Владимир Монахов: Сибирский пушкинист Семён Саунин
04 июля 2024
2 июля - день рождения Семёна Александровича Саунина, сибирского пушкиниста, организатора Братского Пушкинского общества, автора двухтомного научного исследования о жизни поэта "Одесский узел".
Фото Геннадия Тараскова
Провинциальный Братск стал пушкинским городом, потому что братчанин Семён Александрович Саунин (1927-2007) сделал свои пусть маленькие, но важные открытия в биографии великого поэта в нашем городе, тем самым доказав, что родина Пушкина всюду, где есть хоть один русский читающий человек.
Журнал «Сибирь» (Иркутск) недавно переиздал его главную работу - «Одесский узел» - о самом сложном этапе жизни великого русского поэта.
Всю свою долгую трудовую жизнь Саунин проработал журналистом. Но это днём. По вечерам, а чаще ночами - пушкиноведом. Он до тонкости изучил биографию Александра Сергеевича, и ему даже удалось приоткрыть завесу в нескольких загадочных местах биографии великого поэта. Писал рассказы, романы, исследования о золотом поэтическом веке и его героях. Писал трудно, долго, выверяя каждый факт, каждую строку. Работы братского пушкиноведа толкались по издательствам, редакциям журналов и возвращались назад, к автору.
- Это в лучшем случае, - усмехался горько своему литературному опыту Семён Александрович. - А частенько рукописи терялись. Приходилось заново садиться за пишущую машинку и по черновикам восстанавливать тексты заново.
Человек живёт в Братске, вдалеке от культурных центров, и пишет о Пушкине - чепуха какая-то! - вот главный аргумент оппонентов провинциального пушкиноведа Семена Саунина. А человек, живший в Братске, в своё время объездил почти все пушкинские места, работал в музеях и архивах, собрал богатейшую библиотеку, в которой хранил копии малодоступных, редких книг и рукописей, благодаря чему стал подлинным знатоком пушкинской эпохи. Но русско-советская «образованщина» отказывала провинции в праве изучать и знать Пушкина.
Еще в девятнадцатом веке Аполлон Григорьев многозначительно сказал: «Пушкин - это наше всё!» Оказалось, не для всех.
Но на каторжную работу Саунина вдохновляло ободряющее слово известного исследователя литературы 19 века Ираклия Андронникова, с которым он встречался и долгое время переписывался.
И всё-таки Саунину удавалось пробиться сквозь плотный строй профессиональных пушкиноведов. Его исследования появились в литературных изданиях, а в 1989 году его пригласили на конференцию в Гурзуф, которая проходила под эгидой Академии наук. Пригласили не просто в качестве слушателя, а предложили выступить с докладом. И пушкинисту из Братска было о чём доложить научному сообществу.
Дело в том, что в незавершённой работе Карла Брюллова «Портрет неизвестной дамы в тюрбане» Семён Александрович установил личность Елизаветы Ксаверьевны Воронцовой, которой поэт посвятил немало проникновенных поэтических строк, поскольку был в неё влюблен. Эта работа включена в академический сборник пушкиноведения. С тех пор разыскания Семёна Александровича стали тщательнее изучаться научным миром.
Но та знаменательная публикация - всего лишь частичка большой исследовательской работы по изучению одесского периода А. С. Пушкина, взаимоотношений с графом Михаилом Воронцовым, его супругой Елизаветой Ксаверьевной. Всё это вылилось в большое исследование, на страницах которого Саунин, несмотря на гневное пушкинское «полумилорд, полукупец, полуневежда», показал, что русский генерал Михаил Воронцов - честный, порядочный, заботящийся о благе Отечества дворянин, который несправедливо принижен современниками и забыт потомками.
Так родилась книга «Одесский узел», в которой автор, по крупицам собрав материал, доказал, что в сложном любовном треугольнике Воронцова - Пушкин - Воронцов события развивались не по сценарию мыльных опер, а по велению подлинных чувств, которые пытались опошлить сплетнями современники и продолжили многие исследователи жизни поэта. Прочитав «Одесский узел», авторитетные исследователи вынуждены были признать логику рассуждений Саунина справедливой.
- Эти книга - научная попытка разобраться в святом и не умирающем для Пушкина чувстве: любви, - писал в рецензии доктор филологических наук Вячеслав Кошелев. - Она - живое подтверждение ещё одного из пушкинских высказываний: «В миг, когда любовь исчезает, наше сердце ещё лелеет её воспоминание».
«Автор убедительно доказывает серьёзность темы, умело, обоснованно водит нас по сложным лабиринтам «треугольника», увлечённо и умело повествует обо всём этом, - продолжает мысль кандидат филологических наук Г. Богач. - Считаю такое исследование полезным в проникновении в сложнейшую биографию и творчество гения».
