Памяти Янки Дягилевой: иркутские и ангарские истории
04 сентября 2021
Сегодня пятьдесят пять лет со дня рождения Янки Дягилевой, хотя для большинства своих поклонников она так и осталась двадцатичетырехлетней.
Яна родилась 4 сентября 1966 года в Новосибирске. Мама Галина Дементьевна и отец Станислав Иванович работали на оборонном заводе. В детстве девочка каталась на коньках, занималась плаванием, играла на фортепиано, рано начала писать стихи. Одна из подруг запомнила строчку из стихотворения Яны, ученицы 1 класса: «Тени деревьев смотрят на север».
Ей нужно было идти в Институт культуры, но в 1984 году она выбрала специальность «Гидротехническое строительство водных путей и портов» Института водного транспорта. Училась ли она – едва ли, но там увлеклась роком и стала колесить с концертами в месте с группой «Амиго». В 19 лет она познакомилась с Александром Башлачевым. Говорили, что это были крепкие отношения: он специально приезжал в Новосибирск к ней, дарил черновики своих песен. Янка начала активно писать стихи и песни, которые перекликались с его творчеством.
Когда Яне было двадцать, от рака умерла ее мама. Яна очень переживает эту смерть. В апреле 1987 года она познакомилась с Егором Летовым, и их совместная жизнь обернулась вынужденным путешествием по городам. Тогда Летов скрывался от властей, которые пытались его отправить на принудительное психиатрическое лечение.
Вскоре Янка стала самостоятельной исполнительницей. Ей пришлось постоянно доказывать свой талант и право петь свою музыку. 9 мая 1991 года Яна была на семейной даче под Новосибирском. Поругавшись с мачехой, она ушла и пропала. Что произошло на самом деле, никто так и не знает. Ее тело случайно нашел рыбак спустя неделю. Ее опознал близкий друг Сергей Литаврин. Последней песней Янки Дягилевой называют «Придет вода».
Яна несколько раз была в Иркутске и Ангарске. Первый раз – в 1989, затем в 1990 году и в марте 1991-го, за два месяца до трагедии.
«Глагол» публикует отрывок из воспоминаний Татьяны Блажко, Игоря Степанова и Доктора Макса, которые были опубликованы спустя два года после гибели исполнительницы.
1990. Янка первый раз была в Ангарске, был концерт в ТОМе (позднее кафе «Лира»), умотались все. До последнего момента было неясно, где ночевать Янке. Потом Ира Сергеева, тусовщица, предложила поехать к ней на квартиру в Квартал. Когда мы туда приехали, там уже собралась толпа человек тридцать «на Янку». Ей это не очень понравилось, мы немного потолкались и ушли. У меня знакомая была - Катя Янченко, певица и актриса. Катя к сестре приехала и давно приглашала меня в гости. Пришли мы в первом часу ночи, Катя встретила нас как своих. Входим в комнату, а там - стол от стены до стены, и чего только на нем не было: гусь, рыба, салаты. Оказывается, у Кати был день рождения. У Янки такое лицо стало. Наверное, она столько еды сразу никогда не видела. Наелись мы тогда на полжизни, выпили. А потом на кухне был самый отвязанный за всю мою жизнь концерт. Янка свое пела, Катя - свое. Фил, я, Нюрка - все пели. Потом Янка с Нюркой за русские народные принялись. Мы были пьяные, гитары чуть ли друг у друга не вырывали. Потом Катя стала уговаривать Янку в центр ехать, обещала помочь пробиться. Янка, конечно, послала ее. А мы хором спели «Продана смерть моя». Янка психанула, побежала без одежды и обуви на улицу. Все бросились ее ловить, ведь был март. В конце концов, помирились, разрыдались друг у друга на груди. Единственно, о чем я жалею, не записала тот концерт на кухне. Бесценная была бы запись.
Каждый раз, когда Янка сюда приезжала, мы везли ее на Байкал. Была весна, март где-то, еще снег лежал. Были мы бухие, как не знаю кто. И стало нам жарко. Разделись до трусов. Представляешь, люди на снегоходах мимо ездят, а мы голые по снегу бегаем…Но это было только начало нашего разоблачения. Раздевшись, отправились в Слюдянку. Идем, люди от нас шарахаются. Зашли в столовую, нас там за бомжей приняли, ложки-вилки прятать стали. А мы сидим, прикалываемся. А второй раз мы ездили с Янкой на Байкал осенью. Лазали на пик, который около Слюдянки.
