Мекка детской хирургии
29 мая 2019
В фойе Ивано-Матренинской детской больницы шумно. Здесь всегда так. Жизнеутверждающе. «Щебечут» маленькие пациенты. Кто-то плачет: страшно, хоть и с мамой. Поднимаюсь на второй этаж в хирургию новорожденных. Мне нужен заведующий отделением Юрий Андреевич Козлов. Тот самый. Врач с мировым именем. Доктор пока на планерке, но скоро освободится. Осматриваюсь. Рядом открывается дверь, оттуда, крепко прижав своих малюток к груди, выходят мамочки. Слышу голос Юрия Андреевича – идет. Немного волнуюсь. Приглашает к себе в кабинет: пеленальный столик, плакаты с изображением детей, игрушки, инструменты. Присаживаемся. Вижу добрые глаза, мягкую улыбку. Невольно бросаю взгляд на руки человека, который каждый день борется за жизни детей.
– Юрий Андреевич, вы всегда мечтали стать детским хирургом?
– В этом есть и доля случайности, и доля преднамеренности. Когда человек выбирает жизненный путь, перед ним открываются все дороги, где он может реализовать себя. Внутри каждого из нас заложен код, который нужно правильно распознать. И будет хорошо, если случайный выбор профессии и то, что в нас заложено, совпадет. В моем случае всё произошло именно так. Хотя и путь был непростой. У меня больше стремления было к математике. Я учился в разных математических школах, которые давали право поступить в университет без сдачи вступительного экзамена в Новосибирске. И вдруг случайно всё изменилось, я сдал свои документы не в математический институт, а в медицинский. И нисколько не жалею. Дальше произошло как раз то, о чем я уже сказал: внутреннее желание и посыл совпали. Получилось так, что я был готов к этой профессии, предназначен для нее.
– Как вам удалось достичь таких высот в хирургии новорожденных, получить признание не только в регионе, стране, но и за рубежом?
– Это очень длительный путь. Нельзя говорить о том, что это удалось мне одному. Со мной работает команда, которая и дает такие результаты. Один человек в поле не воин. Я хочу сказать добрые слова о своем начальнике, который показал и предложил мне путь развития хирургии новорожденных. Это Владимир Александрович Новожилов. Я сменил его на посту заведующего отделением после того, как он стал главным врачом нашей больницы. Всемирная известность пришла после создания и развития нового направления – минимально инвазивной хирургии для новорожденных. Она позволяет выполнять операции без использования больших разрезов. Дает два главных преимущества: отсутствие видимых рубцов и быстрое восстановление пациентов после операции. Это то, к чему стремится любой врач: чтобы хирургия была безрубцовая и практически безболезненная.
– Чем отличается работа со взрослыми пациентами и детьми?
– Специфика существенная, потому что маленькие дети, с которыми я сейчас работаю, – это абсолютно невероятные существа… Два человека так любят друг друга, что в итоге появляется младенец, которого они будут любить еще больше. Предназначение каждого человека на земле – продолжение жизни. Дети и есть смысл жизни. Я получаю истинное удовольствие от общения с родителями. Это порой очень сложный и многосторонний процесс, потому что мы не всегда можем легко помочь нашим пациентам. Не всегда за одну операцию получается вернуть малыша к нормальной жизни. Приходится делать несколько этапных операций, которые позволяют в конце концов восстановить здоровье ребенка. В основном я работаю с молодыми родителями и немного сам становлюсь моложе. Общение с маленькими пациентами дает импульс. Тебе становятся интересны отношения, занятия маленьких детей, их игры, впечатления. Ты должен быть в курсе всего этого.
– Удивительно, что вас до сих пор не переманили в Москву или за границу…
– Это частый вопрос. Скажу честно: предложения поступали, продолжают поступать и будут поступать. Дело в том, что мир детской хирургии достаточно узкий и хороших специалистов в нашей области не так много, ведь она не привлекательна в финансовом отношении. Как правило, в детской хирургии специалисты не зарабатывают так много денег, как во взрослой. И это не только в нашей стране, но и во всем мире. Мои друзья из Америки и Европы говорят о том же. Детская хирургия – это чаще всего искреннее увлечение, которое не имеет под собой больших финансовых интересов. Почему не уехал? Потому что здесь мои родители, здесь Байкал, я невероятно люблю его. Представляете, я не могу без него жить. Я уезжаю на неделю-две, и какой-то природный магнетизм тянет меня назад, домой. После каждой заграничной командировки обязательно приезжаю на Байкал. Хотя бы в Листвянку, чтобы зарядиться энергией и работать дальше. Не знаю, какая должна возникнуть веская причина для того, чтобы я сменил место жительства. Да и потом большие города имеют свои недостатки. Например, перемещение, которое занимает достаточно много времени. Я не могу оторвать из своей интенсивной жизни два-три часа для того, чтобы сидеть в машинах, метро, в пробках. Это время я с удовольствием потрачу на науку.
