среди тех, кто остался на улице, были и герои рассказа «Как соединяются судьбы». Они познакомились и разговаривали, а в это время их семьи находились в вагонах. Полина тоже, как и многие, пошла в поезд. Она вошла в тамбур своего второго вагона, открыла дверь и стала любоваться Ангарой, которая показалась ей в эти минуты особенно красивой.
Молодая женщина с наслаждением вдыхала свежий, чистый ангарский воздух. Мысли её были «ясны, крылаты и полны». Ей не хотелось шевелиться, и было только одно желание, чтобы это удовольствие длилось как можно дольше.
Вдруг раздались сильный треск и скрежет. Она со страхом взглянула в сторону третьего вагона. «Он был уже в воде вверх последним купе, стон, крики раздались оттуда, – пишет Полина. – С ужасом кинулась я бежать по своему вагону, в котором никого уже не было. Выбежав из вагона, кинулась в стонущую толпу. Крик, возгласы матерей, обмороки женщин – всё смешалось. Произошёл второй обвал и свалил в Ангару 3, 4 и 5 вагоны вместе со всеми несчастными, кто находился в них. Паровоз с двумя вагонами оказался между двух обвалов, слева угрожающие сопки, справа суровая Ангара. Люди мечутся, забыв всё, лишь с единой мыслью спастись, остаться живыми, не быть раздавленными этой громадиной. Стихия так страшна, и так бессильны мы именно в этот момент. Ничто в эти минуты не могло меряться с нею: ни мольбы, ни стоны, ни высокие чувства. Каким жалким и беспомощным казался человек перед этой скалой. Какой гордой и сильной выглядела она теперь».
И здесь же стояли обезумевшие от горя Зоя и Чистов. Они с ужасом смотрели на воду, где только что на их глазах утонули самые близкие люди. Ангара, и без того быстрая и норовистая до строительства ГЭС река, пресытившись дождями, стала ещё стремительнее и глубже, и ей не составило труда поглотить вагоны с людьми.
Страшные минуты тянулись, но новых ударов стихии не было. Тем временем с двух сторон подошли аварийные поезда, по Ангаре приплыл катер, и ночью людей вывезли в безопасные места. Уснуть в эту ночь никому не удалось, слишком велико было потрясение. «Каждый камешек, катящийся с горы, принимался за обвал и наводил вновь ужас на людей», - пишет Полина. Утром всех спасенных перевезли на другой берег. Компания Полины, ехавшая во втором (уцелевшем) вагоне, не досчиталась нескольких человек. А в других вагонах жертв было намного больше.
Столовая в посёлке, куда привезли пострадавших, была хорошей, но завтракали немногие. Полина вспоминает: «Вот высокий командир, уставившись взглядом в окно, сидит неподвижно. Глаза воспалены, в крупных чертах его лица чувствуется большая воля, мужество перенести потерю (погибли жена с черноглазым сыном). Девочка, не прерываясь, твердит плачущим голоском: «Мама!»…Ни уговоры, ни конфеты пассажиров, ничто не может отвлечь эту крошку от её мамы, которую больше она не увидит».
По иронии судьбы в этот день проводились выборы в первый Верховный Совет РСФСР. К столовой подошли подводы, и те пассажиры, у кого уцелели документы, поехали по размытым ливнями дорогам голосовать за местного большевика младшего командира Сергеева.
Тем временем на месте происшествия расчищали путь экскаваторы, а водолазы вытаскивали из вагонов погибших. Спасённых доставили в Иркутск, на вокзал, где их ждал поезд со всеми удобствами. Но продолжить путь они смогли только через три дня, когда закончилась опись и выдача вещей, доставленных на двух уцелевших вагонах.
На место происшествия прибыл сам нарком путей сообщения Л. М. Каганович, прозванный «железным Лазарем». «Стрелочников» нашли немало, и их, «вредителей» и «террористов», увезли в застенки. Таким образом, число жертв, связанных с трагедией, увеличилось.
Вот пока и вся история с поездом. Для одних крушение стала большим потрясением, но закончилась счастливо. Другим, потерявшим близких, она расколола жизнь надвое, и они пытались примириться с действительностью и как-то жить дальше. А для третьих, в том числе для черноглазого мальчика и его мамы, она стала последней жизненной страницей.
Очень хочется знать, как сложилась жизнь тех, кому удалось тогда выжить, особенно трёхлетней девочки, потерявшей маму, не встречались ли в поезде герои рассказа Анны и дневника Полины. Ведь Зоя, как пишет Анна Клабуновская, обладала красивым голосом и любила петь. Любили петь и в большой компании Полины, и ехали её попутчики с музыкальными инструментами. Не один ли человек Чистов и мужчина, потерявший жену и черноглазого сына, о котором упоминает в дневнике Полина.
Но узнать это вряд ли удастся…А вдруг?! В наш век компьютерных технологий происходит парадокс: мы стали более разобщены, и в то же время более тесно связаны друг с другом, а значит, мы и к прошлому стали ближе. Ведь о своей жизни писали многие, и помощь в нашей работе о прошлом может прийти от незнакомых людей, живущих в разных местах земного шара. Прийти, откуда не ждёшь. Возможно, те, кто смотрит только в будущее, однажды будут читать старые дневники с большим волнением. Надеюсь, что рассказ о поезде 41 «Владивосток – Москва» ещё будет иметь продолжение.
Ирина Прищепова, специально для «Глагола»
На фото: автор дневника Полина Фёдоровна Анохина и станция Подорвиха, которая существовала до 1956 года, а потом попала под затопление. Все жители были перевезены в Большую Речку, а пути демонтированы.
Возрастное ограничение: 16+
В наших соцсетях всё самое интересное!
