Приговор

19 августа 2018

Осенью 2004 года, продав квартиру, в которой прожил с самого рождения, и разъехавшись, наконец, с родственниками, я купил себе квартиру в старинном доме на Набережной. Это была моя давняя мечта: просторная квартира в старом деревянном доме - не в деревенской избе, а именно в городском деревянном доходном доме - с высокими потолками и лепными плафонами, с изящными печками-"голландками", и чтобы - непременно дом возле Ангары - чтобы летними вечерами через открытые окна в комнаты входил запах реки... Анфилада комнат, высокие двустворчатые двери с филёнками и старинными латунными ручками, под окнами - небольшой палисадник, в котором в июне цвела вишня и сирень - вот оно, счастье! вот она, мечта романтика и антиквара!

Квартира, которую я купил и в которую мы с женой вселились 10 октября 2004 года, располагалась на первом этаже двухэтажного доходного дома, принадлежавшего до революции младшему брату иркутского губернского архитектора Рассушина, иркутскому врачу Аркадию Рассушину; наш дом находился в глубине усадьбы, а хозяйский дом и просторный флигель для прислуги выходили своими фасадами на красную линию иркутской Набережной; все три сооружения составляли единый усадебный комплекс - обветшавший снаружи, но очень уютный внутри: комнаты нашей квартиры выходили на юг и на запад - к Ангаре-реке, поэтому весь день, и даже зимой, в квартире было очень светло, но не жарко. Вселившись в квартиру, мы тут же сделали капитальный косметический ремонт интерьеров: дело в том, что до нас в этой квартире жили какие-то маргиналы, затем они продали её, но новые хозяева так и не вселились, и через два года продали пустовавшую квартиру нам. Покончив с внутренним ремонтом, мы с женой взялись за палисадник: он был сильно захламлён, и нам потребовалось несколько дней для того, чтобы вытащить из него какие-то полусгнившие доски, истлевшее тряпьё, пустые бутылки, ещё какую-то дрянь... весной палисадник отблагодарил нас за заботу: в нём расцвели тигровые лилии! "Ух ты! - удивился сосед со второго этажа, - а я-то думал, что они погибли!... Это же я сажал их здесь лет тридцать назад!..."

В палисаднике цвели лилии, вишня и сирень; иногда летними вечерами мы вытаскивали туда самовар, выносили граммофон, расставляли столик и стулья; граммофон распевал во весь голос старинные романсы, самовар плевался кипятком, мы с соседом Чернышовым пили чай, наша собака резвилась на траве, а прохожие, вышедшие в этот час на бульвар Гагарина, завидовали нам. Редкий день обходился без того, чтобы в наш двор не заглядывали любопытные туристы с фотокамерами: жена ухаживала за цветами в палисаднике - а они, получив от неё разрешение на съёмку, фотографировали фасады нашего дома со всевозможных ракурсов, придирчиво снимали различные деревянные архитектурные элементы. Иногда, если туристы особенно нравились Маше, она разрешала им зайти в квартиру и снять несколько кадров интерьера: после ремонта, когда мы оклеили стены подходящими по стилю обоями и расставили все свои буфеты-комоды-этажерки, водрузили посреди гостиной массивный круглый стол, на котором всегда стояла ваза с живыми цветами, когда развесили по стенам все наши ходики, картины, старинные сабли и расставили по местам всевозможные антуражные вещицы, наша квартира превратилась в этакий маленький музей-студию - и туристы, попав вовнутрь, испытывали самый настоящий культурный шок: переступив порог квартиры, они попадали из начала двадцать первого столетия на сто с небольшим лет назад, в конец девятнадцатого! Нередко после их ухода мы обнаруживали на скатерти две-три десятидолларовых купюры, которые они оставляли в знак благодарности за то, что хозяева разрешили им осмотреть приватную зону, и даже позволили сделать несколько фотографий в интерьере. Однажды, уже через много лет, мы наткнулись в сети на несколько фотографий своей, тогда уже бывшей квартиры, которые были снабжены подписью: "Siberian nobles survived the Bolsheviks! They still live in their ancestral homesteads".

Так прожили мы три самых прекрасных года в своей жизни, которые до сих пор вспоминаем с нежностью и теплотой. В те годы у нас часто бывали гости - ведь наш дом располагался на Набережной, и многие из наших друзей, совершив вечернюю прогулку, заглядывали к нам на чашку чая и неторопливую вечернюю беседу. Иркутский художник Юрий Квасов, узнав о том, что соседняя квартира в нашем доме продаётся, уже собирался, было, покупать её, и говорил мне: "Старик! Это же - самое место для нас, художников! Может быть, ещё кто-то из наших захочет здесь обосноваться - вернее, я уверен, что захотят! Договоримся с соседями, потихоньку выкупим все квартиры - и будет у нас здесь своё собственное Арт-Подворье: будем устраивать вернисажи прямо во дворе, будем концерты устраивать, сувениры будем продавать! Устраивать вечера танцев под граммофон будем!... Я в мэрии договорюсь - у нас здесь и мастероские на чердаках будут! Представляешь, как будет здорово!..."

