Лев Сидоровский: 227 лет назад родился Александр Сергеевич Грибоедов
16 января 2022
Он владел французским, немецким, английским, итальянским, латинским, греческим, персидским, арабским и турецким языками. Он отлично играл на фортепиано и сочинил несколько музыкальных композиций.
Он был дипломатом, экономистом, лингвистом. И еще он был замечательным драматургом, поэтом, создавшим комедию, которая вот уже почти сто девяносто лет не сходит с русской сцены.
Над его могилой – памятник с надписью: «Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя?» Эти строки написала Нина Чавчавадзе, жена Александра Сергеевича Грибоедова.
Самый большой знаток Грибоедова на невском берегу – мой давний знакомый: доктор филологических наук, профессор Сергей Александрович Фомичёв, к которому накануне дня рождения драматурга я снова заглянул в его родной Пушкинский Дом.
– Сергей Александрович, неоднократно приходилось сталкиваться с мнением, что, создав в 1825-м «Горе от ума», Грибоедов творчески себя исчерпал. Это так?
– В корне ошибочное утверждение! Дело в том, что по роду своей жизни, своей деятельности Грибоедов был человеком страшно занятым, постоянно находился в центре каких-то очень важных событий. Он вел всю дипломатическую переписку Ермолова, потом – Паскевича (а ведь Кавказ в то время представлял собой форменный вулкан), активно участвовал в туркманчайских переговорах, оформлял мирный договор. В общем, забот у Грибоедова хватало, и он сам переживал, что времени на литературу не остается: «Поэзия! Люблю ее без памяти, страстно». Но все-таки успел Грибоедов немало: еще до «Горя от ума» сочинил несколько стихотворных, так называемых, «светских комедий»; много хороших стихотворений (прочтите хотя бы «Прости, Отечество!»); написал великолепные очерки и путевые дневники.
– А ведь осталась еще и «Черновая тетрадь»?
– Да, в двадцать восьмом году Александр Сергеевич в последний раз побывал в Петербурге: привез царю Туркманчайский трактат, а, возвращаясь назад, на Кавказ, по пути в Москву оставил своему лучшему другу Бегичеву так называемую «Черновую тетрадь». Эти листки, собранные в беспорядке, Грибоедов доверил другу, видимо, имея у себя более совершенные копии. Что же было там? План трагедии «1812 год», часть историко-политической драмы «Радомист и Зенобия», наброски трагедии «Грузинская ночь», замысел трагедии «Федор Рязанский».
Увы, во время трагической гибели Александра Сергеевича в Персии все его бумаги, дипломатическая переписка и рукописи произведений таинственно исчезли. Да, некоторые личные вещи остались, а бумаги, увы, пропали.
– Книги имеют свою судьбу, и история «Горя от ума», ведь, пожалуй, во всей русской культуре одна из самых любопытных?
– Согласен, весьма необычная судьба. Первое полное издание комедии в России возникло только после отмены крепостного права – чувствуете, какой силы был в ней сатирический заряд? Однако, не появившись целиком в печати, комедия, тем не менее, была широко известна по рукописным спискам. Таких рукописных экземпляров до нашего времени дошло около тысячи. Хотя они и давали полный текст, но список есть список: ошибки при переписке просто неизбежны. Мне удалось просмотреть, около четырехсот списков «Горя от ума» (во всяком случае, всё, что находится в крупных хранилищах, видел), и твердо теперь знаю: в любом неавторизованном списке тьма ошибок!
У меня даже есть своеобразная «лакмусовая бумажка», по которой определяю: правил Грибоедов этот список или нет? Да, есть в комедии такая строчка, с которой ни один переписчик не смог совладать – это в самом начале четвертого действия, где Наталья Дмитриевна обращается к Платону Михайловичу: «Бесценный душечка, Попошь, что так уныло?» «Попошь» – уменьшительное от «Платон», но никто из переписчиков этого не понял. Пишут что угодно: «потешь», «поешь», иногда заменяют на «что смотришь так уныло?», иногда выдумывают просто абракадабру. Ну не было у переписчиков такого слова в запасе. И подобных нелепостей – десятки.
– Тем не менее, известно, что текстология «Горя от ума» покойным известнейшим литературоведом Николаем Кирьяковичем Пиксановым апробирована научно. На чем же она основывается?
– Давайте вместе посмотрим несколько книг из библиотеки Николая Кирьяковича. Вот фотокопия рукописи «Горя от ума» (или «Горя уму», как тогда именовалась комедия), которую Грибоедов оставил Бегичеву. Сама рукопись хранится в Государственном историческом музее, и за ней закреплено название «музейного автографа». Так вот, вглядимся в фототипические фрагменты рукописи – несомненно, это рука самого Грибоедова.
Между тем, если вы станете ее читать, обнаружите некоторое несоответствие не только в отдельных стихах, но и в самом сюжете. Почему? Да потому, что это ранняя редакция комедии. Тут, например, Софья еще не ведает о том, что Молчалин заигрывает с Лизой. Новая развязка придет на ум писателю позднее. И, кроме того, он долго еще будет править стихи: изумительный язык «Горя от ума» вырабатывался с большим трудом.
Так что ранняя редакция окончательному тексту не соответствует. К счастью, один из списков, так называемый «Жандровский список» (он тоже хранится в Москве) авторизован: переписчики изготовили Грибоедову копию, а он ее тщательно выправил. Смотрите: это почерк переписчика, а вот исправляет Грибоедов. Как же тщательно, на каждой странице, он это делает: пропустили букву – вставляет, неточность в стихах – правит и даже заменяет целые строки.
