Лев Сидоровский: "Я тебя никогда не забуду...", или 214 лет назад скончался Николай Резанов
13 марта 2021
Мог ли я, послевоенный иркутский мальчишка, однажды обнаруживший в ограде Знаменской церкви тяжеленный памятник над могилой Григория Шелихова (на одной стороне – державинские стихи: «Колумб здесь росский погребён...», на другой – строки Ивана Дмитриева: «Не забывай, потомок, что росс, твой предок, и на Востоке громок...»), предположить, что спустя долгие годы окажусь на спектакле столичного «Ленкома» под названием «Юнона и Авось», герой которого, командор Николай Резанов, – родственник того самого открывателя Аляски и Алеутских островов. Минуло уж четыре десятилетия, но и сейчас до дрожи вспоминается, как взмыл Андреевский флаг, побежали по вантам матросы, и щемящей, берущей за душу нотой зазвучало:
Ты меня на рассвете разбудишь,
Проводить необутая выйдешь.
Ты меня никогда не забудешь,
Ты меня никогда не увидишь...
Конечно, в этом, столько лет завораживающем нас театральном действе (где счастливо сошлись поэзия Андрея Вознесенского, музыка Алексея Рыбникова и режиссура Марка Захарова) кое-что вымышлено, но ведь всё-таки существовали реальные Николай Петрович Резанов и Кончита…
Родился он 28 марта 1764 года на невском бреге. Через некоторое время отец, коллежский советник Петр Гаврилович Резанов, получил назначение в Иркутск председателем гражданской палаты губернского суда. А еще раньше по ревизионным делам в тогдашней столице Восточной Сибири, простиравшейся от Енисея до Тихого океана, оказался и дед нашего героя – подполковник Гавриил Резанов. Ну а Николай, к четырнадцати годам знавший пять европейских языков, тогда же устремился на военную службу, в артиллерию.
Затем, по велению Екатерины II, за статность, сноровистость и внешнюю привлекательность был переведен в Измайловский лейб-гвардии полк. В поездке императрицы по Крыму юный Резанов лично отвечал за ее безопасность. Однако с военным мундиром быстро распрощался и поступил асессором в Псковскую палату гражданского суда. Затем стал начальником канцелярии у вице-президента Адмиралтейств-коллегии графа Николая Чернышова. Потом возглавил другую канцелярию – самого Гавриила Романовича Державина, назначенного секретарем при императрице для доклада по «сенатским мемориям», то есть документам, представленным Сенатом на утверждение. Через некоторое время оказался в штате нового фаворита Её Величества – Платона Зубова. Но тот, совершенно справедливо посчитав Резанова опасным конкурентом, поскорее отправил его подальше от Петербурга, в Иркутск, инспектировать деятельность компании основателя первых русских поселений в Америке купца Григория Ивановича Шелихова.
И вот у стремительных вод Ангары, встретившись с «Колумбом росским», тоже заразился идеей широкомасштабного освоения соотечественниками североамериканского побережья. А Шелихов, в свою очередь, желая упрочить собственное положение, посватал за гостя старшую дочь. И тридцатилетний Резанов женился на пятнадцатилетней Анне, получив таким образом право на участие в делах семейной компании. Вероятно, это был одновременно брак и по любви (столичный красавец с прекрасным образованием и светскими манерами просто не мог не поразить сердце девушки из далекой, глухой провинции), и по обоюдовыгодному расчету: не очень богатый жених становился фактически совладельцем огромного капитала, а невеста из купеческой семьи и дети от этого брака получали герб и все привилегии титулованного российского дворянства...
И вдруг через полгода Николай и Анна в Петербурге узнают: Григорий Иванович (всего-то в сорок семь лет!) оставил сей мир. Его капитал поделили между наследниками, и Резанов, используя связи, стал добиваться, чтобы на Тихом океане образовалась мощная единая Русско-Американская компания.
