Слепой художник

21 июля 2019

Мы встретились в его небольшой квартире на бульваре Постышева: «Выставил на продажу».

После этого он уедет из Иркутска в уже родную Вену. Быть может навсегда.

Сергею Поползину пятьдесят пять. Он родился в Хабаровском крае, в три года семья переехала в Луганскую область, потом было Кемерово, и только потом – Иркутск. Вернее, Иркутское художественное училище, куда он со второй попытки все-таки поступил.

Он немного говорит об учебе. Группу перебрасывали с места на место, было время, когда и вовсе его перевели на вечернее отделение. Поэтому днем он работал на мебельной фабрике: «Это было время первых кооперативов. Мы с другом решили создать небольшой мебельный цех, где «гнали» профильную рейку и штапик. Оказывается, нужно было всем».

Диплом художественного училища он так и не получил. Все, что надо взял, - говорит Сергей. Конечно, хотелось устроить какую-то акцию в стиле Дали, но решил лишний раз не шуметь.

Девяностые для многих творческих людей были тяжелым временем. Не все справились. Сергей – в их числе. Училище бросил, из общаги выгнали, ни поликлиники, ни полиса. В доме был пистолет, старый, ржавый такой. Он сам к себе притягивал.

Он остался жив, но потерял зрение. Его поддержали друзья. Сначала жил в небольшом бараке выше железнодорожного вокзала по Кайской улице. «Года полтора, наверное», -вспоминает Сергей. «Друзья – художники помогали, поддержали. Однако после обследования у врачей стало понятно, что зрение восстановлению не подлежало».

Сказать, что в нем проснулся талант в один день, нельзя. Но его работы показались интересными не только друзьям, и один знатный художник предложил сделать выставку Сергея. Слепой художник? Но он поверил в себя. В те дни в Иркутске случайно оказались польские художники. Они были из рабочих, но дважды в год проводили пленэр (ранее таких слов мы еще не знали), когда недели на две выезжали в маленькие города и писали картины. Пригласили Сергея.

Это был Ченстохова. А потом пошли выставки в Кракове и Варшаве. Сергея Поползина стали узнавать и покупать работы. А потом были дом-музей А. Н. Островского и филиал Третьяковки на Кузнецком мосту. Во время одной из выставок Сергей познакомился с режиссером Центральной студии документальных фильмов Александром Микриковым. Вскоре о нем сняли фильм, и он стал известным на всю страну.

В одном из интервью он рассказал технологию работы: все эскизы делаю не на бумаге, а в голове, обдумываю будущую картину на уровне технологий: какая краска на какую ложится, в какой очередности их смешивать, в каком порядке что рисовать. Главное - несколько раз вернуться в одну и ту же точку на холсте. Это можно сделать при помощи игл от шприца: они тонкие, длинные и с «пипкой» на конце. Если втыкать их в холст, руки находят все нужные точки без проблем. С помощью игл вычерчиваю прямую, линию горизонта. Смешивать обычные краски у меня получалось легко, с масляными – сложнее, ведь краски достаточно густые, нужное отмерить необходимое количество, выдавив на палец из тюбика. Со временем дошло до автоматизма. Теперь он пишет пейзажи и натюрморты.

Там он познакомился с Розмари. Она, австрийка по национальности, работала в торгпредстве. Сначала просто поддерживала Сергея, позднее вспыхнули чувства. В 1996 году у нее закончился контракт в России, и в Вену они уехали вдвоем.

Более двадцати лет Сергей живет в центре Европы. Его выставки прошли во многих странах. Но иногда он вспоминает Иркутск:

«Здесь старая жизнь, старые друзья. Здесь Байкал. Раньше я туда часто ездил. Была история, что я там чуть не остался навсегда – были с друзьями зимой, во время одной из прогулок, я поскользнулся и упал.  Еле дополз до места. Сейчас, говорят, там много туристов.

Говорят, что сейчас город сильно изменился. Время идет, и старых знакомых все меньше и меньше. Скоро город станет пустым и чужим для меня. А ведь когда-то это был интересный город: с одной стороны, чуть не столица, с другой, заходишь во дворик, деревянные дома, курочки ходят. Как в деревне. Высоток не было почти.

Речь чужая в городе сейчас. А раньше меня в московском метро узнавали, что иркутский. Сейчас понимаю, что люди говорят по-другому. Нет иркутского говора.

Квартиру я получил благодаря мэру Борису Говорину. За меня просили художники в девяноста третьем: дайте хоть комнату, негде жить. И тогда мэр сказал: «дать квартиру художнику». Две комнаты, одну – для жизни, вторую – для работы.

Сколько написал картин, Сергей не знает: не считал, больше пятисот, наверное. И самой любимой нет. Смеется, что самая любимая – еще не написанная.

Чем живет слепой художник еще? Модели танков собирает. В венской квартире уже 76 советских и 42 немецких.

-  Сколько это, у меня всегда с математикой было не очень? – улыбается Сергей.

- Сто восемнадцать, - говорю я.

- Еще три везу из Иркутска и два меня ждет в Москве. Третий шкаф добиваю уже.

Пять лет назад Сергей перестал ощущать радость от живописи. Но забрасывать писать картины не собирается: «Живу сегодня и сейчас. Солнце светит – хорошо. Кофе вкусный – тоже хорошо. О творческих планах не задумываюсь».

А вообще он считает себя земляниным. Ему приходилось много переезжать с детства, поэтому он лишен малой родины. Двадцать пять лет Иркутск не видел художника Сергея Поползина и его картин. Кем он станется в памяти Иркутска – слепым или забытым художником?

Алексей Петров, «Глагол. Иркутское обозрение». 

«Глагол» благодарит Елену Аносову за помощь в организации интервью

Видео: первая телепередача о слепом художнике Сергее Поползине и его выставке в июне 1991 года в Иркутске (Юрий Дорохин, телекомпания АИСТ)

Возрастное ограничение: 16+

В наших соцсетях всё самое интересное!
Ссылка на telegram Ссылка на vk
Читайте также