. По существу, это и есть подлинный источник текста. Кроме того, имеется довольно любопытный список, который хранится в нашей Публичной библиотеке. Вот его первая страница: «"Горе" моё поручаю Булгарину. Верный друг Грибоедов. 5 июня 1828 г.» Уезжая на Кавказ из Петербурга, Грибоедов поручил Булгарину попытаться издать комедию.
– Что, тогда Фаддей Булгарин своего истинного лица еще не раскрыл?
– Как и всякий человек, Булгарин подлецом не родился. Наоборот, поначалу он даже позволял себе фрондировать с правительством. В его друзьях были Рылеев, Александр Бестужев, да и Пушкин отзывался тогда о Фаддее достаточно лестно. Однако после поражения восстания декабристов Булгарин испугался и начал заниматься доносами. Сначала – тайно, и Грибоедов об этом знать не мог... Так вот, в альманахе Булгарина «Русская Талия на 1825 год» впервые появились отрывки из «Горя от ума», и теперь, уезжая на Кавказ, Грибоедов оставил текст комедии – так называемый «Булгаринский список».
Этот экземпляр, вероятно, не авторизован, но здесь работал очень хороший переписчик. Смотрите: только самые мелкие исправления, одна-две буковки, однако принадлежат ли они Грибоедову – неизвестно. Ценно, что этот список – безошибочен. С «Жандровским» совпадает за исключением пяти-шести случаев, причем очень незначительных. Судя по всему, этот экземпляр был тщательно выправлен. Поэтому, имея «Жандровский» и «Булгаринский» списки и еще раннюю рукопись, сомневаться в тексте «Горя от ума» оснований нет.
– А когда появилось самое первое издание комедии?
– В 1833-м, в Московской типографии Августа Семена. Конечно, с пропусками, причем даже не отмеченными отточиями. Пропадает рифма – и всё. До этого пьеса с купюрами шла на столичной сцене, и Николай Первый распорядился: «Печатать – как на сцене». Но порой читатель оказывался хитрее царя: он покупал эту книжку, брал список и вклеивал все пропуски. Вот полюбуйтесь. Во втором издании пропусков оказалось еще больше, и снова читатель оказался на высоте. А вы знаете, впервые комедия была все-таки напечатана двумя годами раньше, да еще, представьте, без купюр, да еще на немецком языке! Причем одновременно в двух переводах: в Ревеле вышел перевод Кнорринга (вот эта книга), а в Берлине – Шнейдера. А в России «Горю» с первыми изданиями все-таки не повезло, и роковую роль в этом сыграл, конечно, Булгарин, который настаивал на своем авторском праве, хотя такое право было за вдовой Грибоедова, Ниной Александровной, и его сестрой, Марией Сергеевной, в замужестве – Дурново.
Однако Булгарин всячески интриговал: мол, Грибоедов поручил это дело мне, поэтому после 1833-го комедии дали ход спустя лишь шесть лет, а потом вообще все затихло. Зато в 1854-м, когда истек двадцатипятилетний авторский срок, появилось сразу семь изданий, а в 1862-м Николай Тиблен в Петербурге выпустил, наконец, «Горя от ума» полностью.
Между тем еще до этого срока в Лейпциге и Берлине вышли два полных издания на русском языке и, кроме того, в библиотеке Пиксанова сохранился совершенно уникальный экземпляр – вот он... Полистаем страницы... По ряду полиграфических признаков эта книжка тридцатых годов, но смотрите: здесь текст «Горя от ума» помещен полностью. Однако – никаких выходных данных! Как показывает анализ шрифтов, книжка напечатана в одной из полковых типографий: очевидно, полковник был любитель поэзии и приказал это сделать на свой страх и риск. Полковой наборщик привык печатать приказы, а там все «высочества» и «величества» набирались крупным шрифтом, вот и здесь – если уж встречается: «Его Высочество король был прусский», то шрифт – будь здоров! И слово «Царь» тоже обязательно с прописной буквы.
– Итак, все загадки «Горя от ума» разгаданы?
– Почти все. Еще четыре десятилетия назад под моей редакцией вышли два сборника сочинений Грибоедова, где в текст «Горя от ума» я внес несколько мелких корректив. Ну, например, есть в знаменитом монологе Чацкого одна, казалось бы, неясность:
Защиту от суда в друзьях нашли, в родстве,
великолепные соорудя палаты,
где разливаются в пирах и мотовстве,
и где не воскресят клиенты-иностранцы
прошедшего житья подлейшие черты.
Зачем, спрашивается, «клиентам-иностранцам» эти черты воскрешать? В некоторых старых изданиях писали так: «и где не истребят клиенты-иностранцы», но всё равно текст не улучшался. А ведь Грибоедов в этом монологе неясности допустить не мог: судя по всему, работал над ним много.
Мне кажется, я понял, в чем тут дело. Самое сложное при издании классиков – их пунктуация, которая с нашей пунктуацией, как правило, не совпадает. В их рукописях часто присутствует минимум знаков: авторы знали интонацию – и всё.
Вот и этот текст: достаточно внести в него маленькую корректуру в знаке – и всё зазвучит вполне осмысленно. «Где разливаются в пирах и мотовстве», здесь надо поставить восклицательный знак или точку, а дальше начинается новая гневная фраза: «И гдЕ не воскресят клиенты-иностранцы» – это уже не придаточное предложение, «где» здесь – с ударением. По-моему, теперь всё понятно.
Беседу вёл Лев Сидоровский.
На фото: второе издание «Горя от ума» и его исследователь Сергей Александрович Фомичёв.
Возрастное ограничение: 16+
Все статьи автора
В наших соцсетях всё самое интересное!
