Владимир Демчиков: Глухота от медийного шума

13 марта 2017

В сентябре 2013 года в Иркутске в Галерее Революция выступил с лекцией и провел мастер-класс французский художник, автор комиксов Йоанн Шивар (рисующий под псевдонимом Yoann), приехавший в Иркутск по приглашению «Альянс Франсез». Его лекция была про историю французского комикса. О ней написала интернет-газета «Провинция», что вполне понятно: с 2009 года Йоанн является основным автором одной из популярных серий французских комиксов «Спиру и Фантазио», которая выходит аж с 1938 года (художники там меняются время от времени). То есть это настоящий профессионал, такие мастера до Иркутска доезжают нечасто.

На следующий день после лекции там же, в Галерее Революция был его мастер-класс для местных художников комиксов. На мастер-класс пришли совсем молодые художники, по возрасту студенты-старшеклассники, человек 10-12. Они принесли свои работы, которые он разбирал, каждому говорил, что у него хорошо, что плохо. Работы они принесли неожиданно яркие. Одна девочка принесла отличную «Алису в стране чудес», кто-то хорошо рисовал юмористические истории, кто-то мастерски владел композицией, в общем, рассматривать было очень интересно. Йоанн показывал им какие-то примеры, давал задания, они там все вместе рисовали, и так далее.

С тех пор, как говорится, прошло несколько лет. Ни одного изданного за эти прошедшие годы в Иркутске комикса мне как-то не попадалось. Нигде в иркутских СМИ я не видел и ярко рисующих молодых художников. То есть те ребята появились на мастер-классе откуда-то из темноты и вернулись обратно в темноту. Да и вообще, глядя на них с их тетрадками и папками, я еще тогда подумал, что то, что они умеют, как-то совершенно некуда деть в нашем городе.

И дело вовсе не в том, что у нас какой-то особо невосприимчивый город. Просто сейчас такое время, когда мы все, и в Иркутске, и даже в России, слегка оглохли и немножко ослепли. Единственным приемом, который сохраняет пока какую-то относительную медийную эффективность, сегодня является лом. Медийный шум вокруг какого-то события, вокруг художника, вокруг выставки – это то, на что уповают все устроители и все участники процесса. Для того чтобы «тебя услышали», сейчас считается необходимым громко орать, желательно одновременно танцуя и брякая бубенчиками. Есть даже специалисты по организации медийного шума вокруг события. Заказчик, обращаясь к ним, так и говорит: «Надо бы о нашем мероприятии как-то проорать…», а исполнитель радостно обещает: «Проорем, не волнуйтесь!»

Понятно, что это связано и с возрастающим глобальным потоком разнообразной информации, в котором надо, чтобы тебя заметили и услышали. Это связано и с внутрироссийской истерией в СМИ, у которой много причин. На телевидении, например, все орут не только потому, что такова сейчас «политика партии» по случаю мобилизации, но и потому, что телик включен во многих домах, как фон – вот и приходится орать, чтобы заставить человека повернуть голову и посмотреть на экран.

Чтобы конкурировать с глобальным медийным шумом, местным специалистам по «медийному ору» приходится стараться, никто не спорит. Но неожиданным побочным результатам всего этого ора является нарастающая глухота всех участников. Помню, как-то на одном из рок-концертов я подошел к звукорежиссеру и попросит его немного «прибрать» громкость – нестерпимо было находиться в зале, болели уши у меня и у соседей. Звукорежиссер, повернувшись ко мне и широко улыбаясь, ответил: «А мне по кайфу!». То есть он уже, можно сказать, слегка оглох – но громкость-то в зале устанавливал именно он, так что вместе с ним глохли и мы. Так и с медийным шумом: поскольку специалисты по «медийному ору» настроены на предельную громкость этого самого «ора» и сами уже слегка оглохли, на ее же невольно настраивается и публика.

В результате все культурные события попадают у нас в новую и совершенно дурацкую шкалу оценки: «можно ли об этом проорать» или нет. Если о событии, о художнике, о концерте, о выставке невозможно «проорать» (в силу, например, неизвестности артиста или необычности проекта) – оно заведомо обречено на невнимание и публики, и СМИ. Из этого следует простая вещь: большинство действительно интересных фотографов, художников, поэтов и так далее – потолкавшись в Иркутске среди трех-четырех друзей и десяти приятелей, вынуждены уезжать в мегаполисы, где можно профессионально существовать в негромких, но все-таки достаточно заселенных нишах (на то они и мегаполисы, чтобы в них все было). А в Иркутске остаются по большей части те, кто все-таки хоть немного, но научился «орать», как-то продавая себя и свое высокое искусство в нашем высыхающем культурном оазисе.

Помню, как-то мы сидели в одной компании с одной фотохудожницей. Она жила в Иркутске, а выставки ее были где-то там, от Питера до Новосиба и Еката. Кажется, теперь и она сама тоже живет где-то там. У нее были довольно странные фотографии, портреты и автопортреты, и мне даже сейчас (когда появилось вроде бы сразу несколько новых галерей) кажется, что как-то коммерциализировать (и монетизировать, и что там еще) ее работу в Иркутске было бы невозможно, потому что о ней совершенно невозможно «проорать». Мне даже сейчас не хочется писать тут, как ее зовут – это тоже будет выглядеть, как желание «проорать». А всего того, о чем говорят негромко, либо шепотом, либо просто молчат и молча ведут за руку, чтобы показать – этого у нас сейчас все равно что нет вообще.

Кажется, молчание – снова золото.

Возрастное ограничение: 16+