Представительница французской знати Элизабет Буржуа де Ришмон прекрасно знала русский язык, носила косу вокруг головы и часто подчеркивала: «Мы - русские».
Такие факты о супруге губернатора Восточной Сибири дают немногочисленные историки, изучавшие необычную жизнь этой женщины. Словно жена декабриста, Элизабет-Екатерина следовала за мужем в самые отдаленные уголки Сибири и Дальнего Востока, жадно впитывая в себя дух неизведанных краев. Исследователи считают — она совершила подвиг жены, сопровождая и поддерживая графа в важных для государственного дела поездках. Они часто предпринимались для освоения дальневосточных границ.
Только в экспедиции 1855 года, продлившейся с апреля по декабрь, генерал-губернатор Восточной Сибири и его жена - обожаемая и бесстрашная Катенька - преодолели тысячи верст. После сплава супруги надолго остановились в селении Аян, прожив там до первого снега.
А за несколько лет до этого, в 1849 году, семейной паре покорилась далекая Камчатка, где еще никогда не бывал ни один сибирский губернатор и уж тем более его жена. Эта камчатская экспедиция, пролегшая по маршруту Иркутск - Якутск - Охотск - Камчатка - Сахалин - Аян - Иркутск, стала одним из самых невероятных путешествий для Екатерины. Путникам по дороге в северный край приходилось преодолевать опасные горные спуски - «прямые как стена». Оленей распрягали, привязывали к саням длинную сосну с ветками и пускали по таким склонам. Кое-где полозья одной своей стороной неслись буквально по воздуху, проезжая над ледяными обрывами.
Хабаровский историк Нина Дубинина пишет, что в той камчатской экспедиции жена губернатора вместе с простыми казаками полгода провела в пути - «покоряя реки и моря, продвигаясь по тайге, болотам, горным хребтам пешком, верхом на лошадях и оленях». Несмотря на все перипетии непростого даже для мужчин похода, Екатерина Николаевна осталась в восхищении от путешествия и не скрывала, что хотела бы жить на Камчатке.
Трудности служебных путешествий она всегда стремилась делить с мужем. Правда, не всегда получалось - подводило здоровье. Из-за этого, например, первая дама Восточной Сибири не смогла отправиться с генерал-губернатором в один из сплавов по Амуру - пришлось остаться в Иркутске. Зато встречать мужа она поехала в Киренск, преодолев от Иркутска вниз по реке Лене более 700 километров.
Характер у Екатерины Муравьевой-Амурской был твердый, но вместе с тем губернаторша отличалась добротой. Благодаря ей от гнева вспыльчивого Муравьева-Амурского и верной смерти спаслись несколько казаков. Один из ярких случаев произошел с есаулом Медведевым во время сплава по Амуру в 1855 году. Казак посадил баржу на мель, за что генерал-губернатор приказал оставить провинившегося на необитаемом острове на голодную смерть. В дело вмешалась Екатерина Николаевна, которая втайне от мужа спрятала есаула на дежурном баркасе. Там спасенный провел две недели. Когда все раскрылось, Муравьев даже был доволен, что так получилось.
Другого есаула, не вступившего в бой с неприятелем, Екатерина Николаевна спасла от расстрела. О помиловании казака она умоляла мужа на французском языке. Генерал-губернатор также на французском ей возражал и был недоволен, но пошел навстречу супруге. Историки пишут, что есаул, которому в ближайшие 15 минут предстояло умереть, после спасения заплакал как ребенок. Были и другие случаи доброго вмешательства жены губернатора в судьбу солдат. А однажды ради пропитания казаков она отдала всех домашних животных, которые были на сплаве. К слову, в экспедицию при отплытии взяли полтысячи голов свиней, коров и кур.
Современники вспоминают, что в свою жену Муравьев-Амурский влюблен был «безумно». «Я счастлив, - писал он брату. - Милая, прекрасная, умная и любящая Екатерина Николаевна обворожила всех». Русский генерал и аристократка впервые встретились и воспылали чувствами друг к другу на берегах Рейна в Германии, куда Муравьев поехал лечить застарелое ранение. Получив спустя какое-то время предложение руки и сердца, Элизабет приехала в Россию. Она страстно полюбила Николая Муравьева - мужчину «малого роста, с чертами лица некрасивыми», но галантного. Сама будущая графиня была статной темноволосой дамой, изящно одевавшейся по последней парижской моде.
В январе 1847 года Элизабет Буржуа де Ришмон крестилась и венчалась в небольшом городке Богородицке в Тульской губернии, где Николай Николаевич тогда губернаторствовал. Ему было больше 35 лет; Элизабет, ставшей Екатериной в честь его матери, - около 30. У пары не было своих детей, но взаимную любовь они пронесли через всю жизнь.
