Преподаватель Иркутского музколледжа Николай Мочалов - заслуженный работник культуры РФ

05 октября 2021

Звания заслуженного работника культуры РФ удостоен преподаватель Иркутского областного музыкального колледжа имени Фридерика Шопена Николай Мочалов. Указ подписал Владимир Путин.

Долгие годы он руководит оркестром русских народных инструментов, который принимал участие в пятом всероссийском музыкальном фестивале «Байкальские струны» и записи телевизионной программы «Играй, гармонь!». Для обучения начинающих музыкантов дирижёр и преподаватель создал рабочую программу по предмету «Оркестровый класс». Его студенты неоднократно побеждали в российских и международных музыкальных конкурсах.

В 2018 году Николай Мочалов организовал выступление Интернационального молодёжного оркестра национальных инструментов. В его составе играли музыканты Иркутского областного музколледжа и Шэньянской консерватории (Китай). Для этого концерта Мочалов написал два музыкальных произведения и сделал переложения сочинений китайских музыкантов для сводного оркестра двух стран. Выступление Интернационального молодёжного оркестра национальных инструментов состоялось в рамках международного проекта «Симфония дружбы».

Николай Михайлович Мочалов - баянист, сам исполняет музыкальные произведения. Награжден премией фонда «Русское исполнительское искусство», обладатель премии губернатора Иркутской области в области культуры и искусства. Заслуженный работник культуры и искусств Иркутской области.

Предлагает вам отрывки из интервью с Николаем Мочаловым, которое он дал журналисту Ирине Гладких (Мои года):

- Профессию дирижёров часто называют профессией долгожителей. Говорят, что только с 45 лет можно говорить о периоде становления дирижёра.

- Действительно, существует такое мнение. По некоторым сведениям, медицинским исследованиями, подтверждённым статистикой, известно, что дирижёры, особенно симфонические дирижёры - долгожители. Самый яркий пример – это, наверное, Игорь Стравинский – боюсь ошибиться, но, по-моему, его последний концерт был в возрасте 83 лет. Причём он не изменял своей привычке перед каждым концертом позволять себе 30 грамм коньяку и дирижировал всё наизусть. Это показательно, значит дирижёр хорошо знает материал, что у него всё в порядке с головой и со слухом (улыбается). Что касается моей скромной персоны, то, по своим наблюдениям, ощущениям, могу сказать, что одним из секретов этого долголетия, на что мы все надеемся, является некая «индуктивность». Сейчас ведь уже известно, и с научной точки зрения, что у каждого человека есть своя аура, биополе, а когда перед тобой 40-50 человек, а в случае симфонического дирижёра – там до 120 человек находится под его влиянием – представляете, какой это сгусток энергии! А позади ещё сидят зрители, которые тоже делятся своей энергетикой. Вот наверное, в этом энергообмене весь секрет. Из собственной практики: иногда бывает, как и у всех людей, - голова побаливает или стресс пережил, - я прихожу на репетицию, и через 20 минут у меня всё проходит.

- Если продолжить мысль об энергии, то, на мой взгляд, профессия дирижёра в какой-то степени сродни актёрской профессии: получил некий импульс и мгновенно отдал. Но сложность заключается в том, что передать его нужно не одному-двум партнёрам по сцене, а сорока оркестрантам, да так, чтобы они потом этот энергетический вектор направили в зрительный зал. Как это удаётся?

- Мне кажется, основой всего является любовь. А в данном случае любовь к музыке. Я очень люблю искусство музыки и свою профессию. А это ведь трудно, практически невозможно сыграть. Тем более, что в моем случае речь идёт о студентах, детях - они вообще очень чувствительны, легко определяют фальшь. Когда у педагога, дирижёра не горят глаза, когда как будто он присутствует на уроке, а на самом деле находится в другом месте. При этом я должен сказать, что я достаточно жёсткий педагог, требовательный, но дети, молодёжь всегда понимают, что я так настроен не потому, что я их не люблю или зол, а от того, что изначально задаю им высокую планку, которой, пусть не сразу, но со временем удаётся достичь.

