Владимир Демчиков: Ночь города

04 июня 2016

Сегодня Иркутске, как известно, светлый и радостный праздник – День города. Из всех радиоприемников звучит радостная музычка, в которую иногда вклинивается унылое поздравление нашего назначенного мэра, монотонно бубнящего что-то про то, что «Иркутск динамично развивается, наращивает свой потенциал…» и т.д. На всех сценических площадках аниматоры будут бодро орать ненатуральными голосами на мрачновато-сдержанных отдыхающих. Торговцы сувениркой и высокохудожественной керамикой уже разложили свои изделия на центральных площадях и изготовились неслабо торгануть. Колчаковского квасу и пролетарской кока-колы наверняка будет продана, выпита и излита в ближайших подворотнях недельная норма – в общем, город готов динамично и с нарощенным потенциалом отметить 355-й день своего рождения.

В такие дни человеку, не имеющему маленьких детей и не испытывающему детской потребности потолкаться в толпе, лучше, конечно, тихо сидеть дома или на даче. И вообще, Иркутск, заполненный праздничной толпой – это, мягко говоря, не тот город, который я тепло вспоминаю, когда куда-то из него уезжаю. Горожане, конечно, своим присутствием сообщают ему некоторое оживление, но город – будем откровенны – выглядит гораздо симпатичнее, когда эти самые горожане разбредаются по офисам или после работы разъезжаются по домам.

Но даже и в позднее вечернее время Иркутск все равно как-то суетится. Вроде все уже успокоилось, спать пора, пешеходов уже почти нет – а все равно носятся туда-сюда по улицам машинки, где-то происходит какое-то шевеление. И это не нью-йоркское круглосуточное брожение, когда на некоторых улицах круглосуточно все как днем, а именно межеумочное «ни туда, ни сюда».

Поэтому самое мое любимое время суток в Иркутске – это ночь. И даже не сама ночь – а самая глубокая ночь и первые предрассветные часы. Только в это время город наконец-то становится таким, что на него приятно взглянуть. И приятно пройтись по нему десяток километров из конца в конец.

Только глубокой ночью становится заметно, как – несмотря на все позднейшие перестройки и надстройки – по-прежнему хороша улица Большая/Карла Маркса. Днем этого не видно: она давно превращена в парковку личного автотранспорта и завешана рекламой и страшноватыми вывесками, и только ночью или под утро, если идти по центру проезжей части, можно хотя бы немного разглядеть ее по-человечески. Только ночью старые кварталы Иркутска вновь становятся такими, какими они были сто лет назад.

Хорошо ночью пройтись и по улице Байкальской, мимо мрачноватого ЦПКиО/бывшего Иерусалимского кладбища, с одиноко торчащей посреди газона могилой декабриста Поджио, рядом с которой много десятилетий сиротливо валяются обломки каменной мемориальной таблички кого-то из его родственников. Редкие машинки ночью шуршат почти незаметно – пока какой-нибудь подросток в душе не промчится, врубив в салоне техно на полную катушку, и не исчезнет в полной тишине.

Ночью в городе шумит только ветер. Но это ничего: скоро стараниями мэрии у нас наконец-то спилят все тополя и вообще все деревья – и останется ночью шуметь только бумажному и прочему мусору.

Не то на Ангаре: все-таки на бульваре Гагарина ночью хоть и тихо, но тут и речка шумит, и с вокзала прилетают какие-то звуки. Кстати, куда подевались бесконечные товарные поезда, которые, сколько себя помню, все время без остановки монотонно грохотали с левого берега? Сейчас их, кажется, ночью почти нет, изредка проползет пассажирский – и опять тишина.

И еще теперь ночью совсем мало пешеходов. Бывало, раньше, оставшись без копейки, бредешь из центра домой – и даже в два, в три часа кто-то есть на улице. Какие-то припозднившиеся компании, какие-то одинокие ухажеры, или отколовшиеся от своих корифанов парни, или бодро топающие среди ночи неожиданные мужички в возрасте… Сейчас их гораздо меньше. И те, кто попадаются тебе навстречу – редко идут на какой-то контакт, теперь мы обычно ночью расходимся молча и на расстоянии двух авианосцев.

Только ночью город становится виден и понятен. Видно, как он разрастался, видно, как наползали друг на друга разные волны застройки, как город двигался в Байкалу. Идешь по Байкальской – и ногами отсчитываешь годы, которые понадобились городу, чтобы продвинуться сюда, забрасывая вперед себя кладбища – и затем окружая их жильем и двигаясь дальше.

Город без людей напоминает в том числе и о том времени, когда здесь людей никогда не было. И о том, когда их, возможно, уже не будет. Заброшенные города без людей – нам тут в Иркутске кажется, что это не про нас, и нас никогда не коснется. Заброшенные города – это же истории про брошенные шахты (а какие тут у нас шахты), про закрытые гигантские заводы (а у нас и нет тут никаких заводов), про разные «чернобыли» (и «чернобылей» тут вроде поблизости нет). Так что вряд ли Иркутску когда-нибудь светит оказаться покинутым людьми, думаем мы обычно.

И все же, когда идешь по пустынному ночному городу, особенно в самые первые минуты перед рассветом – невозможно об этом не думать. Вот он, город без людей, думаешь ты, в который тебя занесло случайно, и который ты скоро покинешь. И уже не увидишь, как по безлюдной улице Карла Маркса ветер гоняет прошлогоднюю уже листву, как в распахнутые окна и разбитые огромные витрины в неслышной тишине залетают и опускаются на пол снежинки… Как повсюду валяются брошенные кем-то вещи, книги, игрушки, какие-то велосипеды, машины на спущенных колесах…

Все возможно. И поэтому мне нравится Иркутск ночью – только когда видишь ночной город, понимаешь, что все возможно.

Возрастное ограничение: 16+