"Расстрельный" рекорд тридцать восьмого

12 марта 2018

Восемьдесят лет назад, 12 марта 1938 года, в подвалах иркутского НКВД на 6-й Солдатской улице (ныне ул. Литвинова) был поставлен абсолютный «рекорд» по расстрелу заключенных за период «Большого террора». В тот день убили и вывезли в поселок Пивовариха для захоронения на «полигоне смерти» 148 человек. При отсутствии морга убитых партиями по 20 человек вывозили на автомашинах сложенными штабелями в кузовах.

Прежний "рекорд" продержался всего четыре дня: в ночь на 8 марта расстреляли 134 человека. Большое число уничтоженных «за один присест» объяснялось не только жестокостью, но и сугубо техническими соображениями: морга с ледником в здании УНКВД не было, а грузовой транспорт для вывоза тел и последующего захоронения курсировал не каждый день.

Известный общественный деятель, библиотекарь Наталья Кустова рассказывает, что в тех подвалах расстреляли и ее родного деда Галактиона Баянова - по доносу соседей в квартире нашли кокарду фуражки белого офицера, хотя он и принял Советскую власть.

Александр Александров долгие годы в Иркутске руководил местным отделением общества "Мемориал". Сейчас он проживает в Канаде. "Глагол" публикует отрывки из его интервью 2010 года, где он рассказывает о том, как нашел место страшных захоронений в Пивоварихе.

В 70-е годы мы купили дачу в садоводстве «Родник», рядом с Пивоварихой. В ожидании автобуса, общаясь с местными жителями, я услышал, что в окрестностях поселка находят кости людей, и даже ребятишки по поселку гоняли череп, и что это из захоронения жертв политрепрессий, которые находились рядом с дачами НКВД. Я слушал, слушал, и думаю, что же я сижу. Надо разыскать захоронения, у меня же деда расстреляли в 1938 году и, наверняка, он захоронен в этих местах.

По профессии я геолог, поэтому подошел к поискам профессионально. В один из дней, встал в шесть часов утра и сделал однодневный обзорный маршрут. Походил, походил и абсолютно ничего не нашел, не смог разобраться. После этого , первое, что я сделал, обратился к трудам Н. А. Флоренсова по геоморфологии для того, чтобы обрести понимание форм рельефа. В лесу сложно увидеть, где рукотворные формы рельефа, где природные. Тем не менее, охотники даже по чернотропу в лесу могут установить, кто прошел, сколько прошли и т.д. Вот этот нюх нужно было обрести мне, геологу по специализации, далёкому от геоморфологии.

Второе, я составил топонимический словарь, для того, чтобы с местными жителями разговаривать на одном языке, понимать, о чем идет речь. Попытки попросить местных показать места находок человеческих останков ни к чему не привели. Все пользовались слухами. Называли самые разные места, но точно показать на местности не могли.

Пришлось в течение лета выполнить несколько маршрутов, чтобы установить, где эта «Дача лунного короля», где «Родник», где «Дачи НКВД» и другие объекты. С таким багажом обретённых знаний я нашел все, что мне надо было. Раскопав несколько подозрительных мест, на одном обнаружил череп и кости. Закопаны они были совсем на небольшой глубине. Свои находки я снова зарыл. После этого я затаился и стал жить в страхе. Меня могли тихо ликвидировать КГБэшники, если я разболтаю, где находятся захоронения, за то, что выдаю свидетельство преступления. Это было начало 70-х годов. Специфические годы существования тоталитарного режима.

Когда началась перестройка, я внимательно следил за прессой. В «Правде» появилась статья, что в каком-то городе в европейской части СССР, в месте застройки разрастающегося города, обнаружили черепа, которые сбрасывали в мусорные кучи. В статье сообщалось, что так поступали с захоронениями жертв политрепрессий. И это энергично осуждалось. По этой публикации я понял, что времена изменились, и партийная верхушка заинтересована в действительном раскрытии расстрельной эпопеи.