- Ваша педагогическая позиция отражает мысль Льва Николаевича Толстого: «Детей не отпугнуть суровостью, они не переносят только лжи».

- Да, я с этим полностью согласен. Ученики это понимают и чувствуют – как и наши собственные дети. Я начал преподавать с 16 лет. Моё детство прошло в Норильске. Успешно закончив музыкальную школу, я поступил в Норильское музыкальное училище. Оно находилось на той же улице, что и средняя школа № 5, которую закончил, и, поступив на первый курс, я пришёл работать в свою родную школу, к своим бывшим одноклассникам, которые перешли в 9-й класс, преподавателем музыкального кружка. Вот так началась моя педагогическая деятельность. Поэтому я очень рано пошёл на пенсию, ветеран труда РФ.

С учениками мне повезло - я считаю, что мне с ними даже больше, чем им со мной повезло (улыбается). Судьба подарила возможность заниматься с одарёнными учениками.

- Как отличается индивидуальная работа с исполнителем от работы с оркестром?

- Это две принципиально разные методики. При индивидуальном обучении первоочередной задачей является адаптация ребёнка к музыкальному инструменту. Ведь ребёнок попадает в совершенно новые условия. Нужно помочь ребёнку, чтобы эти новые ощущения стали для него естественными. Это сродни тому, как мы маленьких детей учим ложку держать и кашку кушать (улыбается). Сидя за инструментом, ребёнок должен чувствовать себя естественно, свободно. И добиться этого очень непросто и хлопотно, тем более с такими инструментами, как баян, аккордеон, в которых много точек опоры: у нас есть правая и левая клавиатуры, корпус, мех, плечевые ремни, - нужно, чтобы начинающий исполнитель научился со всем этим управляться (улыбается). А в оркестр ко мне приходят с определённой подготовкой, мне трудно каждого править, иногда, я конечно, и в этом что-то успеваю, но задача предмета другая. Это, прежде всего, развитие оркестрового и ансамблевого слуха, чтобы студент научился стопроцентным слуховым контролем отслеживать взаимодействие голосов, своей партии с остальными партиями: у него есть эпизоды, где его голос на первом плане, и есть эпизоды, когда его голос «в тени», несёт полифоническую функцию… Это целая «история с биографией» (улыбается)!

- Как вы решаете проблему подбора репертуара для оркестра?

- В учебном оркестре важна, прежде всего, образовательная составляющая. Конечно, есть и концертная практика, но сначала студентов нужно научить оркестровому ремеслу. И значительную роль в этом играет как раз подбор репертуара: он должен быть разностилевой, разножанровый, где обязательно должно быть место российской классике, романтизму конца XIX – начала XX века - Чайковский, Рахманинов, Бородин, что-то из европейской классики (Моцарт, реже Бетховен), европейские романтики (Шопен, Мендельсон). И обязательно репертуар, написанный специально для народного оркестра, начиная с 20-30 годов прошлого столетия - Андреев, Будашкин, Куликов, Холминов.

- Ваши авторские произведения исполнялись?

- В основном, это песни, обработки народных мелодий, есть инструментальные сочинения для ансамбля народных инструментов. Много моих произведений играл ансамбль Читинской областной филармонии, когда руководителем был Александр Миронов. Играли «Цыганскую фантазию» на цыганские темы, она очень насыщенная, сложная. Потом «Русское гулянье» - это такая развёрнутая пьеса для оркестра народных инструментов. Её даже исполнял Оркестр им. Н. П. Осипова в Москве, дирижировал Николай Калинин. Потом у меня была обработка двух русских народных песен «Тонкая рябина» и «Чернобровый, черноокий», они звучали в Иркутской филармонии, а ноты разбежались «по всей России» - то тут, то там исполняют, в Чите, Омске, Красноярске, Москве…