Лев Сидоровский: Народный артист России Герман Орлов
03 декабря 2022
Журналист Лев Сидоровский вспоминает свои встречи с известным актером. 24 ноября Герману Тимофеевичу исполнился 101 год со дня рождения.
Впервые я увидел его, страшно сказать, больше семи десятков лет назад. Да, в апреле 1951-го, на сцене ОДО (так сокращенно мы в Иркутске именовали Окружной дом офицеров), где гастролировавшие ленинградцы показывали два эстрадных спектакля: «Первое свидание» и «Коротко и ясно». И вот смотрел я, девятиклассник, на артистов с берегов Невы, не представляя, что скоро наши судьбы основательно пересекутся.
Например, разве мог тогда предположить, что этот самый жонглёр-виртуоз Август Рапитто всего через два года в Ленинграде, в доме № 65 на Лиговке, станет моим соседом «сверху», и я буду ежедневно слышать, как он репетирует. А после того, как мы познакомимся, узнаю от Августа Адамовича много интересного, в частности, про итальянского артиста Сальвини, который в самом начале 20-х учил его своему искусству.
Разве мог тогда представить, что спустя немногим больше десятка лет для вот этих Ивана Санина и Якова Фельдцера стану автором эстрадного представления, которое они покажут на Невском, в очень престижном Летнем театре Сада Отдыха.
Или что с этим Михаилом Курдиным меня свяжет даже дружба, и я напишу Михаилу Григорьевичу музыкальный фельетон «Сыновья», который он будет исполнять до конца жизни.
Разве мог вообразить, что с постановщиком обоих спектаклей Донатом Мечиком, тогда он ещё не был знаменит как отец Сергея Довлатова, тоже возникнут долгие приятельские отношения.
Наконец, тогда, естественно, и не подозревал, что самый яркий из прикативших в Сибирь питерских артистов – молоденький, обаятельный Герман Орлов, который очень мило, органично на сцене и говорил, и напевал, и пританцовывал, играл в скетчах и миниатюрах, окажется в орбите моих добрых знакомых, и я для него тоже кое-то сочиню.
Мы родились в один день, 24 ноября, только Герман Тимофеевич – на тринадцать лет раньше. Есть живописное полотно «Взятие конницей Буденного Касторной» – это как раз его родные места: село с красивым названием Красная Долина, что в Касторненском районе Воронежской области.
Отец был фельдшером, мама – учительницей. Потом перебрались в подмосковную деревеньку Рузино, притулившуюся к рабочему поселку Глухово, где десятилетний Гера впервые вышел на школьную сцену. В 1934-м Тимофея Михайловича призвали на флот, и семья оказалась в Кронштадте. Спустя три года газета «Рабочий Кронштадт» сообщила: «Руководитель драмкружка школы № 9 ученик 8 класса Орлов Герман на конкурсе школьной самодеятельности премирован книгой и настольным блокнотом». А там же, в шестом классе, училась уже тогда красавица-певунья Галочка Иванова: ныне подругу юности Германа весь мир знает как Галину Вишневскую.
Отец – на подводной лодке, и сын там стал юнгой, даже в небольшом походе побывал. И вдруг – трагедия: во время учебных маневров весь экипаж Б-3 погиб, после чего Полина Ивановна немедленно «списала» сына «на гражданку»: «Переживать за одного из вас ещё могу, но болеть душой за двоих свыше моих сил».
Тогда Гера пришёл в детскую драматическую студию, которая открылась при местном Доме Красной Армии. Скоро отличился в спектаклях «Путь далёкий» и «Детство маршала». А потом – как артист взрослой драмстудии – в роли мольеровского Скапена был хорош настолько, что присутствовавший на премьере худрук Театра Краснознаменного Балтийского флота Алексей Викторович Пергамент тут же пригласил юного артиста в свой коллектив.
И вот он уже «блистает» в музыкальной комедии «Когда цветёт сирень» и даже оказывается на гастролях в тогда ещё «заграничном» Таллине. Увидев там башню «Длинный Герман», улыбнулся: «Привет, тёзка!».