В 1989 году, на одной из демократических «тусовок» на набережной Ангары я поделился соображениями, что по Качугскому тракту есть стена, наверняка, там расстреливали.Сразу образовалась инициативная группа «Стена», о проводимых поисках раструбили в газетах. А я следил, арестуют их или нет. Их никто не арестовал. Как выяснилось впоследствии, это оказалось заброшенное сооружение для испытания миномётов, изготавливаемых в годы войны.

Поиск мест захоронений начало проводить областное управление КГБ. Они создали поисковый отряд, но проходило время, а найти ничего не удавалось. В то время и прозвучала фраза в адрес И. В. Федосеева, начальника областного управления КГБ, ставшая крылатой: «Что же вы не можете найти захоронения? Как же вы тогда шпионов ловите?» Кончилось всё тем, что И. В. Федосеев вышел на меня и предложил объединить поисковые усилия общества «Мемориал», председателем которого я являлся, с их отрядом. Из областного архива нам давали несколько мест возможных захоронений жертв политрепрессий под Иркутском. Но Пивоварихи в перечне не было. Когда совместно обсуждали стратегию поисков и выбор места поисков, я поддержал направление поисков в Пивоварихе и заверил И. В. Федосеева, что захоронения обязательно найдём.

Впоследствии, когда захоронения были найдены, И.В. Федосеев спросил меня, на чём было основана моя уверенность. Но я уклонился от разговора. Не мог же я объяснять начальнику областного КГБ, что я молчал 20 лет об известном мне месте захоронения, опасаясь, что будет со мной, если я начну распространяться на эту тему.

Когда останки людей были снова «найдены», мы совместно с руководителем поискового отряда КГБ А. В. Радихиным подали заявление в облпрокуратуру, в котором сообщали, что «…обнаружено одно из предполагаемых мест массового погребения, при раскопке которого найдены останки людей и которое необходимо расследовать… в установленном законном порядке в целях установления истины».

Прокуратура возбудила уголовное дело. Сразу же при облисполкоме была создана комиссия. Мобилизовали солдат. Использовали землеройную технику. Изъяли останки 305 человек. Они практически не истлели, сохранилась одежда, монеты, калоши на которых видна дата 1937-1938 год. Это потому, что они лежали в местах очаговой мерзлоты, которая оттаивает только раз в 11 лет.

По результатам исследования останков было сделано заключение о насильственной смерти людей. Захоронено здесь ориентировочно 15 - 17 тысяч человек. 

На областной комиссии я объявил, что общество «Мемориал» требует, чтобы за местом захоронений признали статус официального кладбища.11 ноября 1989 года было открытие этого кладбища. Машин выстроилось в тот день от плотины Иркутской ГЭС до поворота на Пивовариху. Прибыло более двух тысяч человек. Многие из них были родственниками репрессированных. И сейчас сюда часто приезжают люди, всегда много цветов. Было зачитано постановление облисполкома и обкома, которое означало, что за этим кладбищем власти признали официальный статус.

Затем поставили памятник - расколотый камень, работа скульптура В. Г. Смагина. Слова написал писатель Марк Сергеев. «Помни Родина всех, кто погиб безвинно, будь милосердна и возврати из небытия».

Александр Леонидович часто вспоминает своего деда, который работал бухгалтером на шахте в городе Черемхово. На одном из собраний он сказал, что не только в шахтах плохо, но и на поверхности нечего есть, в ларьках еды нет. На него за это написали донос и расстреляли. Он тоже здесь, в Пивоварихе. 

В сентябре 1938 года начальник Управления НКВД по Иркутской области Борис Малышев докладывал в Кремль: «Иркутским Управлением НКВД вскрыто и ликвидировано несколько польских диверсионно-разведывательных резидентур, участники которых проводили практическую диверсионно-шпионскую работу, направленную на ослабление обороноспособности Советского Союза и оказание помощи военно-наступательным силам интервентов на период войны против СССР». На вопрос о том, были ли расстрелянные в марте 1938-го шпионы и диверсанты, история уже дала ответ: большинство погибших в те годы реабилитированы за отсутствием состава преступления. 

"Глагол" уже не в первый раз возвращается к теме событий тридцатых годов прошлого века. И этот материал не последний. 

Возрастное ограничение: 16+

В наших соцсетях всё самое интересное!