Владимир Демчиков: Да здравствует местный патриотизм – и будь он проклят

14 января 2016

Автор вспоминает, что давным-давно, в пионерском лагере, будучи мощным 12-летним шпендиком, стоял на воротах за сборную лагеря по футболу. Стоял как Лев Яшин, «пластался», отбивая бока, считал себя непробиваемым и все такое.

И вот как-то раз к нам привезли большую делегацию из соседнего лагеря. Днем был какой-то их концерт, а потом предполагался футбольный матч между двумя сборными.

И вот перед матчем иду я себе по территории – и слышу, как какие-то пигалицы из нашего лагеря, из самого младшего отряда, препираются с приехавшими чужаками.

Те им кричат: «Да наш вратарь из девятки мячи вытаскивает!»

А наши храбрые крошки вопят им в ответ: «А наш – вообще голов не пропускает!»

Услышав такое, я, конечно, на мгновение даже загордился: вот оно, значит, как! Значит, моя вратарская непробиваемость вошла в легенду и докатилась и до этих малявок! Но, честно говоря, сразу сообразил, что вряд ли эти крошки вообще хоть раз смотрели, как мы играем. Просто они разговаривали с чужаками – и храбро хвалили свое болото. Матч мы, кстати, продули. Я пропустил кучу голов и долго бродил потом по лесу, в одиночестве переживая страшный позор и боясь взглянуть в глаза братьям по пионерскому разуму.

Начать разговор о местном патриотизме с этого детского воспоминания, мне кажется, очень удобно. Хвалить свое, родное, местное – что может быть естественнее и понятнее, особенно для ребенка? И тем более это понятно, когда живешь в далеком от цивилизации маленьком городе (а Иркутск – маленький город, в нем, например, всего-то, на минуточку, три театра: музыкальный, драматический и ТЮЗ, да и те заполняются процентов на 70% по сведениям минкульта, то есть зрителей – еще меньше). Чем меньше родной город – тем более его жители вроде как его дети, и тем простительнее слепой азарт детской любви ко всему местному.

Хвалить местное – это по-человечески вполне нормально. Без этой любви ко всему местному довольно трудно осознавать некоторую свою оторванность от «большого мира», мира «взрослых людей». Ну а если уж местная достопримечательность и правда хоть сколько-нибудь выдающаяся – тогда тем более. Тут уж патриоты родного края найдут самые сильные слова и выражения. И кто их за это осудит? Не нам ли, местным жителям, самим богом и пропиской положено поддерживать лучшее что у нас есть?

Стоит только кому-то сказать «Байкал!» - и тут же мы, как дети малые, принимаемся перебирать все сильнейшие эпитеты русского языка по десятому уже разу. «Великолепный» - уже было, «потрясающий» - было, «изумительный» - тоже было, «магический» - черт, тоже было… Если взять в руки печатную продукцию про Байкал – по ней прямо физически можно почувствовать, как мучились копирайтеры, пытаясь обозвать Байкал как-нибудь пооригинальнее.

Итак, у нас есть уникальный Байкал (тут прилагается фотка громоздящегося льда, просвеченного солнцем), который все хвалят до посинения, а что еще? Есть красивый старинный Иркутск (правда, прилагается фотка не деревянных кварталов, довольно запущенных по большей части, а почему-то драмтеатра в окружении вечерних фонарей). Есть красивый Денис Мацуев (давно уже не местный, но он зато тут регулярно дает концерты и проводит большой фестиваль).

После долгих лет отсутствия опять появился на горизонте Даши Намдаков (когда-то стартовавший в Иркутске и теперь идущий по пути Мацуева к успеху в наших пенатах). Есть омуль (накормить приезжего омулем и еще дать в дорогу – это святое, умри – а накорми). Есть декабристы (с ними сейчас не очень понятно, но пока они все-таки еще есть). Есть музей «Тальцы», есть бурятские позы, «130 квартал» (если кому-то хочется перекусить в красивых декорациях), а еще Вампилов и Распутин.

Вот, пожалуй, и весь недлинный список того, что является сегодня предметом гордости, и что мы склонны хвалить из местного. Был, правда, еще иркутский карнавал, но с ним – как с наследием проклятого прошлого – теперь борется лично мэр, пытаясь переименовать его из карнавала в какое-то невнятное «шествие», так что карнавал у нас временно в зоне неопределенности.

Несколько лет назад предметом такой местной гордости были еще майонез с горчицею и еще хоккейная команда «Сибскана». Но сейчас слава майонеза как-то поувяла (на фоне всепобеждающего ЗОЖ, приравнявшего майонез к яду), горчица тоже уже не та, а некогда грозная хоккейная команда сменила название и переживает непростые времена.