– Только Байкал заряжает вас силами и помогает эмоционально восстанавливаться?
– Мне не чуждо ничего из того, что присуще современным людям. Я очень люблю читать. Для меня это одно из важнейших хобби. Я знаком со многими современными российскими писателями. Стараюсь знакомиться со всеми новинками, которые появляются на книжном рынке. К сожалению, в России сейчас не так много хороших и талантливых авторов. Приходится читать большое количество англо-саксонской литературы, написанной на английском языке. За рубежом, кстати, большой литературный взрыв, очень много талантливых писателей. Я восхищаюсь их мастерством. Среди любимых Иэн Макьюэн, Джулиан Барнс. Это люди, которые пишут современным языком о современных вещах. Ты понимаешь, что жизнь, которую они описывают, – это, наверное, мечта, к которой необходимо стремиться. В то же время в некоторых книгах появляются сюжеты, которые тебе понятны и знакомы. Второе мое увлечение – туризм. Всё, что вокруг Байкала, сам Байкал. Всё это обследовано на кораблях, машинах, снегоходах. Очень люблю Саяны. Горы должны приводить в восторг любого мужчину, потому что это то место, где ты можешь показать свои физические кондиции, доказать, что ты можешь подняться на вершину. Буддисты не зря любят подниматься в горы, создавать там сакральные места. На их взгляд, каждый мужчина раз в год должен покорить даже самую небольшую вершину. Третье место, где я себя чувствую очень комфортно, – это Монголия. Бескрайние просторы, которые зовут тебя. Я совмещаю полезное с приятным: езжу оперировать в Улан-Батор, после чего направляюсь в монгольские степи и пустыню Гоби.
– Иркутская область довольно тесно сотрудничает с Монголией, в том числе и в части развития телемедицины. Как вы к ней относитесь?
– Телемедицина – очень хорошая идея, потому что мы можем очень дешево и достаточно качественно консультировать наших пациентов. Это неотъемлемый компонент современной медицины. Россия – громадная страна, но при этом малонаселенная, особенно в Сибири и на Дальнем Востоке. Телемедицина позволяет проконсультировать людей, живущих на далеком Севере. Даже обычные мессенджеры в этом помогают, позволяют пересылать фотографии, видеть больного. Есть и другая сторона телемедицины, которой мы очень широко пользуемся, и это мало кто делает в мире. Это так называемый «телементоринг» – обучение специалистов в режиме телеконференции. Современные операционные позволяют нам соединяться с другими операционными залами, находящимися на большом расстоянии от нас. Благодаря видеосвязи мы можем учить и учиться у наших партнеров из других городов России и мира.
– Только ленивый еще не жаловался на кадровые проблемы. Вы тоже считаете, что среди молодых специалистов очень мало хорошо квалифицированных?
– Нет. Рядом со мной работают талантливые молодые люди. Многие гениальны. Я смотрю на них и думаю, что для своего времени и возраста они, наверное, даже гениальнее, чем я. Им очень повезло, потому что они работают в инновационном центре. Как мы можем изменить ситуацию, чтобы молодые специалисты приходили к нам в профессию? Нам нужно зажечь их, показать им какую-то идею, за которой бы они пошли. Когда появляются новые технологии, это очень сильно подстегивает молодежь. И она сама приходит к нам с желанием работать. Многие ребята мечтают заниматься наукой, работают над собой и стремятся развиваться.
– На каком уровне сейчас находится детская хирургия в Иркутской области?
– На сегодняшний день мы являемся Меккой детской хирургии для всего мира, местом паломничества российских и зарубежных хирургов. Это абсолютно точно. В Иркутске побывали все известные детские хирурги из Америки, Европы, Азии. Их оценка со стороны говорит о том, что мы приблизились к ведущим мировым центрам, оказывающим помощь маленьким пациентам. У нас планируется строительство уникального современного детского многопрофильного медицинского центра. Это возможность реализации человеческого потенциала. Обычно больницы строятся под специалистов. Если есть команда, которая способна совершать какие-то невероятные вещи в медицине, то под нее, я считаю, и надо строить такие учреждения. Тем более географически Иркутск находится в очень удачном положении. Вокруг есть территории, в которых детская медицина развита не так хорошо, как у нас. Например, Бурятия, Чита, Тыва и даже Красноярский край, как бы парадоксально это ни звучало. Де-юре мы еще не являемся федеральным центром детской хирургии, но де-факто это давно произошло. К нам едут больные со всех регионов Дальнего Востока и Сибири, которым не могут помочь на местах. Для этого и нужны такие мощные федеральные многопрофильные детские медучреждения. В России существует всего несколько центров хирургии новорожденных. Самые мощные и известные, конечно же, московский и питерский. Но по инновационному началу и по научной компетенции Иркутск стоит выше. Хирургия новорожденных – довольно узкая специализация. При этом потребность в операции у маленьких детей превышает потребность в более взрослом возрасте.
