Из детства, или Среда Петрова №73
18 июля 2018
Здесь много того, что я помню с детства, причем я не жил в какой-то глухой деревне, а просто летом приезжал к бабушке в одну из деревень Усольского района.
МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ПЕТРОВЫМ АЛЕКСЕЕМ ВИКТОРОВИЧЕМ, ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ПЕТРОВА АЛЕКСЕЯ ВИКТОРОВИЧА (18+)
Но там тоже были свои стародойки и первотёлки, ум у нас израстется (придет с возрастом), а в плохую погоду все начинали уросить (или нервничать).
Или вот: на стенке – фотографии родни, деревянная плашка с березками и почему-то портрет Чайковского. Стол изобилует домашними соленьями и вареньями. На диване вышитые бабушкой саморучно подушки – орнаменты все сложные, витиеватые. И только на одном – пингвины, по магазинному рисунку. Остальное свое – все эти цветы, листья, ромбы, квадраты – плоды одиноких бабушкиных вечерних досужих раздумий. На полу – вязаные круглые коврики, нитки для них сшиваются из тканных лоскутков, оттого-то они так пестры и приятны на вид.
Почему-то летом часто вспоминается детство, такое беззаботное, когда ты ни о чем не думал, а просто отдыхал в деревне, плавал в речке, порой прибыльной и грязной, но это тебе нисколько не мешало, а ты просто наблюдал за тем, когда прибывала вода, ел вареную картошку с молоком и тебе казалось, что так будет всегда.
У героев книги Василины Орловой «Антропология повседневности», которая сегодня будет презентована в Иркутске, наверное, такая же судьба. А может быть, так росло несколько русских поколений в деревнях и селах, бегающих меж заборов наугад, говорящих, что «зарплату не плотят», или «пьем водку кедровую на воде байкальской». А потом все вырастают и уезжают из этих сел и деревень, закружатся в вихре жизни, но их все равно тянет обратно. И даже если деревни уже нет, то их просто тянет к столу, чтобы записать то, что еще всплывает в собственной памяти в блокнот компактный, линованный, перетянутый лентой и в пластиковой полупрозрачной обложке, где листочки датированы.
Вспомнили свое молодое время? Я ведь тоже в таком блокноте вел ежедневные записи в девяностые, однако почему-то при переезде все выбросил, хотя сейчас – двадцать лет спустя – очень жалею. Эта книга как тот блокнот: и несмотря на то, что в настоящее время автор живет за рубежом, но описывает события разных лет точно, причем не только в Иркутске, но и селе Аносово Усть-Удинского района, которое нам известно по биографии Валентина Распутина.
Представьте себе время, когда комаров не было, а в воздухе зудели только мошки. А закат на Ангаре – опрокинутый в воду небесный пожар. А какие названия соседних деревень тут были: Янды, потом Подъяндушка звали, Шишиморовка – домов тридцать, Федоровка, Берниково, Бутакова, Аносово (еще то, настоящее), Карда, Подволочная. А потом пришел человек, и дальше вы все знаете. Об этом написали и Распутин в «Прощание с Матёрой», и Евтушенко в «Братской ГЭС» (ему сегодня откроют памятник в Зиме в честь дня рождения). И приходится вспоминать детские годы только по «дому с заклеенным ртом», или спорить с мужиками «а что такое, баня- разве не жизнь, что ли?».
Мы часто говорим о том, что живем в мире, который меняется ежедневно. Порой ежеминутно. Но читаешь книги о сибирских деревнях и понимаешь, что иногда мир может просто застыть. Приведу три примера.
2006. «Свет дают в Аносово два раза в сутки. С 9 до 11 утра. С 12 до 6 вечера».
Во время губернаторских выборов мои знакомые были в Аносово и рассказали, что свет там по расписанию, а в холодильниках хранят книги и обувь. Продукты там хранить нельзя.
2006. «Фотографировала деревянный Иркутск. Можно смело назвать какую-то часть его городом уходящим, и уходящим стремительно. Эти дома, имеющие историческую ценность, особенно деревянные, не реставрируются. Их сносят».
Двенадцать лет спустя тема стала еще более актуальной. И в рамках проекта «Исчезающий Иркутск» я видел дома, которых уже нет. Их просто снесли. Теперь там асфальт, автостоянка и черт знает что, но никак не деревянный дом.
И еще читаю: 2006. «Зашли в Союз писателей. Бюст Горького на небольшом журнальном столике у открытого окна. Какие-то замшелые папки с рукописями».
Недавно был в уже отреставрированном Союз писателей. И бюст Горького встречал меня на том же небольшом журнальном столике. Как будто ничего не изменилось. Или он ждал тех, кто придет, уже прочитав книгу Орловой и проверит: тут ли я стою.
Поэтому нам остается только влюбляться во все, что сейчас ходит мимо – погоду, людей, события. Или ни от чего не отказываться и ни на что не соглашаться. Хуже нет, чем ждать и догонять. Лучше создавать свою среду, совершая над собой «тектоническое усилие». Как в книжке, о которой сегодня «Среда Петрова».
Алексей Петров, историк
На фото из открытых источников - село Аталанка Усть-Удинского района
Возрастное ограничение: 16+
В наших соцсетях всё самое интересное!
