Александр Гимельштейн: Бренд – это синоним репутации
23 января 2018
"Глагол" сообщал, что газете "Восточно-Сибирская правда" исполняется сто лет. Сегодня вечером читатели газеты разных поколений соберутся в драматическом театре имени Н. П. Охлопкова, чтобы поздравить редакцию с вековым юбилеем.
Так совпало, что юбиляров в зале будет, как минимум, на один больше: свое пятидесятилетие встречает издатель газеты, главный редактор с 2004 года Александр Гимельштейн.
"Глагол. Иркутское обозрение" поздравляет Александра Владимировича с полувековым юбилеем и публикует фрагменты интервью десятилетней давности, которое сегодняшний именинник дал главреду "Конкурента" Наталье Мичуриной. Это были дни празднования 90-летия "Восточки". Десять лет спустя терминология "репутация", "газета влияния" совсем не устарела.
Как будет меняться газета? Ожидает ли её ребрендинг?
Если говорить о том, что ребрендинг – смена названия, то ребрендинга никакого не будет. Потому что в этом случае бренд – синоним репутации. А репутация, которой почти век, является безусловной ценностью. До суровых перемен, когда общественно-политические издания, газеты общего интереса, переходят в таблоидный формат, дело тоже не дойдёт.
Вероятно, в случае «Восточки» уместнее говорить о ребрендинге как о трансформации содержания. На мой взгляд, такого рода изменения в газете идут постоянно. Меняются смыслы, стиль изложения, меняются журналистские поколения, а значит, и подходы. В какой-то степени меняются и школы. Я бы даже сказал, что бренд усложняется.
Когда-то газета «Восточно-Сибирская правда» считалась изданием обо всём. Одновременно это был и официоз, и семейная газета, и «главная» региональная газета. Все эти три позиции в какой-то степени ушли в прошлое. Во-первых, не бывает газеты про всё. Ведь та газета ориентировалась на всех читателей области. Но и тогда читали её не все жители, а 6 – 8%. Во-вторых, мы сейчас видим другого читателя. Это не тот человек, который случайно читает газету, считая возможным потратить на неё деньги. Это человек, у которого имеется в наших публикациях личная деловая или социальная потребность, что заужает наш взгляд на потребителя нашей информации. Значит, когда мы пишем, определяем контент, то уже знаем этого читателя. В силу этого в газете усиливается деловая тематика. Чуть уступают семейные интонации. Но когда я говорю об усложнении бренда, это не значит, что мы вовсе отказываемся от вечернего, «семейного» содержания, просто теперь мы видим перед собой конкретного читателя, а не читателя вообще, и стараемся исходить из его интересов.
Как вы оцениваете конкурентную среду на иркутском рынке печатных СМИ?
Нам не тесно на иркутском медийном рынке: я не считаю, что в этой сфере существует серьёзная конкуренция. Потому что в отличие от телевизионщиков, которые вынуждены работать для всех, газетчики работают для определённой читательской страты. «Восточно-Сибирская правда» была и остаётся газетой влияния. Это газета не развлекательная, в силу чего мы легко расходимся с рынком таблоидов. Вероятность же того, что я и какой-то другой издатель одинаково видят своего читателя, теоретически существует. Но это лишь теоретически.
Почему до настоящего времени вы отвергали возможность включения элементов таблоидной журналистики в «Восточке»?
– Я считаю, что попытки внедрения термина «квалоид» (qualitу tabloid) и сама идея вносить элементы влияния в таблоидную журналистику испытания временем не выдержат. На данный момент изданием таблоида в сочетании со стремлением сохраниться в качестве газеты влияния занимается редакционный коллектив газеты «Комсомольская правда». Мне кажется, что таким образом размывается контент и создаётся путаница в мозгах читателей. Создаётся миф, что газета работает как газета влияния. На самом деле это блестящая развлекательная журналистика. Я вообще за таблоиды, считаю, что критика в их адрес несостоятельна. Моралисты должны обращаться с проповедями к читателям, а не к «писателям», менять спрос, а не предложение. Но подозреваю, что придёт время, и Интернет, в котором неизмерим объём развлекательного контента, добьёт таблоиды. А что выдержит конкуренцию? На мой взгляд, анализ и комментарий. Авторская журналистика. Та, что существует в газетах общего содержания, общественно-политических изданиях, деловой прессе, которая ориентирована на лиц, принимающих решения.
