Декабристское село Оёк
05 мая 2024
На полпути до Усть-Орды, в 40 километрах от Иркутска, стоит крупное село Оёк. В нем проживает 3,7 тыс. жителей. Село, которое летом встречает придорожной торговлей.
В 2022 году здесь побывал известный путешественник varandej, который в своем Живом журнале опубликовал текст и разместил много фотографий. Глагол38 публикует текст с сокращениями.
С тракта хорошо видна главная достопримечательность - Успенская церковь. К ней мы направились по извилистым сельским улочкам.
Покосившиеся маленькие избы с венцами под конёк выдают, что село очень старое. Основателем его считается Леонтий Кислянский - православный поляк на царской службе, живописец Оружейной палаты и рудознатец. В двух специальностях нет противоречия - искал Кислянский в основном сырьё для красок, а нашел первую сибирскую нефть около Иркутска, куда отправился в 1683 году во главе экспедиции. Его приезд удачно совпал с отставкой первого воеводы Ивана Власова, и вот уже Кислянский сам стал главой Прибайкалья. Воеводой в Иркутском остроге он прослужил до самой смерти в 1689 году, и вот в 1688 году то ли основал, то ли закрепил за первопоселенцами Тимофеевым, Сорокиным и Емельяновым пашню Оёк при впадении в Куду одноимённой речки.
Расположенное на плодородных бурятских кочевьях, в двух-трёх дневных переходах от Иркутска по Якутскому тракту, селение стремительно разрослось, пополняясь в основном переселенцами с Русского Севера и безземельными крестьянами других сибирских пашен. К началу XIX века волостной Оёк с 6 тысячами жителей входил в пятёрку крупнейших сёл Иркутского уезда.
В 1926-30 годах Оёк даже успел побыть райцентром, да и в наши дни явно не бедствует - несмотря на обилие заброшенных изб, с начала XXI века Оёк не только не сдал, но и даже подрос на несколько сотен жителей.
Пыльные закоулочки вывели нас к асфальтовой улице Кирова, которая когда-то называлась Трактовой и была частью дороги в Якутск. На ней немало старых изб с резными наличниками и воротами, высокими и мощными, как дарвазы кишлаков Туркестана. Кое-где попадаются и явно купеческие дома, у владельцев которых путники могли подковать лошадей, переночевать, прогулять добытый в Бодайбо самородок.
На Трактовой таких домов стояло явно больше, чем на улице Кирова - вот на чёрно-белых фото из музея видны волостная управа, крестьянская изба и сельская больница.
Нынешний центр села смотрится гораздо современнее. Особенно примечательна пара магазинов справа (если ехать от Иркутска) - один с добротной советской вывеской, другой - с не поддающейся краткому описанию формой крыши.
Но в общем все дороги Оёка приводят к не по-сельски огромному Дому культуры 1980-х годов. На его первом этаже обитает краеведческий музей с радушной и очень компетентной директоршей Салисой Шамильевной и внушительной экспозицией предметов крестьянского быта.
Музей в Оёке появился очень вовремя - в 1987 году, накануне постсоветского коллапса, и большинство вещей были оставлены здесь теми, кто бросал свои дома, уезжая в города за лучшей долей.
Коллекция формировалась столь успешно, что периодически сюда приезжали иркутяне из областного музея и забирали себе часть экспонатов.
А вот выставка ткачества особенно ценна потому, что слово «Оёк» скорее всего переводится с бурятского как «ткацкое» - в окрестностях многие речки и урочища носят ремесленные названия. В том числе - переводные, как Токаревщина за дорогой или огромное Хомутово ближе к Иркутску. Молва же считает, что название селу дал возглас «Ой, ёёёёёё!», который издавали то ли поселенцы, ломавшие на здешние ухабах свои телеги, то ли буряты, насильно крещённые в ледяной воде.
И то, ради чего я вообще зашёл в музей - икона Николая Чудотворца, на которой он имеет очень подозрительные черты лица. В 1832 году у декабристов начали выходить сроки, а к 1839 году, после нескольких послаблений, даже осуждённые на вечную каторгу сняли кандалы. Вчерашние узники стали расходиться по уездам от Байкала до Кавказа, где в тихой ссылке и военной службе должны были провести остаток дней. До 1856 года, когда их помиловал Александр II, дожили немногие, а большинству из тех, кто дожил, всё это было уже не надо. Важнейшим местом ссылки сделались крупные старые сёла в окрестностях Иркутска, на правом берегу Ангары, отделявшей ссыльных от Московского тракта.
