Первый российский референдум, или Среда Петрова №66

25 апреля 2018

Ровно четверть века назад в России прошел первый в ее истории общенациональный референдум.

Как-то разговаривая с одним швейцарским ученым, он тонко подметил, что «когда у нас есть проблемный вопрос, мы сразу же проводим референдум». Действительно, ведь половина всех референдумов в мире родом из этой небольшой европейской страны, известной своими фирменными часами и сыром.

История референдумов довольно коротка. Их был два, и оба они прошли в 1993 году. Вторым мы в декабре проголосовали за Конституцию. Первый же был завязан на личности российского президента Бориса Ельцина и его противостояния с Верховным Советом, недопарламентом, как позже назовут его некоторые политологи.

Несмотря на то, что у меня не было активного права (возрастом не вышел), я очень внимательно следил за событиями начала 1993 года и посоветовал родителям проголосовать «Да-Да-Нет-Да». Тогда Иркутская область уже показала явку «не очень». Так, в средней на референдум пришло 59,7 % избирателей, хотя были и территории, где он не состоялся, как, например, Тулун (49,0 %) или студенческий Свердловский округ Иркутска (47,6 %). Ельцин получил поддержку 58 % жителей области (по стране – 58,7 %), а его экономическая политика – 51,25 % по стране – 53 %). За проведение досрочных выборов президента проголосовало 30,3 % жителей области (по стране – 49,5 %), перевыборы Верховного Совета – 40,8 % (по стране – 67,2 %).

Кстати, многие, наверное, уже и забыли, что 5 апреля, возвращаясь с Ванкувера, Ельцин сделал остановку в Братске. Это была его единственная поездка в территории накануне референдума. Тогдашний гендиректор БРАЗа Борис Громов тогда поддержал президента программной статьей в «Восточке»: в политику не лезу, но власть толпы, которую демонстрирует съезд, абсурдно.

Дискуссия была довольно живой. Отмолчаться было нельзя. Газеты пестрели известными лицами – политиками и учеными, артистами и общественными деятелями. Это был первый опыт использования в стране американской политической технологии, когда известные персоны приняли активное участие, и серьезная репетиция перед 1996 годом, о котором в Кремле вряд ли кто-то думал.

Виталий Венгер довольно жестко тогда «прошелся» по депутатам, которые не могли договориться: «идут какие-то разборки, кто главнее, кто больше радеет за народ. Мы все боимся гражданской войны – да вот же она, пусть бескровная, идет в этом зале, у микрофонов. Кого же мы выбрали? Но когда я вижу на этом фоне депутата, спокойно читающего газету, это возмущает еще больше. Думаешь: побойся Бога. На тебя же избиратели твои смотрят, для чего же ты, наш избранник, здесь сидишь?». Или ректор университета Федор Шмидт: президент должен быть символом единства, но часть его высказываний непродуманных, невзвешенных приносит вред его авторитету.

Политические партии перебивали друг друга с утра до вечера. Демократическая партия России (ДПР), которая ранее была проводником политики президента, изменила Ельцину и призывала сказать «нет» всем его реформам и политическую курсу. Отделение Христианского Демократического движения со страниц официальной прессы требовало «да» парламенту и «нет» президенту, что в нынешних условиях просто немыслимо себе представить. Сделать правильный выбор советовали Иркутская организация Республиканской партии России (РПР), отделение Партии свободного труда, Иркутское молодежное движение демократических реформ.

Решил ли референдум все вопросы? Исполнительная власть и президент победили, поскольку более внятно и четко провели свою кампанию, смогли перетянуть на свою сторону часть колеблющихся программными статьями в центральной прессе. Депутаты же на их фоне выглядели совсем не в ударе: переворот с 25 на 26 апреля, о котором они твердили, не состоялся, а курс на то, чтобы заклеймить правительство молодых реформаторов, оказался неверным.

Важным политическим итогом референдума стало появление термина «красный пояс». Он стал относиться к тем регионам, которые не поддержали Ельцина, а в будущем голосовали за КПРФ.

Утром в день голосования в Иркутске-2, где тогда я проживал, был обнаружен труп члена участковой избирательной комиссии. Это был не политический разбор полетов, а обычная пьянка рабочего авиазавода с милиционерами, один из которых выстрелил и убил «по неосторожности». Это никак не повлияло на результаты, но осадок остался. Страна могла быть трупом, но Конституция ее спасла. Как все будущие события осени 1993 года повлияли на нашу жизнь, мы еще вспомним в «Среде Петрова».

Алексей Петров, историк, несовершеннолетний житель страны во время референдума 1993 года

Возрастное ограничение: 16+

В наших соцсетях всё самое интересное!