По какой причине на рынке Иркутска так трудно продвигаются новые газетные продукты: идеи неадекватны потребностям рынка или аудитория слишком инертная?
Это не разные причины, это одна причина. По большому счёту существует две площадки у газетного бизнеса. Это площадка СМИ влияния и площадка развлекательной прессы. Естественно, на каждой из них существует много подверсий. Газета влияния может быть общественно-политической, деловой и так далее. Но за год она не создаётся. И за пять. Ведь нужно создавать не только газету, но и репутацию, обеспечивающую доверие к ней. Из общенациональных газет, сформировавших такую репутацию в исторически короткие сроки, по большому счёту, безоговорочно можно назвать только «Коммерсант», газету «Ведомости» - уже с оговорками.
В части таблоидной журналистики, на мой взгляд, имеется недостаток смелых идей. Здесь нужно хулиганить, точно и выверенно действовать «без правил». Например, я считаю, в Иркутске может существовать ещё как минимум две газеты: криминальных новостей (но настоящая, с инсайдом, разборками, чего нет в телевыпусках) и абсолютно бульварная газета (если хватит контента, но, судя по иркутским глянцевым журналам, у нас тут расцвет клубного гламура). Вот – дарю идею потенциальным издателям.
Возможно ли создание альтернативной системы доставки прессы?
Такая возможность изучается практически всеми издателями региона на протяжении последних десяти лет. Но пироги должен печь пирожник, а сапоги тачать сапожник. Отвлечься от медиа-бизнеса и заниматься доставочным ни я, ни мои коллеги не берутся. А люди с подобными бизнес-идеями к нам не пришли. Экономика не просматривается. У этого есть объяснение, связанное с географическими и климатическими особенностями региона. Большая территория – сложная логистика. Где-то в черноземной зоне можно посадить водителей на пять «уазиков» и развезти газету по всем станицам. У нас ситуация иная. Мы сейчас сами распространяем большую часть тиража. У нас есть в какой-то степени альтернативная система доставки с использованием возможностей наших коллег из Иркутскпечати, которые помогают нам с частью подписного тиража это делать.
Иркутским СМИ часто ставится в упрёк то, что руководят ими не профессиональные журналисты. В Иркутске «рулят» историки... Насколько случайным стало ваше появление в журналистике?
Наверно, по-пижонски прозвучит, но я различаю профессию и образование. Я считаю, что человек должен идти в вуз не за профессией, а за образованием. Профессию он найдёт, или она его найдёт. В этом смысле любое крепкое гуманитарное образование – благо для работы в гуманитарной сфере. Мой путь в журналистику был довольно извилист. Потому что я начинал учиться даже не на историческом, а на химическом факультете госуниверситета. Когда была отменена отсрочка для службы в армии для студентов, меня призвали. Вернувшись, поступил на исторический факультет. У меня даже мыслей не было пойти на журналистику.
Но почему я говорю о том, что профессия тебя найдёт. Ещё до армии, в десятом классе, у меня была публикация в «Молодёжке». А в армии (в свободное от службы время) публиковался в легендарной газете Забайкальского военного округа «На боевом посту». Перед самым увольнением в запас штатный сотрудник газеты, офицер, будучи в Улан-Удэнском гарнизоне, решил посетить часть, в которой я служил. Потом появилась заметка о героической (улыбается) службе «нашего активного собкора сержанта Александра Гимельштейна». Профессия меня нашла. И, являясь ещё студентом истфака, я начал писать в газету «Восточно-Сибирская правда». Была перестройка, тогда шла серьёзная политическая дискуссия. Хочу низко поклониться Ливии Петровне Каминской, которая работала заместителем главного редактора и занималась моими материалами. Так, начиная с 1991 года, не являясь штатным сотрудником газеты, подписывал свои материалы как «политический обозреватель «ВСП».