И по указу Павла I она в 1797-м возникла – с главным управлением в Петербурге, где Резанов, естественно, стал «представителем». К тому времени Николай Петрович уже являлся обер-секретарем Сената. Составив «Устав о ценах» и учредив раскладку поземельного сбора в Петербурге и Москве, заслужил орден Анны II степени и двухтысячерублёвый годовой пенсион. А в 1802-м подал Александру I записку, в которой предложил и провизию, и строительные материалы в новые русские владения доставлять не по старинке (из средней полосы России их везли на лошадях через всю Сибирь до Камчатки, где грузили на парусники), а по морю – прямо из Европы в Америку.
У него уже были сынок и доченька, но жена после вторых родов, к великому горю, скончалась. Резанов писал: «Восемь лет супружества нашего дали мне вкусить всё счастие жизни сей как бы для того, чтобы потерею её отравить наконец остаток дней моих...» Он уже думал взять отставку, чтоб заняться воспитанием детей, но тут (вместе с «Анной I степени» и титулом камергера двора Его Величества) последовало высочайшее повеление: стать первым российским посланником в Японии и руководителем первой же русской кругосветной экспедиции на шлюпах «Надежда» (которым командовал Крузенштерн) и «Нева» (где заправлял Лисянский). Главная задача: наладить отношения с абсолютно закрытой от мира Японией и проинспектировать «Русскую Америку», т.е. Аляску. 7 августа 1803 года двинулись в путь...
Опытный мореход Крузенштерн был уязвлен: ему поручалось распоряжаться лишь экипажами судов в морском и дисциплинарном отношениях. Поэтому Резанов, который уполномочивался «полным хозяйским лицом не только во время вояжа, но и в Америке», постоянно наталкивался на сопротивление, злопыхательство, даже откровенную враждебность. Из Бразилии докладывал министру Румянцеву: «Мы ожидаем теперь благоприятного ветра, но когда пойдем, не могу донести по неповиновению г. Крузенштерна, не говорящего со мной ни слова о его плавании. Не знаю, как удастся мне совершить миссию, но смею Вас уверить, что дурачества его не истощат моего терпения, и я решил всё вынести, чтобы только достигнуть успеха». В конце концов бунт команды, поднятый Крузенштерном, привел к тому, что Резанова не выпускали из каюты до самого Петропавловска-Камчатского, однако там, после вмешательства губернатора, «морской волк» всё же принес публичное извинение...
В сентябре 1804-го прибыли в Нагасаки, но, увы, все старания вызвать японцев на конструктивный диалог успехом не увенчались. Первый в истории русско-японский договор о торговле и границах двух стран будет заключен лишь через полвека, в 1855-м...
И на Аляске положение дел оказалось хуже всяких ожиданий: без нормального земледелия и животноводства люди находились на грани выживания, их косили болезни. Крузенштерн с Лисянским оставаться здесь не пожелали: обоим надо было в Кронштадте завершить кругосветку. Поэтому Резанов купил у заезжего американского коммерсанта корабль «Юнона» и приступил к постройке барка «Авось».
Приближалась зима, и, чтоб добыть продовольствие для оголодавших соотечественников, он отправился на «Юноне» вдоль континента – к побережью Калифорнии, где обосновались испанские поселенцы.
Сан-Франциско... Здесь Резанов подружился с семьей коменданта крепости, а прекрасную его дочь очаровал. Ее звали Мария Консепсьон де Аргуэльо, ну а по-домашнему – Кончита. Личный врач Николая Петровича Георг Лангсдорф писал в дневнике: «Она выделяется величественной осанкой, черты лица прекрасны и выразительны, глаза обвораживают. Добавьте сюда изящную фигуру, чудесные природные кудри, чудные зубы и тысячи других прелестей. Таких красивых женщин можно сыскать лишь в Италии, Португалии или Испании, но и то очень редко».
И вспыхнула любовь, которой суждено было стать легендой. Они обручились. Было решено: жених вернется в Петербург и испросит ходатайства своего императора на их брак перед Папой Римским. Сам Резанов обещал Кончите и ее родителям, что на всё это вполне хватит двух лет, после чего он возвратится...