Но если бы мне из всего перечисленного предложили выбрать какой-то один, главный предмет местной гордости, я бы, конечно, назвал хоккейную команду «Сибскана». И дело тут даже не в том, что команда уже сто лет называется как-то по-другому, а газета «Наша «Сибскана» выходит до сих пор с этим названием (то есть название вполне живо, что бывает редко). Дело тут в другом. Просто тот тип гордости, предметом которого когда-то была «Сибскана» - из всех прочих является для меня самым симпатичным. И это несмотря на широкое пьянство на трибунах (для сугреву, конечно, а для чего ж еще?) и на эмоциональный и даже где-то дикий формат «боления», казалось бы, далековатый от высокой культуры быта и человеческого общежития.

Спортивная команда, из года в год крошившая столичных зазнаек в капусту и уравнивавшая «нас» с «ними», не просто помогала преодолевать комплекс провинциальной неполноценности, а делала еще одно важное для местной идентичности дело. Она наполняла жизнь болельщиков ощущением вернувшегося детства с его сумасшедшими эмоциями, превращала эту самую местную гордость в игру, в карнавал, вносила в жизнь лошадиную дозу несерьезности и живительной придурковатости.

Ликующий болельщик – это почти карнавальный шут: он разрисовывает себе лицо, обматывается дурацким сувенирным шарфом (то есть наряжается в костюм), выкрикивает странные речевки и вообще непрерывно орет. То есть он превращается из серьезного отца семейства – в веселого разряженного петрушку. Гордость за свою команду – это прежде всего готовность самому сыграть в игру, превратиться в ребенка и как следует подурачиться. И именно эта разновидность «гордости за наших», где гордость перемешана с иронией и игровым началом, кажется мне высшим проявлением местного патриотизма. Потому что все понимают, что это «всего лишь игра» - и относятся к этому весело и легко.

Именно такой местный патриотизм мне кажется прекрасным. Хвалить местное – и при этом знать ему цену, хвалить, прищуривась и придуриваясь, с иронией и весело, хвалить родное, превращая эту самопохвалу в маленький карнавал и не придавая этому слишком большого значения – это и есть взрослое отношение к родному. И именно так и стоит относиться «ко всему местному». Потому что все предметы нашей зачастую зверски надутой гордости – мягко говоря, не такие уж и суперские, в мире полно вещей и получше, и повкуснее, и познаменитее, и покрасивее. И даже Байкал – о ужас! – конечно прекрасное, но совсем не самое красивое и не самое интересное место на земле.

Он, конечно, уникален и велик – но если человек, произнося слово «уникален», не будет надуваться и таращить глаза, как океанская рыбка, а будет улыбаться, как улыбается поддатый болельщик – от этого Байкал только выиграет. Ибо любому приезжему станет ясно, что на берегах Байкала живут не надутые и пафосные бородатые дети, а нормальные ироничные взрослые люди.

Надсадное желание громко хвалить и коллективно любить «все местное» и всерьез считать, что именно у нас все – самое лучшее, кроме всего прочего, отбивает у людей вкус к анализу и способность к объективной оценке. Когда люди начинают хвалить местное слишком всерьез – они перестают замечать его недостатки и незаметно превращаются в скучных монахов местного религиозного ордена, фанатиков единственно праведной веры. Почитатели Вампилова с Распутиным, кланяясь кумирам, не хотят замечать, что сегодня в Европе активно переводят и ставят нашего современника и бывшего иркутянина И. Вырыпаева.

Поклонники Мацуева, сгорая в огне восторга, не подозревают о существовании других пианистов. Пламенные патриоты копченого омуля не верят гостю, которому не понравилось («как это не понравилось? как это не понравилось?»). Адепты «130 квартала» в упор не замечают его аляповатого уродства… В общем, те, кто хвалят местное слишком всерьез, ведут себя либо как дети малые, либо как обычные рекламные агенты, зарабатывающие с продаж.

Нормальный взрослый человек испытывает чувство гордости вперемешку с игрой и весельем, разрисовав себе физиономию и пустившись в пляс, а не надувается, как внутренне неуверенный в себе ребенок. А если взрослые люди, похваляя родные пенаты, становятся свинцово-сурьезны – что ж, ничего страшного, просто они просто впали в коллективную куриную слепоту. В состоянии этой коллективной слепоты можно, конечно, прожить всю жизнь – но нужно быть готовым к тому, что зрячие будут уезжать. Туда, где действительно весело.

Возрастное ограничение: 16+