Лев Сидоровский: Как Леонид Брежнев получил Ленинскую премию за мемуары, которые не писал

22 апреля 2023

Уроженец Иркутска, журналист Лев Сидоровский вспоминает историю, финалом которой стало награждение Леонида Ильича 31 марта 1980 года Ленинской премией по литературе за книги «Малая земля» и «Возрождение».

В последний день марта 1980 года, рано-рано утром, в моём номере варшавского отеля «Бристоль» затрезвонил телефон. Подняв трубку, слышу возмущённый голос давнего дружка и коллеги из силезского города Ополе Сташека Ходынецкого:

– Ваш Брежнев совсем сошёл с ума! Сейчас по радио сказали, что он сегодня как великий писатель будет получать Ленинскую премию по литературе за «Малую землю» и ещё какие-то другие книги. Значит, Брежнев у вас уже не только главный полководец, но и второй Толстой, Чехов, Достоевский! Как не стыдно!

В отличие от «нашего дорогого Леонида Ильича» (как было принято официально обращаться к генсеку), я перед милым Сташеком (который, надо сказать, чувства к СССР вообще-то испытывал самые добрые) после этого его сообщения ощутил большую неловкость. Тем более что кое-что о том, как генсек в действительности «писал» свои мемуары, уже знал, ибо с одним из трёх «литературных негров» – замечательным журналистом Анатолием Абрамовичем Аграновским – знаком был давно.

Когда в середине семидесятых советская партийная верхушка развернула кампанию «по укреплению авторитета генерального секретаря», и мы увидели документальную киноленту «Повесть о коммунисте», однажды, в декабре 1976-го, Брежнев отправился в Тулу, чтобы вручить там Золотую Звезду Города-Героя. По дороге, в спецпоезде, секретарь ЦК Черненко и гендиректор ТАСС Замятин, которые вместе с остальной свитой сопровождали лидера, стали уговаривать «дорогого Леонида Ильича»: «Ваша жизнь - это живая история народа! Книгу бы вам написать, а мы поможем».

Особо умасливать и не понадобилось. Скоро вопрос о своих мемуарах генсек поднял на заседании Политбюро: «При встречах с руководящими работниками, военными и другими товарищами, мне говорили, что это очень полезное дело для воспитания народа. Если не будет возражений у членов Политбюро, я бы мог вместе с небольшой группой товарищей написать эти воспоминания».

Ну а дальше Замятина вызвал главный идеолог страны Суслов и потребовал «для написания воспоминаний генсека» срочно создать творческую группу, что и было незамедлительно сделано. Столь ответственное, к тому же «секретное» задание доверили «золотым перьям» советской журналистики – Аркадию Сахнину, Анатолию Аграновскому и Александру Мурзину.

Авторство разделили так: фронтовик Сахнин будет писать о войне, уроженец Харькова Аграновский – о послевоенном восстановлении Украины, а Мурзин как бывший корреспондент в Казахстане – об освоении целины. Замятин поинтересовался у Брежнева, не захочет ли тот что-нибудь поведать «литературным помощникам». Генсек отказался. Поэтому опирались на архивные материалы, а также на рассказы людей, которые прежде с «автором мемуаров» работали.

Сахнин трудился два месяца, но написал неинтересно. Замятин поручил Аграновскому «оживить текст». Тот «оживил». Трилогия была опубликована в 1978-м на страницах «Нового мира»: «Малая земля» – в № 2; «Возрождение», принадлежавшее перу самого Аграновского, в №5; и лишь в № 11 – мурзинская «Целина», которую Аграновский по просьбе Замятина тоже, как мог, улучшил.

