"Одно НО" Ивана Вырыпаева

07 июня 2018

Режиссер Иван Вырыпаев авторским театром считает тот, где царит драматург, а не режиссер, а себя — последним драматургом эпохи, и не согласен на компромисс.

Это, конечно, надо доказать, и Иван Вырыпаев доказывает: не только в колонке, но и в отрывке своей будущей пьесы, которая на днях была опубликована в "Русском пионере" в рубрике «Внеклассное чтение». А с другой стороны, разве надо это доказывать? Такому можно только верить. "Глагол" предлагает вам заглянуть в мир Вырыпаева и его драматургию. 

Драматургия умирает. Я последний из драматургов. Современный театр - не авторский, он - режиссерский. И этот театр так устроен, что зритель, приходя в зал, видит не Шекспира или Чехова, а наблюдает за самовыражением того или иного режиссера. В современном театре, придя на пьесу Мольера, вы никогда не узнаете, что написал этот драматург. Только есть одно НО. Для драматургии все-таки есть спасение - это рынок. Я за продюсерский театр и за рынок. Например, у меня есть пьеса «Солнечная линия». Коммерчески поставить эту пьесу очень выгодно, потому что это смешно и актуально. Если вы ставите ее скучно и несмешно, это просто не имеет смысла. Умный продюсер, покупая у меня пьесу за большие деньги, поставит ее так, как Иван написал, потому что я являюсь гарантом коммерческой стоимости. «Пьяные», «Dreamworks», «Летние осы» — это пьесы, на которые продаются дорогие билеты. Это коммерческие пьесы, а я коммерческий автор, поэтому какой смысл меня интерпретировать? Ставя именно так, как я написал, ты получаешь гарантию коммерческого успеха. Именно это и есть шоу. Я уже обеспечиваю шоу своей драматургией. Нужно быть безумцем, чтобы взять мою пьесу, заплатить мне столько денег, а потом взять и сделать ее плохо — зачем?

Представьте, что вы, например, написали письмо и хотели сказать в этом письме что-то очень важное. И теперь вы упаковали это письмо в конверт и отдали мне, чтобы я передал тому человеку, которому вы написали. А теперь представьте, что я открыл это письмо, взял ручечку, и с чем-то я внутри этого письма согласился, с чем-то нет, что-то дописал, что-то убрал. Оставил вашу фамилию и передал конверт адресату. Разве вам понравится? Все-таки вы сказали одно, а я передал совсем другое. Так же и автор. Когда я пишу пьесу, я хочу сказать одно, а режиссер разве может взять и поменять то, что я говорю? Дело не только в формальном сохранении текста, но и в его конструкции, интонации, в смысле акцентов. Это же как письмо. 

Пьеса — это и есть авторское искусство. В пьесе я и есть автор, не режиссер автор, а я. Вы же не читали мою пьесу, вы ее не знаете. Вы видите только то, что на сцене, и это должен быть я, а если это не я, как вы узнаете, что я написал? И так я живу всю свою жизнь. Мои пьесы ставят по всему миру, и никто не знает, о чем я написал, потому что каждый режиссер их искажает. Почему-то они думают, что надо что-то обязательно придумать еще сверху. Вы придете в театр на «Пьяных», но вы не узнаете, о чем я написал. Там стоит моя фамилия, но вы даже не поймете, что я за автор.

Это ремесло. Пьесу поставить сложно, потому что нужно ее проанализировать, понять, о чем она, и реализовать ее. Если «Солнечная линия» - это комедия, то, значит, должна быть комедия. Конечно, интерпретации неизбежны, и когда я ставлю в Варшаве «Дядю Ваню» Чехова, я имею в виду, что существует некий механизм этой пьесы, который свойствен этой пьесе во все времена. 

Конечно, реализация чуть-чуть меняется в зависимости от времени, но механизм пьесы Чехова остается всегда одним и тем же. Если вы хотите поставить Чехова, вы угадываете, о чем он. И это можно легко узнать с помощью анализа пьесы, просто никто этим не занимается. Современная режиссура вообще про другое.

Живя и работая в Польше, очень скучаю по русскому зрителю. Русский зритель - это драгоценность. Русский театр, я убежден, - это лучший театр, потому что он живой. В Польше театр мертвый — для меня по крайней мере. В Польше я не могу посмотреть ни один спектакль, после 15 минут я просто ухожу. Русский театр — это величайшее явление, а русский зритель - это зритель, которого мы должны ценить. Он требует смысла, он требует жизни, он требует чувственности, а не концепций.

«Иранская конференция» - моя новая пьеса о современной системе, она размышляет на тему современного эволюционного развития. Это пьеса о том, как взаимодействовать культурам и что самое главное во взаимодействии культур. Нельзя подавлять, нельзя навязывать другой культуре свои ценности - даже тоталитарному режиму свою демократию. Это пьеса о том, как нужно искать контакт. Я попытался соединить людей из Кремниевой долины, которые изобретают гаджеты, айфоны и фейсбуки, тем самым физически меняя мир, и театр как духовную структуру.

Я очень хорошо отношусь к рынку и глобализации, а также к технологиям. Осознанность заключается в том, что ты понимаешь свою подлинную природу, независимость от внешнего мира. Глобализация и бизнес — это очень хорошо, потому что они помогают нам выстраивать взаимоотношения. Сегодня государства являются главной проблемой человека. Государства - старые, неповоротливые - они только мешают. А бизнес и технологии — это то, что развивает людей, заставляет их коммуницировать быстрее.

Но бизнес и гаджеты - это как нож в руках ребенка. Нужно быть просто внимательным, чтобы не порезаться. В самом ноже ничего плохого нет, только нужно уметь им пользоваться. Дело не в гаджетах, а в нас. Это как с шоколадкой: можно съесть один кусочек шоколада, а не есть сразу четыре плитки, от которых взрывается печень. Можно выпить два глотка виски, а не две бутылки. Просто нужно быть осознанным в отношении того, что ты потребляешь.

Иван Вырыпаев, Русский пионер

Об авторе: Иван Вырыпаев родился в Иркутске в 1974 году. Окончил Иркутское театральное училище.  В 1998 году основал в Иркутске театр-студию "Пространство игры". До 2001 года преподавал в театральном училище на курсе Вячеслава Кокорина. Затем уехал из Иркутска. В настоящее время - актер, режиссер, сценарист, продюсер. Живет и работает в Варшаве.  

Возрастное ограничение: 16+

В наших соцсетях всё самое интересное!