– С чем это связано?
– Основная причина – врожденные заболевания. Каждый сотый появившийся на свет младенец имеет врожденный порок развития. В таких случаях нужно решить, есть ли необходимость коррекции этого порока и в каком возрасте это нужно сделать. В большинстве случаев коррекция пороков требуется в течение первого года жизни. Мы должны делать так, чтобы когда ребенок начинал ходить, говорить, посещать детский сад, у него не было никаких комплексов по поводу своей неполноценности. В настоящее время количество врожденных аномалий только увеличивается. Это связано с тем, что растет так называемый генетический груз человеческой популяции. Если она и дальше будет развиваться при таких проблемах, то количество детей, рождающихся с пороками развития, будет расти.
– Этим процессом можно управлять?
– Да. Существуют перинатальные консилиумы, которые еще до рождения выявляют многие пороки развития. В Иркутском областном перинатальном центре специалисты довольно хорошо справляются с этой задачей. Собираются акушеры, детские хирурги, генетики, перинатологи, кардиохирурги, нейрохирурги и решают, имеет ли пациент, у которого еще до рождения обнаружили порок, шансы на выживание и на дальнейшую успешную жизнь.
– Вы помните первую спасенную жизнь?
– Я слишком рано начал оперировать: на третьем курсе уже выполнил порядка двухсот операций. Конечно, молодость стерла многие вещи, которые были первыми. Но я очень хорошо помню знаковых пациентов. Например, своего первого пациента с атрезией пищевода в 2003 году. Это был первый больной не только в России, но и в Европе, которого мы прооперировали с помощью торакоскопии, без разрезов. Ему сейчас 16 лет. Телеканал «Россия» два года назад нашел его через соцсети. Мы с ним встретились. Это большой, крепкий молодой человек, который хорошо ест и хорошо учится. Вот то, ради чего я живу и работаю.
– К сожалению, смерть пациента – часть работы хирурга. Как вы переживаете такие потери?
– Мы очень мало в последнее время встречаемся со смертью. Границы жизнеспособности раздвинуты благодаря новым технологиям, которые обеспечивают протекцию жизни. Например, замещение функции дыхания возможно с помощью аппарата искусственной вентиляции легких. Если он не справляется с задачей, тогда применяется новая технология – экстракорпоральная мембранная оксигенация. Это технология, благодаря которой происходит насыщение крови кислородом вне организма. В некоторых ситуациях мы не можем продлевать жизнь. Не всегда получается помочь ребенку. И это не потому, что мы что-то не умеем. Многие заболевания не имеют перспектив лечения. В этом случае мы создаем такую обстановку, чтобы ситуация была понятна всем, чтобы ее принял каждый. Не только медперсонал, но и родители. Чтобы они понимали, что мы делаем всё возможное для сохранения жизни ребенка. Главный постулат – продлевать жизнь ребенку до последнего. Мы обеспечиваем его питанием, дыханием, поддерживаем кровообращение. Если даже при искусственной поддержке функций организма не получается продлевать жизнь, то, к сожалению, наступает смерть. Это большая беда. Мы вместе с родителями переживаем боль утраты.
– Наверное, очень тяжело быть психологом для каждого родителя…
– Это неизбежно. В противном случае ты столкнешься с глубокими противоречиями в своей работе. Возникнет психологическое столк- новение, от которого пострадают родители, они потеряют веру в медицину. Ты тоже будешь жертвой, потому что родители будут негативно настроены к тебе. Когда ты говоришь с ними не только о ребенке, но и о моральных ценностях, всесторонне их поддерживаешь, то и потерю будет легче перенести.
– Вам часто приходится стоять перед выбором?
– Выбор – это стимул для развития. Врач всегда не просто стоит перед выбором, он должен выбрать оптимальную схему лечения, а их может быть множество. Образование, самообразование – это хорошо, но требуется еще и знать мнения экспертов, которые разбираются в этом вопросе не хуже, чем ты. Для этого нужно участвовать в научной жизни: семинарах, конференциях, конгрессах. Это очень важная сторона нашей профессиональной деятельности. Ежегодно я стараюсь участвовать минимум в семи-восьми конгрессах. Нечего ездить и просто слушать, надо выступать и показывать, что ты умеешь.
– Опирались ли вы в своей работе на интуицию?