И вот 31 марта 1980 года телезрители стали свидетелями рождения «самого главного писателя». В торжественной обстановке дважды Герой Соцтруда и тоже лауреат Ленинской плюс Государственной премий, тогдашний вождь советских писателей Георгий Мокеевич Марков (которого я хорошо узнал ещё в отрочестве: ведь сам был свидетелем того, как зимой 1947-го под крышей иркутского Дома писателя коллеги в пух и прах разнесли его слабенькие рассказы, опубликованные в журнале «Новая Сибирь», а год спустя в стенах местного драмтеатра участники Конференции писателей Сибири камня на камне не оставили от его абсолютно беспомощной повести «Солдат пехоты») сначала вручил ещё пока лишь трижды Герою Советского Союза и почему-то всего лишь единожды Герою Соцтруда, «дорогому Леониду Ильичу» членский билет Союза писателей СССР под номером один (когда-то документ с таким номером был у Максима Горького) и значок, сработанный по спецзаказу из драгметаллов. А потом и медаль лауреата Ленинской премии.

Вскоре народ запел частушку:

«Появилась "Целина" –

Удивилась вся страна:

Как же вождь её состряпал,

Коль не смыслит ни хрена?».

А еще стал популярным такой анекдот: «Получив Ленинскую премию, Брежнев спрашивает Суслова: "Михайло Андреевич, ты "Малую землю" читал?"

– "А как же, Леонид Ильич, замечательная книга!"

Затем генсек интересуется у Пельше: "Арвид Янович, ты "Малую землю" читал?"

– "Аж два раза, Леонид Ильич. Превосходная вещь!"

Оставшись в кабинете один, Брежнев задумчиво: "Надо же, всем нравится. Может, и мне прочитать?"».

Есть сведения, что из всей трилогии именно «Малую землю» Брежневу его референт Галина Дорошина всё-таки вслух прочитала. А он слушал и плакал. Нам же, знакомясь потом с теми же страницами, порой приходилось очень удивляться.

Ну вот, например: «18 апреля в штаб Северо-Кавказского фронта, которым командовал генерал-полковник Иван Ефимович Петров, вылетела группа представителей Ставки во главе с маршалом Георгием Константиновичем Жуковым. Об этом мне сообщил один из штабных полковников, прибывших на Малую землю, и добавил: "Маршал хотел вас видеть".

"Это что, приказ?" – спросил я.

"Приказа такого от него я не получал, – ответил полковник. – Но он сказал, что хотел с вами поговорить".

Откровенно сказать, и мне хотелось поговорить: всех нас очень беспокоило превосходство противника в воздухе. Свою точку зрения на этот счёт я ещё в первый день немецких атак высказал нашему командующему Константину Николаевичу Леселидзе. Настойчиво просил поддержки авиации. Говорил об этом и с членом Военного совета Семёном Ефимовичем Колониным, к которому относился всегда с уважением. Оба были смелыми, принципиальными, опытными людьми, оба согласились со мной, и я посчитал, что Жукову о положении с авиацией они, конечно, доложат. Мне же лучше в тяжёлый момент не покидать плацдарм. Так я и поступил: остался с бойцами на Малой земле».

Итак, маршал, первый заместитель Верховного жаждет встречи с полковником, который в основном вручает малоземельцам партбилеты, чтобы узнать его «точку зрения». А тот счёл, что командующий армией и член Военного совета как-нибудь и без него сумеют объяснить Жукову ситуацию. Можно себе представить, как реагировали на такое, не стесняясь в выражениях, бывшие фронтовики. Недаром же рассказывали друг другу популярный анекдот: «Сталин звонит Жукову и спрашивает – где вы с Рокоссовским собираетесь наступать? Жуков отвечает – вот дозвонимся на Малую землю полковнику Брежневу, посоветуемся с ним, тогда и решим».

Или такая неправда, уже иного порядка:

«И вдруг в этой трагической обстановке, при свете взрывов и огненных трасс родилась песня. Пел один из матросов, помнится, очень большого роста; это была песня, рождённая на Малой земле, в ней говорилось о несгибаемой воле и силе таких вот бойцов, какие были сейчас на боте. Я знал эту песню, но теперь мне кажется, что именно тогда впервые её услышал. Врезалась в память строка: "На тех деревянных скорлупках железные плавают люди"».

