Михаил Кузьмин об образовании и геологической истории Земли
31 мая 2022
Интернет-портал «Научная Россия» опубликовал большое интервью с академиком РАН, главным научным сотрудником Института геохимии имени А. П. Виноградова СО РАН Михаилом Ивановичем Кузьминым.
Глагол38 публикует интервью с незначительными сокращениями.
– Михаил Иванович, вы много лет были директором Института геохимии им. А. П. Виноградова СО РАН, где сейчас продолжаете трудиться главным научным сотрудником. Однако родом из Москвы. Как же вас занесло в Сибирь?
– Да, я москвич. Закончил в 1960 году Московский государственный университет. Это было время полета в космос Ю. А. Гагарина, время небывалого энтузиазма в науке. В то время геология была специальностью, которая поддерживалась государством, считалась очень важной. Небольшим коллективом студентов нашей группы было решено организовать молодежную геологическую экспедицию. Однако запрос из Алтая, куда мы обратились, не поступил. Мой учитель, профессор Владимир Сергеевич Коптев-Дворников, который руководил моим дипломом, в беседе сказал: «У тебя есть способность к научной работе, давай я тебя предложу в аспирантуру». Я ответил: «Не хочу оставаться в Москве, хочу в более дальних местах способствовать развитию геологической науки».
В это время он был оппонентом будущего нашего директора, академика Льва Владимировича Таусона, который был еще заместителем директора Института геохимии СО АН СССР в Иркутске. Коптев-Дворников спросил меня, не хотел бы я работать в Иркутске в Институте геохимии. Я, конечно же, согласился, и меня направили в Иркутск.
Так я стал заниматься гранитоидами Забайкалья и в 1966 году по результатам работ защитил кандидатскую диссертацию, а в 1967 году был направлен начальником отряда в составе советско-монгольской научно-исследовательской геологической экспедиции изучать гранитоиды Монголии. В Монголии я познакомился и начал совместно работать с ведущим геологом XX столетия Львом Павловичем Зоненшайном. Наша работа основывалась на новой парадигме – тектонике литосферных плит, что стало основой моей научной работы в то время. Написанная монография «Тектоника плит территории СССР» до сих пор пользуется большим успехом в России и международном научном сообществе.
Уже в 1980-е годы мы были приглашены для работы в экспедициях по научным исследованиям в океанах. Вместе с выдающимся ученым академиком Александром Петровичем Лисицыным был участником нескольких научных рейсов на научно-исследовательских судах в океанах, работы выполнялись также и с использованием подводных обитаемых аппаратов «Пайсис» и «Мир».
– А потом вы стали директором Института геохимии…
– В этой должности я оказался в тяжелые 90-е, когда финансирование на научные исследования было недостаточным. В 1989 году на Международном геологическом конгрессе в Вашингтоне впервые была остро обозначена проблема сохранения природной среды. По инициативе профессора университета Южной Каролины Дугласа Ф. Вильямса и профессора Геологической службы США Пола Херна была сформулирована идея создания международной программы по исследованию природной среды и климата Центральной Азии на основе глубоководного бурения отложений озера Байкал.
Так российские, американские и японские исследователи начали реализацию программы «Байкал-бурение». Буровые работы проводились в 1993, 1996-1999 годах. Финансирование проекта осуществлялось в значительной степени нашими зарубежными коллегами, а полученный при бурении керн распределялся между российскими, американскими и японскими учеными. Выполнение проекта во многом способствовало поддержке аналитических работ в институте в те тяжелые для страны годы.
Институт и сейчас проводит изучение природной среды в кайнозое практически по всей территории Восточной Сибири. А я, продолжая работы по изучению изменений природной среды в Сибири в начале XXI столетия, увлекся вопросами истории нашей планеты, пытаясь понять, как она зародилась. Так мы организовали маленький коллектив и написали монографию «Геологическая эволюция Земли: от космической пыли до обители человечества», которая была опубликована в 2021 году.
Владимир Вернадский выделил ноосферу, сферу разумного человека, и уже рассматривал нашу деятельность как геологическую силу, которая должна охранять нашу планету. Тем более, разумный человек скоро будет попадать на другие планеты, и ему нужно будет понять, как же развивается каждая планета. Знание своего дома, планеты Земля, является основой познания других планет.
– Правда ли, что человечество состоит из космической пыли?
– Это не так. Земля и вся Солнечная система – это космическая пыль, которая образовалась при взрыве сверхновой 4,568 млрд лет т.н., формируя Солнечную туманность, эволюция которой привела к формированию Земли, Солнца и других планет Солнечной системы. Соответственно, развитие Земли, появление биосферы привели к тому, что у нас появилась сознательная часть биологического сообщества, то есть человек.