Летом того же 1940-го руководство Театра КБФ дало Герману рекомендацию в Ленинградский театральный институт. Первый курс закончил успешно, и тут – война.
Снова Кронштадт, Театр КБФ. Но вместо громоздких трёхактных спектаклей с декорациями теперь у них фронтовые бригады, «пятёрки». А ещё возник свой джаз-оркестр под руководством Николая Минха. Неизменные ведущие всех выпущенных за войну одиннадцати программ – Герман Орлов и Михаил Курдин. Выступали в Кронштадте, на «Ораниенбаумском пятачке», в фашистском тылу на острове Лавансаари, на кораблях Ладожской флотилии, в крепости Орешек, куда – по соседству с фашистскими позициями – под прикрытием ночи впятером переправились в двух лодках. Особым успехом в исполнении матроса Орлова пользовалась песенка про бравого капитана английского эсминца, который сопровождает транспортные суда союзников, везущие груз в Мурманск, Архангельск:
«Шторм на море и туман, Джемс Кеннеди.
Но отважен капитан – Джемс Кеннеди.
Через штормы груз ведёт Джемс Кеннеди,
но и в бурю он поёт – Джемс Кеннеди!..»
И еще другая – про барона фон дер Пшик:
«Барон фон дер Пшик
забыл про русский штык,
а штык бить баронов не отвык...»
Однажды Германа осколком снаряда ранило, но в госпитале за пару недель «починили». А вот отец с войны не вернулся.
Вскоре после Победы Орлова и Курдина пригласили в «Ленгосэстраду», которая после станет «Ленконцертом», и началась их «мирная» артистическая жизнь. Спустя год в Москве, на Втором Всесоюзном конкурсе артистов эстрады, они вдвоём тоже конферировали, исполняли песенки, куплеты, а Герман, выступив ещё и как чтец, в итоге стал лауреатом, между прочим, в неплохой компании: Тарапунька и Штепсель, Леонид Кострица, Галия Измайлова да и другие общепризнанные мастера. Вот тогда-то Орлов и возглавил тот самый развесёлый эстрадный театрик, который в 1951-м наведался к нам, на ангарский берег.
Дальше стал выступать самостоятельно. Спустя много лет, на собственном юбилее, вспоминая ту пору, герой моего повествования скажет:
«...Когда пришёл я на эстраду,
Когда обрёл в ней дом и кров,
Ещё была жива плеяда
Её великих мастеров.
Утёсов, Райкин и Гаркави –
Им нет и не было замен,
Они к своей пробились славе
Без КВН и ТСН.
Рыкунин, Миров и Кравцова,
Муравский, Блехман и Белов –
Тогда в почёте было слово,
Не вопли дикие без слов...»
Однако Орлов сумел воссиять и среди этих звёзд. С концертами Россию-матушку исколесил вдоль и поперёк – на самолётах, вертолётах, поездах, автомашинах, вездеходах, а иногда и пешком. От Бога разносторонне одарённый и весьма музыкальный, он овладел разными жанрами: играл сатирические миниатюры, пел лирические и шуточные песенки, блистательно выдавал пародийные куплеты.
Когда в 1961-м вдруг распался весьма успешный эстрадный дуэт – Павел Рудаков и Вениамин Нечаев, Вениамин Петрович предложил Герману работать вместе. Они потом создали отличные программы («1000 почему», «Земля и небо», «Нам только что сообщили», «Как важно быть весёлым»), в которых между выступлениями артистов конферировали, пели куплеты, а ещё Орлов непременно читал публицистический стихотворный фельетон. И всякий раз эти дивные, гражданские монологи, которые писали ему Владимир Константинов и Борис Рацер («Физики и лирики», «Любовь и протокол», «За молодых», «Неравный брак»), исполняемые обаятельным артистом с удивительной интонацией, становились на нашей эстраде событием. И сегодня помню, например, как вёл он речь о некоем ханже с партбилетом, который утверждал:
«Нельзя читать роман Ремарка –
В Ремарке только марки вин.
Читайте книгу о доярке
И пейте ацидофилин!
