Владимир Демчиков: «Изгой один»: дюжина ножей в спин-офф революции

20 декабря 2016

Тех, кто собирается сходить в кино на «Изгоя», сразу хочу предупредить, чтобы дальше не читали. Отклик на это произведение киноискусства возможен только в виде спойлера с сильным уклоном в предупреждение не ходить в кино – настолько тяжелое впечатление оставил просмотр.

«Изгой один» - это спин-офф, история за пределами основной линии сюжета «Звездных войн». Хронологически эта история предшествует «четвертому фильму» (на самом деле самому первому, переместившемуся потом в хронологической линейке на 4 место), и из основных персонажей в этой ленте появляются только вполне эпизодический губернатор Таркин (которого сгенерировали на компьютере), принцесса Лея (которую сгенерировали на компьютере) и лорд Вейдер. Появление лорда Вейдера было, как выяснилось, единственным светлым пятном фильма, вызывающим что-то похожее на человеческую реакцию (вероятно, такую же теплую реакцию у советских людей вызывало появление на экране, допустим, Петра Алейникова в роли очередного алкоголика). К тому же при появлении Вейдера звучит несколько родных нот из имперского марша – что на фоне всей остальной музыки, крайне унылой и невыразительной, воспринимается буквально как глоток чистой воды. Дарта Вейдера встречаешь почти как родного – и это даже несмотря на то, что создатели фильма надели ему на голову какое-то нестандартное ведро и заставили в фильме вести себя в целом как-то несерьезно и суетливо.

Все остальные персонажи фильма просто являются слабыми пародиями на основных героев саги о звездных войнах или на героев известных боевиков. Причем пародиями тем более жалкими, чем больше пафоса и надутой серьезности попытались затолкать в героев сценаристы с режиссером. Все-таки первые три фильма (ставшие потом 4, 5 и 6-м) были прекрасны прежде всего своей несерьезностью и даже комичностью, их героизм был ироническим и «сниженным», а реплики разошлись на цитаты. В первых «Звездных войнах» все было весело, и даже роботы были смешными и жили на экране играючи, не говоря о Хане Соло и Чубакке. А в «Изгое» даже непременный робот похож на какого-то мрачного скелетированного урода, сделанного троечниками из обломков сантехники, найденных на складе металлолома.

Полное отсутствие в фильме даже намека на чувство юмора и иронию, звериная серьезность всех диалогов и постоянно вытаращенные от распирающего их пафоса глаза героев делают фильм скучным и абсолютно предсказуемым. Кстати, я бы совершенно не удивился, если бы в середине фильма в нем вдруг появился министр культуры Мединский и тоже задвинул бы с экрана что-то глупо-пафосное: трескучий пафос Мединского – это все-таки явление интернациональное, а не только российское, и фильм об этом ярко свидетельствует. Теперь о предсказуемости фильма. Все так называемые «положительные герои» говорят в фильме в той незабываемой взвинченной манере, которая в мировом кинематографе (особенно в плохих фильмах) всегда предшествует смерти героя. Поэтому довольно быстро становится понятно, что на главных «положительных героев» режиссеру поистине положить, и он при первой же возможности их всех перебьет и приморит, включая урода-робота. Так оно и получается: все главные положительные герои один за другим помирают. Перед смертью они все произносят какую-то звонкую ерунду, берутся за руки и задирают подбородки. Отрицательные же герои, наоборот, создателям, судя по всему, по-настоящему дороги. Во-первых, они связующее звено всей истории, и трогать их нельзя (а «доить» публику намерены еще долго). Во-вторых, отрицательные герои не произносят в фильме никаких глупостей, не впадают в истерику, а просто худо-бедно выживают, попав в качестве винтиков в структуры империи – и потому они понятнее всех этих «положительных» буратин. Это не говоря уже о том, что в городе Джедда повстанцы нападают на имперские войска в точном соответствии с нынешней тактикой террористов, отчего симпатии зрителей начинают метаться. Все-таки новости воспитали в нас органическое отвращение к террору, а тут террором занимаются вполне по фильму «наши» люди.

К сожалению, совершенно нечего сказать об актерских работах: актерский ансамбль вроде бы вполне приличный, но играть актерам совершенно нечего. Некоторым исключением, правда, стоит признать работу Донни Йена, сыгравшего слепого «хранителя храма» Чиррута Имве, примкнувшего к повстанцам и довольно ловко воюющего на слух. Если подыскивать ему параллель среди персонажей основной саги – это в киношном смысле, конечно, мастер Йода с его некоторой анекдотической мощью (здесь вывернутой в физическую немощь) и верой в силу. Этот персонаж по крайней мере хоть как-то отличается о прочих пионеров-героев с их трескучими развевающимися на ветру пионерскими повадками. Но и его, конечно, настигает смерть, к которой приделано несколько минут непременного нагнетания киноскорби по погибшему герою.

И совершенно убивает, конечно, последняя сцена двух главных персонажей — Джин Эрсо (в исполнении Фелисити Джонс) и Кассиана Андора (в исполнении Диего Луны). В этой последней сцене они идут, обхватив друг друга и страдальчески прихрамывая – ну просто один в один как это делает в конце «Крепких орешков» Брюс Уиллис. Правда, там он обычно хромает на одну ногу и опирается на относительно здоровую жену, а тут оба героя так отчаянно хромают на все четыре ноги, что хочется, чтобы они наконец уже умерли к чертовой матери – что и происходит, к радости публики. В общем, то, что режиссер отправил весь этот пионеротряд из «28 изгоевцев» на тот свет – только делает ему честь. Сходить на фильм стоит разве что ради того, чтобы поржать – и над героями, и над стареньким Никитой Сергеевичем Лукасом, которому до сих пор не стыдно ставить в титрах свое имя («основано на персонажах Лукаса», лень точнее переводить). И если что теперь и стоит ждать чего-то от следующих спин-оффов – так это чем далее, тем более любимого Дарта Вейдера, выходящего под вечный и гениальный «Имперский марш» Дж.Хьюстона шаркающей кавалерийской походкой.

Возрастное ограничение: 16+