Мария Латынцева, или Среда Петрова №116
06 мая 2020
С Марией Ивановной Латынцевой мы познакомились по телефону. Она позвонила: ты же городские истории собираешь? Ну приезжай, расскажу чего.
«Себя я помню с 1931 года. Жили мы в Жилкино, я и Вознесенский монастырь застала. Какая красота была. Я причащалась в большой церкви. Сначала ее закрыли, а потом сломали.
Тогда уже коммуна здесь появилась, через год – колхоз. Но он недолго существовал. Было принято решение, что из Жилкино сделать промышленную зону, поэтому колхоз перевели на станцию Суховская. И сразу начали строить мельницу. С Иркутска-II провели железнодорожную ветку, и началось… Жилкино росло как на дрожжах: тут тебе и мелькомбинат № 5, и мылзавод, и нефтебаза, а скоро и мясокомбинат появился. А еще было много разных баз. Помню базу госрезервов № 169, там и зерно, и материалы, и продукты. А название у нее было по почтовому ящику.
По выходным мы с мамой ездили в город на коне. Мама у меня из сельскохозяйственных работников, родом из Малой Еланки, что под Иркутском. Отец – коренной иркутянин, в двадцатые годы работал заместителем начальника уголовного розыска, но потом его «убрали». Я позднее узнавала, мне рассказали, что один его коллега по работе влюбился в мою маму-красавицу, таким образом отблагодарил отца. Я родилась тоже здесь, в Иркутске. Тогда еще не было моста, он появился в тридцать шестом. Мы ездили по понтонному мосту. За коня нужно было заплатить 1,5 рубля, а сами люди платили по 15 копеек. Как-то мы спускались с горы, где сейчас улица Тургенева (остановка Джамбула), зная, что понтоны стояли до самого ноября, а тут раз – и опоздали. Добирались долго до дома своего.
Жили мы в бараке на берегу Ангары. Место хорошее было, пляжное. Дети всегда на речке, соседи хорошие.
22 июня 1941 года я пересдавала экзамен за восьмой класс. У нас не было ни радио, ни света. Про войну узнали, конечно, позднее уже. Я пошла подавать документы в авиационный техникум. Отказали.
Отправили в колхоз села Уян Куйтунского района. Нас было четыре девчонки да две женщины со Второго Иркутска. Косили, сено ворошили, стоговали. Выучилась на радистку, вдруг, думаю, на войну заберут. С 1943 года работала на мельнице токарем, лаборантом, в конце секретарем директора. Двадцать лет на предприятии. Застала трех директоров – Михаила Ивановича Козлова, Михаила Николаевича Невежина и Забатурина (имя, отчество запамятовала) из Качуга.
С мельницей был комбикормовый завод. Завод был оборонного значения. Выпускали брикет комбикорм – в его составе были сено алтайское, овес, приправы, костная мука, сахарная патока. И в мешки по 20 кг складывали. Сама бы ела – сплошные витамины. А по соседству делали для фронта брикет «суп-пюре гороховый».
Отец ушел на фронт, но через год был ранен, вернулся. И муж будущий Александр тоже на фронте воевал. До 1943 года простояли они на Красной Пресне, затем были переброшены на Западный фронт, с боями прошел до Новой Орши, где под новый 1944-й был ранен. В Жилкино приехал после госпиталя летом сорок четвертого на костылях, с подвязанной ногой. А познакомились мы в начале 45-го.
9 мая 1945 года. Мы с папкой в огороде. Сашка прибегает: хватит копать, победа!
Народ стал выбегать на улицу, все слушали радио. Кто с гармошкой, кто - с баяном, кто - с гитарой, а кто просто танцевал. Один, помню, с палочкой пришел, другой – на костылях. Насобирали денег, отправили Сашку за вином.
Литр вина разливного стоил 119 рублей. Продавали его на берегу, где сейчас пединститут (Нижняя Набережная). Грузин продавал. Купили мы тогда целое ведро, не могли нарадоваться, что война закончилась.
В ноябре 1945 года мы с Сашей поженились. Свадьбу играли дома. Гостей было немного. Из молодежи почему-то никого. Папина сестра с мужем, он тоже фронтовик. Родители. Помню, еще был аккордеонист Литвинов и подруга моя Катя Непомнящих, на гитаре играла. Но свадьба была без регистрации, официально-то мы расписались только в 1952 году, когда третьего ребенка родила. Первой была дочка, в марте 1946-го, потом два сына, и еще дочь. Четверых нарожали. Но жизнь-то совсем несладкой была в первое время. Сашку посадили на четыре года. За что? Да просто так, время такое было. В Усолье строил завод, от звонка до звонка. Сначала рыл котлован, потом работал шофером. Надорвал здоровье, конечно, ведь с фронта раненый пришел. Но сорок четыре года прожили вместе. Рано он умер, в шестьдесят шесть».
Рассказывала эти истории Мария Ивановна и угощала булочками, которые сама постряпала. «О, разве эта стряпня?», - смеется она. – Вот на юбилей сделаю рулет с маком и черемухой. Я тебя сейчас еще салом угощу, сват делает в Хомутово, лучшего ты в жизни не пробовал».
17 мая Мария Ивановна отпразднует свое 95-летие. Очень сильно переживает, что вся большая семья не сможет собраться из-за коронавируса. А ведь в ресторане собирались. Семья действительно большая. Дети, внуки, правнуки и две праправнучки.
Фотографий у Марии Ивановны немного. Говорит, что некогда было да никто и не фотографировал ранее. Но одна есть, хотя и очень неважного качества: 1944 год, она стоит во втором ряду справа. А вообще она на жизнь не жалуется. Когда я приехал к ней, она писала открытку Путину, решила поздравить его с Днем Победы. А пять лет назад она написала стихотворение, которое вышло в газете «Мои года».
Поставьте памятник деревне на Красной площади в Москве!
Там будут старые деревья, там будут яблоки в траве.
С крыльцом, рассыпавшимся в прах,
и мать погибшего солдата с позорной пенсией в руках.
И два горшка на частоколе, и пядь невспаханной земли,
Как смысл брошенного поля, давно лежащего в пыли.
И пусть поёт в тоске и боли непротрезвевший гармонист
О непонятной русской доле под тихий плач и ветра свист.
Пусть рядом робко встанут дети, что в деревнях еще растут.
В наследство им на белом свете всё тот же черный рабский труд.
Присядут бабы на скамейку, и все в них будет, как всегда:
И сапоги, и телогрейка, и взгляд, потухший в никуда.
Поставьте памятник деревне, чтоб показать хотя бы раз
То, что покорно, как безгневно деревня ждет свой смертный час.
Ломали кости, рвали жилы, но ни протестов, ни борьбы,
Одно лишь «Господи, помилуй» и вера в праведность судьбы.
Поставьте памятник деревне на Красной площади в Москве.
Там будут старые деревья, и будут яблоки в траве.
Благоустроенное жилье Мария Ивановна получила в Ново-Ленино. В этом доме она живет пятьдесят два года. Лет тридцать уже не была «в городе»: настоящие жители Ленинского района так и продолжают называть центр Иркутска «городом», а свой район поселком. Так и и живем. Такая сегодня, среда Петрова.
Алексей Петров, историк, автор проекта «Прогулки по старому Иркутску»
Возрастное ограничение: 16+
В наших соцсетях всё самое интересное!