Полный текст блогера здесь.
В 1840 году в Оёк приехал Фёдор Вадковский - петербургский дворянин, участник обоих обществ, он прошёл казематы Шлиссельбурга и Петропавловки, Читинский острог и Петровский Завод, а отбыв каторгу в 1839 году, сразу же отправился лечить угробленные лёгкие на минеральные источники у Байкала. В Оёке он торговал глиной, добычу которой освоил в кандальные годы, а умер в 1844 году.
Его похороны, на которые съехался цвет декабристов, получили внезапное продолжение: покинувший каторгу в 1839 году шляхтич Алексей Юшневский из Подолии, до восстания курировавший переселение болгар в Бессарабию, склонился у гроба Вадковского в земном поклоне и уже не встал. Его увезли хоронить по месту ссылки в Малую Разводную близ устья Куды, Вадковский же нашёл вечный покой при Оёкской церкви.
Душеприказчицей на его похоронах была Екатерина Трубецкая, в девичестве Катрин Лаваль, дочь французского эмигранта, ставшая первой из воспетых Николаем Некрасовым «Русских женщин». По итогам несостоявшейся революции она могла бы стать императрицей: её муж Сергей Трубецкой был не просто одним из главных участников Северного общества и идеологом Прекрасной России Будущего, но и диктатором, который должен был в случае успеха возглавить шестую часть суши. В Древнеримской республике диктаторов назначал сенат выводить страну из различных чрезвычайных положений, ну а о том, что диктаторы - это новые самодержцы, в начале 19 века ещё мало кто знал.
В день восстания, однако, диктатор дрогнул и на Сенатскую площадь не вышел, чем в итоге спас себя - вынесенный было смертный приговор государь заменил вечной каторгой, которая окончилась в 1839 году. Отбывать ссылку Сергея Петровича определили в Оёк, а Екатерину Трубецкую - в Иркутск: странным образом Сибирь вылечила её от бесплодия, и в губернский город она приехала с пятью детьми.
Екатерина Ивановна жила на два дома - просто появляться в городе Сергею Трубецкому разрешили лишь в 1845 году. В 1854 он стал вдовцом, при Александре II уехал в Одессу, из которой полутайно ездил в Москву видеться со старым друзьями. В Москве и умер несостоявшийся диктатор в 1859 году, а без малого полтора века спустя волна Перестройки вдруг принесла в оёкский храм удивительную икону - это был Николая Чудотворец, но поразительно похожий на постаревшего и смирившегося Сергея Трубецкого. Неизвестно об этой иконе толком ничего - ни кем она была создана, ни даже когда.
Иные предполагают, что написал её другой декабрист Пётр Громницкий, действительно зарабатывавший на ссыльную жизнь иконописью. Салиса Шамильевна же относится к этой версии скептически и сходство считает случайным.
Напротив музея - Успенская церковь (1812-45), в старейшей части которой, приделе Афанасия и Кирилла (1812-28), отпевали Вадковского и умер Юшневский.
К строительству основного храма, возможно, так же приложили руку декабристы, смыслившие в архитектуре, проникшиеся этнографией и немало навыков освоившие на рудниках и заводах. Главной особенностью храма был бесстолпный деревянный купол, каркас которого сделали по образцу бурятских юрт с их лучами жердей. Утрачен он был не в 1930-х годах, когда в церкви устроили машинно-тракторную станцию и сравняли с землёй некрополь, не пощадив даже могилу Вадковского, а в 21 веке: храм был возвращён верующим в 1996 году, но в 2006 страшный пожар оставил от него лишь голые каменные стены.
С тех пор тянется вялотекущая реставрация - так, в 2012 году, когда на развилке прямо у этой церкви мы свернули с Качугского тракта на второстепенную дорогу к польской Вершине, над входом ещё не было деревянной колокольни. Но «юрточный» купол не был ни сфотографирован, ни обмерян, а потому не будет восстановлен никогда.
Музей же обитает в Доме культуры с 2009 году, а первоначально открылся именно в Успенской церкви. В 1996-2009 же его пристанищем стала деревянная Никольская церковь, срубленная в 1867 году в соседнем Никольске, а в 1948 перевезённая сюда и перестроенная до неузнаваемости.
Здание, скрывающее её сруб, даже успел сфотографировать американский историк русского зодчества Уильям Браумфилд, а вот я - не успел: то, что было когда-то Никольской церковью, сгорело в 2019 году.
Фото 2022 года
Возрастное ограничение: 16+
В наших соцсетях всё самое интересное!