Увы. Всё хорошее когда-то заканчивается. И Юрий Николаевич Квасов со своей супругой, художницей Ольгой Ильиной, не успели стать нашими соседями: в нашу усадьбу пришла беда.

Беда имела вид благообразных мальчиков и девочек, которые начали поквартирный обход: "Вы не хотите продать нам свою квартиру? Наша строительная компания будет строить здесь новый дом - высокий, просторный, современный! Мы купим вам квартиры прямо сейчас, а если вы готовы подождать два-три года, то мы обещаем вам дать квартиры в том доме, который построим здесь - в светлом, современном доме из стекла и бетона!" Тщетно было объяснять этим вежливым упырям, что никакого "современного дома из стекла и бетона", никакого хай-тека, равно, как и никаких "современных-благоустроенных квартир" в хрущобах на окраинах мне не нужно - да и не поняли бы они меня, если бы я стал объяснять им, что больше всего на свете люблю старый Центр, вот этот вот дом с вишнями и лилиями в палисаднике, дом, где по ночам тихо поскрипывают старые ступени, где под лестницей живёт кошка Ночка, которая дружит с моей собакой, где вечерами в комнатах пахнет рекой, где тепло зимой и прохладно летом... не поняли бы эти лощёные упыри, как это так - любить "деревяшки", "развалюхи"?!... Поэтому-то, я ничего и не объяснял, а просто посылал их подальше.

Но мои соседи оказались более сговорчивыми: и, хоть мы с женой прожили в этом доме всего три года, в то время, как они и их родители прожили там всю свою жизнь, именно они, а не мы предали Старый Дом, и потихонечку принялись паковать вещи и переезжать на новые квартиры - в хрущовки Лисихи, в панельки Первомайского... надеюсь, там они теперь счастливы. Дом можно было спасти, отстоять всем сообща, и я говорил им об этом - а они, согласно кивая головами, потихонечку паковали вещи, и бежали - бежали тихо, не привлекая внимания.

Постепенно опустел и наш, и оба соседних дома. Что было делать? Сопротивляться в одиночку? На дворе стоял две тысячи седьмой - а за четыре года до этого, летом две тысячи третьего, с балкона своей квартиры на Пионерском переулке - той самой, из которой я переехал в этот уютный дом - я почти каждую ночь наблюдал, как то здесь, то там на фоне ночного мрака пляшут языки пламени очередного пожара. Иногда таких пожаров я видел со своего балкона по семь-восемь одновременно: горели "деревяшки", "развалюхи" - выжигали старый Иркутск. Поджигателей, конечно же, искала милиция, и, конечно же, НЕ находила - а на месте некоторых сожжённых домов затем вдруг очень-очень быстро расчищалась площадка, и уже через полгода возникало нечно "из стекла и бетона", из облицовочного кирпича, с затонированными стёклами на окнах... но ведь застройщики - это же не поджигатели, правда же? И ведь ничего нельзя доказать, правда же?... Я помнил всё это, и я боялся, что однажды, в одну какую-нибудь тёмную и безлунную ночь, я получу в окно "привет" в виде бутылки с бензином...

...А лощёные упыри, мальчики и девочки с папочками документов, осаждали и соблазняли: "Мы подберём вам то, что вы хотите! Хотите в новостройке? Не-ет??!... Ну, ладно: мы подберём вам то, что вам подходит! Мы готовы заплатить вам деньги - ту сумму, которую вы назовёте!" - а за спинами этих вежливых и улыбчивых упырей незримо маячили призраки ночных поджигателей. И в сентябре 2007 года мы с женой сдались и покинули наш Старый Дом - едва ли, ни самыми последними.

Одиннадцать лет(!) дома бывшей усадьбы Аркадия Рассушина пустовали. Я бывал там часто и знал, как там обстоят дела. Перво-наперво, должен сказать о том, что в нашей квартире едва ли, ни через неделю после того, как мы выехали из неё, поселились бомжи. Нужно отдать им должное: они выбрали самую уютную и ухоженную квартиру - квартиру, в которой за два с половиной года до того я замазал все щели, выровнял полы и стены, провёл воду и канализацию - сделал всё своими руками. Они поселились не просто так: им разрешили вселиться новые собственники. "Мы теперь здесь всё охраняем! - с гордостью говорили они, - нам за это даже деньги плОтят!" Жена выкапывала в нашем бывшем палисаднике тигровые лилии, чтобы высадить их под окнами нашей новой квартиры, а я, сопровождаемый бомжами, бродил по опустевшему дому.

- Дайте-ка, я хоть вот эти старинные дверные ручки сниму - погибнут ведь! - обернулся я к своим провожатым, - отвёртка у вас есть?

- Ты чо!? Ты чо!? - загалдели они, - это всё теперь под охраной! Ничо нельзя брать! У новых хозяев теперь это... как его?... Охранная обязанность! Сказали, чтоб никто ничо не трогал!...