Когда генерал сильно болел, Катенька не отходила от него ни днем ни ночью. За мужем она без раздумий отправилась в Иркутск, и несколько лет, пока позволяло здоровье, сопровождала его в походах.
Потом наступили мучительные периоды долгой разлуки. С середины 50‑х годов 19‑го века здоровье Екатерины Николаевны совсем разладилось «в холодном краю», ей пришлось вернуться на юг Франции. Граф же по долгу службы вынужден был еще несколько лет находиться в Восточной Сибири. После заключения в 1858 году Айгунского договора Муравьев признавался в одном из писем, что ему «очень тяжело» жить второй год в разлуке с «любимым семейством».
Супруги переписывались, изредка встречались, но по‑настоящему воссоединились только в 1861 году, когда генерал-губернатор вышел в отставку и приехал к жене во Францию. Вместе они провели еще 20 счастливых лет. Семья Муравьевых-Амурских органично влилась в русское общество Парижа. В те годы чета участвовала в строительстве на французской земле православной церкви, вкладывая собственные средства в возведение храма.
В Восточной Сибири и на Дальнем Востоке жену генерал-губернатора после ее отъезда на родину хорошо помнили. Историк Нина Дубинина пишет, что в 1857 году на месте перехода через хребет около станицы Корсаковой выстроили «палатку» из теса - что-то вроде часовни в память о Екатерине Николаевне, побывавшей тут во время сплава 1855 года. В 1858 году в честь первой дамы Восточной Сибири назвали одно из поселений на Амуре: Екатерино-Никольское. В 1862 году там заложили деревянную церковь во имя Святой великомученицы Екатерины.
Кроме того, графиня Муравьева-Амурская стала одной из 734 дворянок, удостоенных ордена Святой Екатерины (награду учредил в 1714 году Петр Первый).
После смерти Николая Муравьева-Амурского в ноябре 1881 года Екатерина Николаевна оплатила сбор и обработку рукописных материалов, которые легли в основу книги о генерал-губернаторе. Спустя десять лет, в 1891 году, в Хабаровске воздвигли памятник Муравьеву-Амурскому. Вместе с именами первопроходцев - сподвижников генерал-губернатора - высекли в камне и имя его супруги.
Похоронив мужа в Париже, Екатерина перебралась во французский городок Желос, где находилась вилла ее семьи. Графиня прожила еще 16 лет и летом 1897 года скончалась. Смерть была трагичной - 81-летняя Екатерина Николаевна пережила несколько дней чудовищной боли из-за гангрены. Любимую генерал-губернатора Восточной Сибири отпели в русской церкви в близлежащем городе По и погребли в Желосе в семейном склепе фамилии де Ришмон - рядом с матерью и другими родственниками.
Два года назад могилу жены знаменитого графа Николая Муравьева-Амурского удалось разыскать в Желосе. Инициативу в поисках проявила доцент кафедры романо-германских и восточных языков Благовещенского педуниверситета Ольга Кухаренко. Когда обветшавшее погребение обнаружили с помощью стажировавшейся в По студентки кафедры и ее друга-француза, Ольга начала переписку с представителями мэрии Желоса и убедила их сделать захоронение значимой для России личности местным достоянием.
На могильной плите дожди и ветра практически разрушили надпись, а останки Екатерины Муравьевой-Амурской перенесли в муниципальное хранилище, так как в планах было передать место на кладбище другой семье. Ольге Кухаренко удалось договориться о восстановлении заброшенной могилы и перезахоронении останков Екатерины. «Французская мэрия прониклась серьезностью вопроса и важностью личности этого человека», - рассказала преподаватель.
К делу подключилась и мэрия амурской столицы. В планах - успеть восстановить захоронение графини ко дню рождения Благовещенска. Цена вопроса - больше двух тысяч евро. По предварительной договоренности, расходы мэрии двух городов могут поделить пополам. При необходимости российская сторона готова оплатить всю сумму, средства найдут во внебюджетных источниках, рассказали в администрации.
На восстановленном захоронении появится табличка «от благодарных жителей города Благовещенска» на французском и русском языках. «Во Франции должны чувствовать, что в России высоко ценят людей, которые внесли вклад в историю страны, - говорит мэр Благовещенска Валентина Калита. - Предварительные переговоры прошли, мы вышли на финишную прямую. Необходимо отдать дань памяти женщине, которая была подругой жизни генерал-губернатора Восточной Сибири и в самые непростые для него годы находилась с ним здесь, в России». Кроме того, мэрия Благовещенска предложила Желосу стать городами-побратимами.
На фото: Могила Екатерины Муравьевой-Амурской - вторая по счету за надгробием с крестом.
Вилла семьи де Ришмон в Желосе выглядит снаружи практически также, как в XIX веке. Дом теперь принадлежит ассоциации по работе с детьми, попавшими в трудную ситуацию. Внутри здание отреставрировано, сохранилась деревянная лестница, которой больше ста лет.