Прочитав, я весьма удивился. Потому что песня, которую имел в виду Брежнев, родилась вовсе не на Малой земле, а на Одесской киностудии, которая сняла один из самых-самых первых фильмов Великой Отечественной – «Морской ястреб»: картина вышла уже в эвакуации, в Ташкенте, в начале 1942-го.

Кинолента режиссёра Владимира Брауна повествовала о том, как бравый командир советского боевого корабля Найдёнов (его играл красавец Иван Переверзев) ещё до нападения Германии на СССР гонялся по Чёрному морю за пиратской немецкой подлодкой (её командира, как и положено, весьма карикатурно изображал непременный в подобных ролях наших врагов, «противный» Андрей Файт), которая подло топила в советских портах иностранные торговые суда. И, наконец, свою заслуженную торпеду фашист получил 22 июня 1941 года.

В том фильме играли другие хорошие актёры Осип Абдулов, Алексей Кмит. И была там славная песня, сочинённая Юрием Милютиным на стихи Евгения Долматовского, которая начиналась так: «Закурим матросские трубки // И выйдем из тесных кают. // Пусть волны доходят до рубки – // Они нас с пути не собьют. // На этой дубовой скорлупке // Железные люди живут... // Уходит от берега "Ястреб морской", // Нам девушка машет рукой...»

Про то, что «на этой дубовой скорлупке железные люди живут», пели тогда во всех концах нашей страны, и мы, сибирские мальчишки военной поры, тоже, а вот как можно положить на мелодию абсолютно неудобоваримое, да ещё якобы рождённое на Малой земле: «На тех деревянных скорлупках железные плавают люди», было ведомо, очевидно, одному Леониду Ильичу и его «подручным». Кстати, об этом «ляпе» я тогда же сообщил редактору «Нового мира» Сергею Наровчатову, и он заверил, что при переиздании эпопеи моё замечание непременно учтут. Но так и не учли.

Трилогию перевели на 65 языков мира и выпустили отдельной книжкой общим тиражом, говорят, в 400 млн экземпляров. У нас мемуары сразу включили в школьные программы, что-то экранизировали, поставили на сцене. Даже беспартийных заставляли их штудировать.

Авторский гонорар Брежнева только в СССР составил 179 240 рублей. На эти деньги в ту пору можно было приобрести семнадцать автомобилей марки «Волга». А истинным создателям трилогии не заплатили ни гроша. Правда, Мурзин получил орден Дружбы народов, Сахнин – орден Октябрьской революции, а Аграновского «прикрепили» к поликлинике ЦК.

Впрочем, в своем писательском порыве «наш дорогой Леонид Ильич» остановиться уже не мог, поэтому у него появились новые «помощники». И скоро тот же «Новый мир» опубликовал продолжение мемуаров генсека: «По заводскому гудку», «Чувство Родины», «Молдавская весна», «Космический Октябрь», «Слово о коммунистах».

Впрочем, ведь точно так же создавались и все его предшествующие творения. Статьи, доклады в общей сложности составили «Собрание сочинений» в тринадцать томов. Когда же очередной автор стал сочинять для «писателя номер один» книжицу «На посту генсека», вдруг пришло сообщение о том, что «дорогой Леонид Ильич» скончался, и этому бурному мемуарному потоку был наконец-то положен предел.

В похоронной процессии сорок четыре офицера несли алые подушечки, на которых каким-то чудом уместились почти двести его наград: пять золотых отечественных «геройских» звёзд, а ещё такие же звёзды из всех соцстран, абсолютно не заслуженный им полководческий орден «Победа» и многие десятки других орденов, в том числе латиноамериканские, африканские. Была ли там золотая «писательская» медаль лауреата Ленинской премии мне неведомо.

В 1989-м постыдный наградной фарс с брежневским орденом «Победа» совершенно справедливо аннулировали, а всю мемуаристику «самого главного писателя», изъяв из магазинных залежей и библиотек, списали в макулатуру.

Автор: Лев Сидоровский, Иркутск - Петербург

Возрастное ограничение: 16+