...Через год те же самые бомжи, забыв, видимо, о нашем давешнем разговоре, гордо рассказывали мне о том, как свинтили и продали на барахолке всю эту старинную латунную фурнитуру - дверные и оконные ручки, как выбили из печей-"голланок" и снесли туда же, на барахолку, старитнное каслинское печное литьё... Я снова бродил по брошенному старому дому, и с ужасом замечал, что исчезли куда-то и все старинные межкомнатные двери, и все точёные балясины с лестниц пропали... На кухне второго этажа при нас было очень интересное водогрейное устройство, которого прежде я не видел больше ни в одном иркутском доме: в печь был вмонтирован объёмный чугунный чан с тяжёлой крышкой, из которого выходил медный кран - теперь и этого водогрейного устройства не было... Что греха таить? - я изловчился, и при помощи отвёртки и какой-то матери свинтил с фасада дома номерной знак с цифрами "34" - всё равно ведь, пропадёт... Теперь он у меня.

Все эти годы я навещал наш старый дом, словно больного пожилого родственника. В нашей бывшей квартире так и продолжали жить эти "охранники" - они, правда, всё время менялись, но все они, почему-то, знали, что я - "бывший жилИц", и приглашали зайти в квартиру. Я всегда отказывался. Сразу же после расселения дома сантехники взорвали систему отопления - не динамитом, конечно же, но перекрыли задвижки таким образом, что трубы рванули во всём доме, и горячая вода хлынула в оставленные квартиры. Особенно пострадала та самая квартира, которую когда-то хотел выкупать художник Квасов: там внутри был настолько сырой воздух, что вся штукатурка превратилась в какое-то мессиво и сползла со стен. А бомжи, облюбовавшие нашу бывшую квартиру, комнаты остальных квартир превратили в отхожие места... заходить туда не было никакой возможности.

За одиннадцать лет не только менялись те бомжи, что "охраняли тут всё", поселившись в нашей бывшей квартире - у старого дома сменилось несколько собственников. Я уверен: у каждого из них было на руках и охранное обязательство - та самая "охраняемая обязанность", пугая меня которой "сторожа" не позволили мне спасти аутентичную латунную фурнитуру, которую затем сами же и продали на барахолке. Но что в том толку? - ведь безо всяких охранных обязательств, изначально было понятно, что старый дом приговорен, что постоянно меняющиеся собственники его нарочно доводят состояния руин. Чтобы какой-нибудь "искперт", сокрушённо покачав головой и произнеся дежурную фразу насчёт того, что "где же вы раньше были, дом ведь можно было спасти!" затем с лёгким сердцем начертал на своём заключении резолюцию: "восстановлению не подлежит". И - всё.

И - всё. Похоже, это и произошло. Иркутский архитектор, один из немногих последовательных сторонников сохранения исторической деревянной застройки, Марк Меерович этим летом забил тревогу: в город прибыли какие-то "искперты", которые с лёгким сердцем вывели из числа памятников истории и архитектуры дом Рассушина - правда, речь идёт не о доходном доме Рассушина, в котором жили мы (бульв. Гагарина, 34 "б"), а о том доме, который, собственно, занимал сам домовладелец (бульв. Гагарина, 34 "а") - но какая разница? Ведь оба дома, а также флигель для прислуги (по-моему, он значится под литерой "в"), составляют единый усадебный комплекс - единственный такого рода усадебный комплекс на бульваре Гагарина, и один из немногих такого рода комплексов (хозяйский дом + доходный дом + флигель для прислуги + службы), сохранившихся в историческом центре к началу двадцать первого века. Нет, безусловно, есть ещё и печально знаменитый иркутский бутафорский квартал, который проектировали тот же Марк Меерович и Константин Лидин, но... но бутафорский квартал - он и есть бутафорский, сродни безалкогольному пиву, надувной резиновой Зине и прочим подобным девайсам. То ли дело - идея Юры Квасова: арт-усадьба в центре города, в которой художники, писатели, музыканты, в первую очередь, живут сами - живут, преобразуя пространство вокруг себя для себя, но и для людей тоже; арт-усадьба, как гарманичный объект...

Рассушинская усадьба приговорена. Скажу честно, господа: не очень-то я верю в силу нашей "апчественности", во все эти подписания петиций, но - кто знает? может быть, на этот раз, и сработает?... иногда - очень-очень редко, правда - оно срабатывает. Поэтому, если не сложно, то откройте, пожалуйста, ссылку и подпишите петицию в защиту усадьбы Рассушина. В защиту нашего старого дома, хоть и бывшего, поставьте подпись - от вас не убудет. А в благодарность, я покажу вам несколько фотографий, которые хранятся у меня в папке "Наш Старый Дом" - похоже на то, что через некоторое время только они и останутся нам с женой в качестве воспоминания о трёх прекрасных годах, что прожили мы в той уютной квартире на первом этаже рассушинского доходного дома:

                                       Роман Днепровский, журналист

Возрастное ограничение: 16+

В наших соцсетях всё самое интересное!
Ссылка на telegram Ссылка на vk
Читайте также