Как Янка одевалась? А как она могла одеваться, если полжизни моталась по стране. Когда Янка к нам в первый раз приезжала, на ней были солдатские галифе и какая-то кофта. Тогда на одежду мало внимания обращали. Потом она приезжала уже в джинсах и кожаной безрукавке. Егор приодел. Случай был на концерте в «Энергетике» осенью 90-го. В гримерке стоит Янка перед зеркалом, глазки подводит, губы подкрашивает. Я сижу напротив, смотрю на нее. Внезапно она оборачивается, улыбается и говорит: «Что, совсем я обабилась?» Я говорю: «Так давно пора, двадцать четыре тебе». Она смеется. Была Янка немного на ребенка похожа, и было в ней что-то от митьков. Говорила интересно. Вместо «пойдем в гости» - «пойдем в гостечки», «котейка». Янку с непривычки можно было за блаженную принять. Помню, пришли мы в общагу, она спрашивает: «Можно, я тут прилягу?» «Конечно». Она на пол ложится: «Мне на полу нравится больше. Ближе к земле, лучше отдыхается».
В тусовке Янку любили. Помню случай во время последнего приезда. Где-то около шести часов утра (а ночевали у меня), распихав всех, мы наконец-то легли спать. Устали, как черти, и только задремали - стук в окно. Я, матерясь про себя, пошла открывать. На пороге стоит пьяный, еле на ногах держащийся Миша Фикса: «Рыжая здесь?» Янка выглядывает из комнаты. «Рыжая, я тебе поесть принес». В руках он держал полбутылки водки и шашлык. Янку это привело в такой восторг! Она еще долго вспоминала Мишу: «Люблю людей, которые мне приносят выпить и закусить».
Когда Янка приехала к нам впервые, мы ее довольно долго водили по городу. Показывали улицы, дом с нарисованным окном на Урицкого. Потом мы стащили булочки в кулинарии, съели их. Янка сказала, что ей у нас очень нравится.
Янка говорила, что любит Иркутск, Ангарск тоже, и Усолье. По-моему, она любила все места, где бывала.
В интернете есть информация об одном из концертов Янки в Иркутске в 1990 года. на нем она исполнила 16 песен: «По трамвайным рельсам», «Рижская», «Медведь выходит», «Гори, гори ясно», «Песенка про паучков», «Нюркина песня», «На дороге пятак», «От большого ума», «Деклассированным элементам», «Про чертиков», «Полкоролевства», «Продано», «Выше ноги от земли», «Печаль моя светла», «Домой!», «Особый резон».
Публицист Сергей Шмидт как-то написал, увидев фотографию с концерта Дягилевой в Иркутске: «Помню 1989-й год. Сентябрь. Или октябрь? Она в Иркутске. Я первый курс закончил. Она концерт дает. В библиотеке на улице Трилиссера. Тридцать-сорок зрителей. Через какое-то время, за два-три месяца до смерти она даст концерт в Иркутске на полный Политехнический институт. А тогда, в 1989-м всего три-четыре десятка зрителей. Я подхожу к ней, робкий, молодой, говорю: «Яна, слушайте, но ведь это: «Приносили женихи коньячок, объясняли женихи, что почем...» - это же просто гениально. А она: «Слушай, хорош трындеть про коньячок, нам на водку не хватает, дай сколько можешь». И я отдаю ей последние пять рублей со стипендии. Думал, позовет с собой. Не позвала.
Очень одухотворенная и очень плохо одетая публика. Никогда и нигде более - ни до перестройки, ни после - невозможно было встретить такое количество одновременно одухотворенных и некрасиво одетых людей. Мода 1980-х, самая некрасивая мода в истории моды, наложилась на потребительскую перестроечную скудность - вот и получилось такое.
Последняя советская культурная революция закончилась довольно быстро. Уже в 1988-1989-м годах было понятно, что «советский Вудсток» стремительно идет к концу. Затем наступил быстрый и для многих отнюдь не метафорический финал. Смерть Александра Башлачева, Янки Дягилевой, Виктора Цоя, Майка Науменко».
Верхнее фото: портал Янки Дягилевой. Март 1989, концерт в центральной городской библиотеке имени В. Ленина (ныне городская библиотека имени А. В. Потаниной).
Возрастное ограничение: 16+
В наших соцсетях всё самое интересное!