Несмотря на лестные отзывы, исследование одесского периода жизни Александра Пушкина увидело свет благодаря людям, далёким от литературы, лишь спустя двадцать лет после создания. И, естественно, не в солидном научном издательстве, а в провинциальной типографии. Поддержали братского пушкиниста тогдашние заместитель мэра Виктор Казаков и руководитель теплоэнергетического предприятия Владимир Некрасов, которые изыскали деньги на издание книги. С их финансового благословения книга, которой не давали ходу профессиональные издатели, пришла к читателю. Правда, тираж её был ограничен, а прочитать её могли лишь жители Братска, где книга увидела свет и разошлась по друзьям и почитателям таланта сибирского исследователя.
- А я боюсь, что меня изругают, - не стеснялся своих сомнений Семён Александрович. - Ведь я доказываю то, что большинством пушкинистов принимается в штыки - взаимную любовь Пушкина и Воронцовой.
Правда, ругать не ругали, но спорили, насколько доказательства пушкиноведа из Братска убедительны. Тщательно «Одесский узел» изучается в США Марком Митником, который выступает ярым противником версии Саунина. Впрочем, великого спора вокруг книги не получилось, книга разошлась среди братских читателей, преимущественно школьного возраста, которые оказались в массе своей неспособны оценить интересную работу провинциального пушкиноведа.
Теперь имя Пушкина тесно связано с Братском. И как точен был в своем провидении писатель Геннадий Михасенко, когда писал: «И поедут еще иногородцы и иностранцы к нам не только за лесом, целлюлозой и алюминием, но за Пушкиным».
А всё началось с лёгкой руки Семёна Александровича Саунина, который в начале 90-х годов оставил свои кабинетные исследования и, собрав местных писателей и поэтов, предложил им начать выпускать альманах «Братск - Пушкину». Более десяти томиков альманаха увидело свет. Его создание потянуло за собой организацию городского Пушкинского общества, в которое вошла местная интеллигенция, занятая пропагандой творчества и биографии русского поэта. Об обществе заговорили не только в Сибири, но и в Москве, посыпались заказы на братские книги из-за границы.
Городское пушкинское общество стало составной частью международного Пушкинского объединения, которое базировалось в Нью-Йорке. Местные острословы шутили: «Братск стал тайной родиной Пушкина». На что Семен Александрович отвечал, что родина Пушкина там, где есть хоть один русский человек, читающий книги великого поэта. Родина не родина, но не случайно в городе появился памятник Пушкину. Примечательно, что он оказался на улице Кирова, по соседству с домом Семёна Александровича.
И ещё в Санкт-Петербурге вышла книга Рэдмоны Жуйковой «Портретные рисунки Пушкина», в которой нашлось место и слову о работе братского пушкиниста. Илья Фоняков беседовал с автором книги. Вот отрывок этого диалога на страницах «Литературной газеты».
- Передо мной крохотная книжечка, присланная из Сибири: «Братск - Пушкину», - говорит Илья Фоняков.- Наряду со стихами местных поэтов в ней публикуется обстоятельная статья журналиста Семена Саунина, доказывающего, что пушкинский рисунок, считавшийся портретом декабриста Сергея Волконского (или генерала Ермолова, или Коновницына, или адмирала Шишкова), на самом деле изображает графа Воронцова. Что же, зря, получается, бился журналист? Истина-то всё равно непостижима!
- Нет, «складывать крылья» я не призываю. И более: сознание того, что никакой ответ не является окончательным, стимулирует новые поиски, новые гипотезы, - считает питерский пушкиновед Р. Жуйкова. - В том числе и на «любительском» уровне. Кстати, имя Саунина пушкинистам известно, оно упоминается в предисловии к моей книге наряду с именами Галины Пашниной из Челябинска, Любови Краваль из Саратова и других. К разысканиям любителей следует, на мой взгляд, относиться без предвзятости и высокомерия. Свежий глаз порой способен увидеть то, что ускользает от внимания профессионала.
Семён Александрович Саунин был скромным и малозаметным человек. Но его переполняли уникальные знания о жизни и времени Александра Сергеевича Пушкина, которые он стремился распространять вокруг себя. Задай вопрос - и перед тобой откроется живая энциклопедия. Семён Александрович обычно говорил тихо, но, когда ему приходилось рассказывать о Пушкине, голос его наполнялся душевной мощью, так что даже равнодушные люди замолкали и прислушивались к тому, о чём говорил братский пушкиновед.
Он не претендовал на большую роль в отечественном пушкиноведении, но считал, что вписал свою строчку в разгадку тайн великого поэта. В конце жизни ему удалось издать малым тиражом ещё две книги о жизни поэта, две других увидели свет уже после его кончины. И вот журнал «Сибирь» опубликовал главное исследование Семёна Александровича «Одесский узел», ещё раз доказав, что поэтическое слово живо. Саунин жил и умер с Пушкиным в душе.
Как в пушкинском столетье, прирастёт
Российское могущество стихами.
Вот такое завещание в книгах оставил нам Семён Александрович. Сегодня можно зайти в братские библиотеки, спросить книги Саунина, и вам их выдадут.
Автор: Владимир Монахов, Братск
Возрастное ограничение: 16+
Все статьи автора
В наших соцсетях всё самое интересное!