...Нельзя, чтоб в зале танцевальном
Чарльстон, бостон звучал у нас,
Танцуйте только "псковский бальный"
И "вологодский падеграс"!»
А что творилось в зале, когда он поведал зрителям, как в одном районном парке культуры по приказу обкома местный скульптор «надел» на Аполлона трусы:
«Когда идёшь теперь по саду,
То не понять издалека –
То ль это древний бог Эллады,
То ль правый крайний "Спартака"!»
И как реагировали москвичи, когда там, в театре «Эрмитаж», Орлов с Нечаевым спели такое:
«У иностранцев в ресторане
Был принят в пять минут заказ,
А два приезжих из Рязани
Горчицу ели целый час.
Официант, с презреньем глядя,
Сказал: "Вы зря сидите тут".
Но это только в Ленинграде,
В Москве – горчицы не дадут!»
Как куплетист Орлов был вне конкуренции!
Когда сатира и юмор в советской стране становились особенно не в чести и Орлова на эстраде «зажимали», он уходил в драматический театр. На ленсоветовской сцене в пьесе Михаила Светлова «С новым счастьем!» имел большой успех. Громили театр за «безыдейность» – снимался в кино в «Африканыче», «Балтийской славе», «Тартюфе», «Свояках», «По 206-й» и других фильмах. И на телевидении появлялся не раз, да жаль, что всё-таки редко. И как оттаивали наши сердца, когда уже в XXI веке по петербургскому радио снова слышали его рассказы о коллегах, а ещё задушевные песни. И хорошие книги написал: «Монолог длиною в жизнь», «Свой среди своих». Всегда был неподражаем в актёрских «капустниках».
В моей «оде» в честь его 75-летия были и такие строки:
«…Он тоже вёл страну к Победе,
Творил Победу каждый миг:
Был им восславлен "Джемс Кеннеди",
Был им осмеян "фон дер Пшик"…
С тех пор полвека в Ленинграде –
И добр, и мудр, и сердцем чист,
Бессменно служит он Эстраде –
Обворожительный артист!
И вновь зовут его дороги,
И вновь спешит он на вокзал…
Его куплеты, монологи
Любой захватывают зал!
Он не стремится к славе модной,
Его натура высока.
По сути – уж давно "народный",
Хоть и "заслуженный" пока…»
Да, почётные звания ему, беспартийному, давать не спешили. Но тут (словно «наверху» вняли моему недоумению) скоро, по справедливости, «народным» стал.
Как хорошо, что в начале 2000-х мы вместе не раз отдыхали на Карельском перешейке, в Доме творчества «Театральный». И вот однажды там Герман Тимофеевич мне вдруг говорит:
– Окажешься в Кронштадте, глянь на электробудку, которая на Советской улице, неподалёку от кинотеатра «Бастион», между домами 37 и 39. Там метровыми буквами выведены инициалы «МИП» и «ГТО». Это лет семьдесят пять назад я с дружком Славкой (который ещё не был Мстиславом Ивановичем Покровским) достали корабельной краски и себя «увековечили». Столько лет пролетело, а надпись цела.
В другой раз он с горечью читал мне монолог Василия Тёркина, с которым – в солдатской гимнастёрке, при всех наградах – обычно выступал в День Победы:
«В сладкий миф об изобильи
Окунувшись с головой,
Слишком рано позабыли
Мы о дружбе фронтовой.
Мы делили хлеб и беды,
Чтоб дожить до той Победы,
Нынче делим мы народ
На богатых и на бедных,
На брюнетов и на бледных,
Черноморский делим флот...»
Да, на душе у него тогда было не очень весело.
Скончался Герман Тимофеевич в 2013-м, 7 декабря. А я всё вспоминаю виртуозного молоденького артиста, который давным-давно, на берегу Ангары, своим искромётным искусством навсегда заставил меня запомнить это звонкое имя – Герман Орлов.
Автор: Лев Сидоровский, Иркутск - Петербург. Фото из фильма «Африканыч».
Возрастное ограничение: 16+
Все статьи автора
В наших соцсетях всё самое интересное!