Не мигают, слезятся от ветра
Безнадёжные карие вишни:
«Возвращаться – плохая примета,
Я тебя никогда не увижу...»
Предельно загруженная «Юнона» (2 156 пудов пшеницы, 351 пуд ячменя, 560 пудов бобовых) спасла на Аляске русских колонистов от голодной зимовки. К тому же Николай Петрович направил отряды своих людей в Калифорнию, чтобы отыскали подходящее место для южных поселений в Америке. И одно было создано, просуществовав потом тринадцать лет. В общем, совсем не случайно американский адмирал Ван Дерс впоследствии утверждал: «Николай Резанов был прозорливым политиком. Живи Резанов на десять лет дольше, то, что мы называем Калифорнией и Американской Британской Колумбией, были бы русской территорией».
В июле 1806-го он решил возвращаться. В сентябре добрался до Охотска. Начиналась осенняя распутица, и ехать дальше было нельзя. Что ж, упрямо направился по «многотрудному пути верховою ездой». Перебираясь через реки, из-за тонкого льда несколько раз падал в воду. Неоднократно ночевал прямо на снегу. Страшно простудившись, пролежал в горячке двенадцать дней. Как только очнулся, снова пустился в путь.
Спешил ли он в Петербург, дабы испросить согласия Александра I на бракосочетание с возлюбленной, или чтобы снарядить новую экспедицию с целью закрепить русских на дальних берегах? Вполне возможно, если Резанов встретился бы с императором, судьба российских поселений решилась бы по-другому, и у нас отпала бы нужда продавать Аляску Америке.
В своем последнем послании из Иркутска, 26 января 1807 года, доверенному лицу в Петербурге писал: «...Патриотизм заставил меня изнурить все силы мои: я плавал по морям, как утка; страдал от холода, голода, в то же время от обиды и еще вдвое от сердечных ран моих... Я увидел, что одна счастливая жизнь моя ведет уже целые народы к счастью их, что могу на них разливать себя. Испытал, что одна строка, мною подписанная, облегчает судьбы их и доставляет мне такое удовольствие, какого никогда я себе вообразить не мог. А всё это вообще говорит мне, что и я в мире не безделка, и нечувствительно возродило во мне гордость духа. Но гордость ту, чтоб в самом себе находить награды, а не от Монарха получать их...»
В морозный день перед Красноярском упал с лошади, сильно ударившись головой. Там, на берегу Енисея, 17 февраля (1-го марта) его не стало. Погребли Николая Петровича при Воскресенском соборе.
А Кончита всё ждала: каждое утро спешила на мыс, садилась на камни и смотрела на океан. Когда же в 1808-м узнала о смерти любимого, ушла в монастырь, где в 1857-м скончалась. Ее похоронили близ Сан-Франциско, на кладбище ордена доминиканцев...
В начале 1960-х Воскресенский собор был разрушен, а могила командора Резанова утеряна. По некоторым сведениям, гроб с его телом перезахоронили на Троицком кладбище. Вот и возник там в 2000-м белый каменный крест, на одной стороне которого значится: «Николай Петрович Резанов. 1764-1807. Я тебя никогда не забуду», а на другой: «Мария Консепсьон де Аргуэльо. 1791-1857. Я тебя никогда не увижу». Здесь шериф города Монтеррей развеял горсть земли с могилы Кончиты и обратно увез для нее горсть земли красноярской...
Заслонивши тебя от простуды,
Я подумаю: «Боже всевышний,
Я тебя никогда не забуду,
Я тебя никогда не увижу...»
Изваянный в бронзе, он теперь – близ вод Енисея...
Автор: Лев Сидоровский, Иркутск - Петербург.
На фото: Николая Резанов. Кончита. Изваянный в бронзе – близ Енисея.
Возрастное ограничение: 16+
Все статьи автора
В наших соцсетях всё самое интересное!