Если говорить об историках, которые «рулят» в иркутских СМИ, это, конечно, стечение обстоятельств. Истфак Иркутского госуниверситета давал хорошее гуманитарное образование. В сочетании с деловыми качествами и определёнными способностями к творческой деятельности каждого отдельного человека оно даёт возможность заниматься в том числе и медиа-менеджментом.
Как часто возникает потребность цензуры текстов в интересах самого медиа-бизнеса? Часто используете право вето?
Очень редко, и практически никогда это не бывает вкусовым решением. Я воспитал себя и спокойно отношусь к позитивным упоминаниям о людях, которые, я знаю, плохо к нам относятся. Это для меня не является критерием для вмешательства в работу журналиста. Право вето использую, когда возможная публикация может повлиять на общее позиционирование газеты в системе отношений с властью. Здесь только я могу оценивать уровень риска. Для меня показательно, что это не влечёт конфликтных ситуаций с журналистами, как известно, они могут снять свой материал, отозвать подпись под ним. Может, поэтому и считаю редакцию коллективом единомышленников. Для меня не составляет проблемы объяснить свою позицию, поговорить с человеком. Я в состоянии убеждать. Журналист из всех творческих профессий самая технологичная и из всех технологичных самая творческая. Если вламываться в процесс создания мыслей и образов, можно испортить не только процесс, но и самого человека. В этом смысле журналисты более уязвимы, чем люди театра, художники, тонкая душевная конституция которых общеизвестна. К журналистам отношение как к людям циничным, способным работать на заказ. Но за образом скрывается творческая душа. Не всегда можно рассчитать удар. Я это понимаю и стараюсь быть осторожным.
Вы исключаете на данном этапе включение механизмов внешнего цензурирования?
В данный момент абсолютно. Пока я контролирую этот бизнес, единственным цензором остаюсь я. А я самый лучший цензор из всех, кого знаю.
Как, на ваш взгляд, выглядит топ-десять самых лучших авторов в истории «Восточки»?
Мне непросто определить эту десятку. В начале начал, безусловно, талантливейшим человеком был Пантелеймон Парняков. Первый главный редактор газеты «Власть труда» был убит колчаковцами. По этой причине безудержное расхваливание расстрелянного адмирала нашей газетой было бы по меньшей мере антиисторично. С газетой постоянно сотрудничали талантливейшие люди. Это один из организаторов советской разведки Луцкий. И герой гражданской войны Сергей Лазо. Это были штатные авторы. Причём Луцкий был первый международник «Власти труда». Я очень люблю Ярослава Гашека, и для меня предметом непременной гордости является то, что он был постоянным автором газеты «Власть труда», служа в политотделе Пятой армии. И очень мучаюсь от того, что в Иркутске нет памятника бравому солдату Швейку, ведь идеи, начало великого романа – всё рождалось на наших улицах. Очень много известных писателей работали в газете. Например, Нилин, автор романов «Жестокость» и «Испытательный срок». Легенда своего поколения.
Не буду выстраивать топ, потому что в истории не десятки, а сотни блестящих имён. С невероятной нежностью и любовью отношусь к ветеранам редакции, продолжающим профессиональную деятельность. У нас есть авторы, которые работают в газете 30-40 лет. У каждого из них достаточно регалий, но важнее то, что они на протяжении десятилетий остаются лучшими авторами региона. Почему? Потому что они универсальные журналисты. Да, какой-то элемент архаики в их стиле есть. Но является ли это недостатком газеты? Они универсальные журналисты, они умеют писать во всех жанрах, они знают профессию, они легки на подъём.
А ещё авторами «Восточки» были Анатолий Шастин, Марк Сергеев и Ростислав Филиппов, Анатолий Кобенков и Борис Ротенфельд... Невозможно назвать всех, но мы будем это делать в рамках юбилея, в специальном выпуске газеты.
Наталья Мичурина. ВСП-Конкурент. 2008.
Фото из социальной сети Facebook
Возрастное ограничение: 16+
В наших соцсетях всё самое интересное!