– Это случается со всеми. Мы иногда оказываемся в такой ситуации, в которой времени на рациональный выбор нет. Во время операции может возникнуть экстренная ситуация. Чаще всего это кровотечения, которые требуют очень быстрого решения. В этих случаях ты действуешь автоматически, то есть интуитивно. Помню одного пациента, которого я оперировал пятнадцать лет назад. При наложении клипсы прорезался большой сосуд, началось массивное кровотечение. Нужно было совершить невероятно точное движение, чтобы зажать сосуд. В этом и заключается сторона жизни, которая называется чудом.
– Врачебная ошибка – это следствие халатного отношения к своей работе или же результат случайных действий в экстренной ситуации?
– Довольно сложная область для рассуждения. Ошибки, очевидно, связаны с малой образованностью людей. Я, к большому счастью, не вижу таких людей вокруг себя. Врачебных ошибок в нашем коллективе совершается очень мало. Жалоб практически нет. Всё дело в интеллекте и знаниях. Глупый человек может позволить себе сделать ошибку, у умного шансов на ошибку гораздо меньше. Между тем иногда бывают очень сложные случаи, которые ты можешь хорошо понимать ментально, но при этом тебе достаточно тяжело принять какое-то оперативное решение, чтобы помочь пациенту. Например, к нам поступают дети без родителей. Мы не знаем историю их заболевания. В этой ситуации большое значение имеет интеллект, чтобы поставить правильный диагноз и затем назначить необходимое лечение. Неверный диагноз увеличивает вероятность врачебной ошибки.
– Как вы относитесь к абортам?
– Категорически не принимаю. Моя позиция известна. С моим участием достаточно много роликов об этом. Этому есть простое объяснение. Слова одного из умных людей: «Каждый родившийся ребенок – это дарование Господа, который говорит, что еще не разочаровался в вас».
– Вы верующий человек?
– Да.
– Бытует мнение, что люди науки чаще всего не верят в существование Всевышнего…
– Был ли Иосиф Бродский верующим человеком? Никто и не скажет. Но между тем у него есть сборник стихов, в которых поэт пишет о вере, об Иисусе. Лучше, чем Бродский, никто об этом не сказал: «В деревне Бог живет не по углам». Чувство человека, который не так часто ходит в церковь, может быть, вообще не ходит, но вместе с тем знает о том, что есть Бог. Не обязательно говорить на каждом углу: «Верую». Я просто знаю, что где-то наверху есть ангел-хранитель, который меня поддерживает. Есть что-то сверхъестественное, которое в трудной ситуации поможет.
– Вы совершаете какие-то ритуальные действия перед тем, как приступить к операции?
– Они есть у каждого хирурга. Я всем делиться не буду, но скажу, что перед тем, как сделать даже маленький разрез, крещу каждого ребенка.
– У вас есть авторитеты?
– Конечно. Люди нашей профессии нередко напоминают ковбоев и сорвиголов, один из них – мой учитель и личный авторитет, который в свое время перевернул мое внутреннее сознание и показал, кем должен быть современный хирург. Это профессор Владимир Владимирович Алекси-Месхишвили. Пожалуй, пример единственного профессора в России, который уехал в 1990-х из нашей страны и стал не менее известным, чем здесь. Он работал в Берлинском кардиологическом центре. Сейчас на пенсии. Я поддерживаю с ним связь. Это лучший детский кардиохирург России 1990-х. Есть и люди, на которых я стремился быть похожим. Например, легенда детской хирургии – Стив Ротенберг, он осчастливил меня своей дружбой и до сих пор поддерживает меня во всех начинаниях. Это Дэвид ван дер Зи из Голландии, с ним всегда можно посоветоваться в трудной ситуации. Мой друг – писатель, фотожурналист Юрий Михайлович Рост. Без него даже трудно представить мое существование. Благодаря ему я познакомился со многими известными людьми в нашей стране, до которых мне никогда бы не удалось дотянуться.
Ани Думикян, Право выбора
Справка "Права выбора": Козлов Юрий Андреевич – заведующий отделением хирургии новорожденных и недоношенных детей городской Ивано-Матренинской детской клинической больницы. Профессор, доктор медицинских наук, заслуженный врач России, главный внештатный специалист – детский хирург Сибирского федерального округа Министерства здравоохранения РФ. Победитель Всероссийского конкурса «Лучший врач России» в категории «Лучший детский хирург» 2010 года. Автор и соавтор многочисленных печатных работ и монографий по детской хирургии. Член Российской ассоциации детских хирургов, Европейской ассоциации детских хирургов, Тихоокеанской ассоциации детских хирургов и Международной педиатрической эндохирургической ассоциации.
Возрастное ограничение: 16+
В наших соцсетях всё самое интересное!