Солнечная система вместе с Землей и рядом других планет располагается во Вселенной, которая сформировалась 13,7 млрд лет тому назад благодаря взрыву в космическом пространстве. Вселенная – одна из ячеек мироздания. Эта ячейка постепенно стала развиваться.
– Михаил Иванович, вы считаете, что таких вселенных множество?
– Доказательства этому пока нет, но вполне возможно. У астрономов есть разные гипотезы по этому поводу, но большинство из них полагают, что появляются отдельные ячейки, которые развиваются по своим уникальным сценариям. Ячейка нашего космоса зародилась 13,7 млрд лет назад и имела всего два элемента – водород и гелий, из которых сформировались звезды. Эти звезды развивались, внутри них происходили ядерные реакции, появлялись новые элементы.
– Михаил Иванович, многочисленные экзопланеты, которые сейчас открываются, могут ли содержать жизнь, подобную земной, или какую-то другую?
– Совсем еще недавно считалось, что Солнечная система какая-то оригинальная, особенная, потому что здесь есть разделение вещества на каменные и газово-жидкие метеориты. Долгое время, пока у нас не было хороших космических приборов, считалось, что Земля и вся Солнечная система уникальны. Но сейчас приходят данные, что в других галактиках тоже существуют планеты такого типа.
Есть ли там жизнь, тем более разумная жизнь, пока никто наверняка вам не скажет. Но в тех туманностях, или в космической пыли, как мы назвали её в своей книге, существует много органического вещества.
Как образовалась жизнь, пока тоже трудно сказать. То ли она у нас возникла непосредственно на нашей планете, а потом развивалась, то ли всё-таки она была занесена из космоса. Пока этот вопрос остается открытым.
– Михаил Иванович, есть ученые, которые совершенно убеждены, что жизнь была занесена из космоса на кометах. Например, академик Алексей Юрьевич Розанов. А Эрик Михайлович Галимов был убежден, что жизнь сформировалась в недрах нашей планеты. Вы больше склоняетесь к какой из этих точек зрения?
– Геологическая часть истории Земли показывает: первые одноклеточные микроорганизмы известны на Земле около 3,5 млрд лет, и после этого начинается развитие биосферы, которое в конце концов привело к появлению человека. А вот как появилась эта бактерия, мы не знаем. Пока мы считаем, что Земля всё-таки исключительная планета, потому что других фактов жизни мы не видим.
– Михаил Иванович, скажите, пожалуйста, не было ли у вас желания вернуться в Москву и работать там?
– Нет. В 1960 году, когда я приехал сюда, мы начали активно развиваться. Были молодые увлеченные коллеги, в основном молодежь, и мы посвятили себя развитию науки на Востоке страны и, в частности, в Сибирском отделении, Иркутске, Новосибирске, Чите, Улан-Удэ, Омске. При этом наши институты стали научными центрами мирового уровня, они ничуть не хуже московских. Поэтому у меня не было и нет желания бросить Иркутск. Именно здесь я состоялся как ученый, здесь занимался важными вопросами геологической науки: тектоникой плит, вопросами экологии и геологической историей планеты Земля. Более того, у меня все-таки есть дети, внуки, правнуки. Они тоже работают в Иркутске, и довольно успешно.
– А не тяжело жить в Иркутске? Все-таки там достаточно суровый сибирский климат, в отличие от Москвы.
– Вы знаете, все относительно. Если посмотреть сегодня на Иркутск, у нас 17 градусов тепла. В Москве же нулевая или даже отрицательная температура. Да, температуры были разные. Я помню, в 60-х годах, когда мы приехали, стояли морозы до 40 градусов. Но климат сухой, и переносится это не тяжело. Я привык.
– А какое на вас влияние оказывает Байкал? Я очень много слышала о том, что люди, которые живут в этом регионе, находятся под каким-то его мощным, мистическим влиянием, и побывать на Байкале хотя бы там один день – это все равно, что провести отпуск на берегу Черного моря в течение месяца. Это правда?
– Чистая правда. Байкал, я считаю, это чудо природы, потому что сохраняет чистейшую воду, несмотря на то что, к сожалению, люди нередко безответственно относятся к застройке берегов Байкала, как, например, в 1960-е годы возведение БЦБК, к закрытию которого мы пришли только в XXI веке.
Вернадский говорил, что самое главное – делать все для того, чтобы сохранить не только нормальные условия жизни человеческого общества, но и наших братьев меньших – птиц, рыб, зверей. Только в этом случае мы будем нормально развиваться и хорошо жить на нашей планете.
Фото из личного архива Михаила Кузьмина
Возрастное ограничение: 16+
В наших соцсетях всё самое интересное!
