Лев Сидоровский: Звезда эпохи Валентина Серова

23 декабря 2021

Уроженец Иркутска, журналист Лев Сидоровский о блистательной Валентине Серовой, которая родилась 23 декабря 1917 года.

Нынешним молодым и не представить, как мы любили эту киноактрису в давние тридцатые-сороковые...

В ту пору, когда на советском экране блистали Любовь Орлова и Марина Ладынина, Людмила Целиковская и Лидия Смирнова, имя Валентины Серовой на их фоне было окутано совсем особым флёром – может, потому, что и сама женская судьба ее оказалась тоже несравнимой ни с какой другой. Хотя не было тогда ни «желтой прессы», ни вообще хоть какой-то официальной информации насчет «светской жизни», про Серову, тем не менее, люди судили-рядили повсеместно – от Москвы до Ашхабада, от Ленинграда до Владивостока. Хотя, конечно, знали мы о ней далеко-далеко не всё.

Что же было в ее жизни до того, как стала общепризнанной кинозвездой? Родилась Валечка под Харьковом. Там же, в семье бабушки, простой крестьянки, прошло почти все детство. А ее родительница, Клавдия Михайловна Половикова, актерствовала в Москве, на сцене Театра Революции, который ныне носит имя Маяковского.

Когда девочке исполнилось шесть лет, оказалась в столице, но избавиться от украинского выговора не могла еще долго. Настоящая дочь своей мамы, играть Валечка была просто-напросто обречена, поэтому уже спустя два года вместе с Клавдией Михайловной вышла на сцену Студии Малого театра в спектакле «Настанет время» по драме Ромена Роллана. Причем роль девочке досталась необычная: она играла мальчика, сына главной героини. И с этой своей премьеры театром, как говорится, «заболела».

Из-за театра потом даже бросила школу, поступив в Центральный техникум театрального искусства. Но и там проучилась лишь год: ее пригласили в знаменитый ТРАМ, Театр рабочей молодежи, нынешний Ленком, где она задержалась на семнадцать лет. Худрук Илья Судаков прелестной актрисе поручал одну роль за другой, и Валечка Половикова всегда была великолепна. Здесь же (о чем мои коллеги почему-то не пишут) обрела и первого своего мужа, партнера по сцене Валентина Полякова. Однако их брак был недолгим. «Брошенный» Поляков навсегда останется ее злейшим врагом. Когда в 1948-м он станет в Ленкоме парторгом, сразу начнет против бывшей супруги непримиримую кампанию, уличая ее в алкоголизме. Она тогда выпивала лишь чуть-чуть после спектакля, с подружками, потому что на душе было ох как нехорошо. А Поляков из этого «шил дело».

В 1934-м режиссер Абрам Роом, задумавший фильм под названием «Строгий юноша», предложил Валечке роль веселой комсомолки. Увы, тот ее кинодебют для зрителя не состоялся, потому что члены просмотровой комиссии объявили картину «малосодержательной и вредной».

И вот в 1938-м, 3 мая, на вечеринке у одного из спасителей «челюскинцев», Героя Советского Союза Анатолия Ляпидевского, она встретила тоже Анатолия, тоже летчика, тоже отмеченного Золотой Звездой Героя, по фамилии Серов. Комбриг Серов после испанской войны был знаменит. А еще был хорош собой.

Они полюбили друг друга с первого взгляда. И с этой поры Валечка станет отмечать очередную годовщину своего рождения не 23 декабря, а 23 февраля, в День Красной Армии: ведь ее главной любовью стал военный, да еще «сталинский сокол», да еще летчик-испытатель! В своем «ухаживании» он был великолепен! Например, провожал ее на Ленинградском вокзале в Москве и утром, прилетев в Ленинград, с огромным букетом встречал на вокзале Московском. В общем, совсем скоро Валентина Половикова стала Серовой. И сохранила эту фамилию на всю жизнь.

Они получили роскошную пятикомнатную квартиру в Лубянском проезде, в которой раньше жил недавно расстрелянный маршал Егоров. И теперь там царило веселье: друзья, шампанское, танцы. Серов привел жену в Кремль, познакомил со Сталиным. Их жизнь была полна счастья.

Но счастье продолжалось только один год: в мае 1939-го, совершая испытательный полет на «УЧИ-4», Серов разбился. Вместе с другой героиней, прославленной Полиной Осипенко, и об этом мои коллеги почему-то тоже умалчивают. Дальше – две урны в Колонном зале Дома Союзов, две ниши в кремлевской стене. А Лубянский проезд скоро обрел имя Серова.

Ей еще не было двадцати двух. Ей не хотелось жить. Но именно в том 1939-м она стала знаменита на всю страну, потому что на всех экранах царствовала «Девушка с характером». А в августе родился сын, которого она назвала, конечно же, Анатолием. В Кремле, на правительственных приемах, Сталин ее и вдову Валерия Чкалова сажал теперь только рядом с собой. И однажды она, к всеобщему удивлению, попросила вождя дать ей другую квартиру, поменьше, потому что слишком уж больно было оставаться там, где каждый угол напоминал о столь трагически закончившейся любви.

Теперь не только в кино, но и в театре было очень трудно достать билет «на знаменитую Серову», которая исполняла лишь главные роли. Однажды, играя в горьковских «Зыковых», вдруг почувствовала: ей мешает один зритель! И после он здесь, в первом ряду, на этом спектакле, всегда с роскошным букетом, пронзал ее испытующим взором. Это был начинавший тогда входить в моду поэт Константин Симонов. Пройдет немного времени, и он окажется в ряду самых отважных и самых талантливых военных корреспондентов. Их роман стал впервые в СССР достоянием всей страны. Да и как было людям оставаться равнодушными, когда они (в войну!), открыв книжку стихов «С тобой и без тебя», прочли:

Ты говорила мне «люблю»,
Но это по ночам, сквозь зубы,
А утром горькое «терплю»
Едва удерживали губы.
Я верил по ночам губам,
Рукам лукавым и горячим.
Но я не верил по утрам
Твоим ночным словам незрячим.

Люди чувствовали, что поэта терзает страх потерять любимую, потому что с ней – мучительно до счастья невыразимого, а без нее – смерть:

Будь хоть бедой в моей судьбе,
Но кто б нас ни судил,
Я сам пожизненно к тебе
Себя приговорил…

А еще:

Мне хочется назвать тебя женой
За то, что так другие не назвали,
Что в старый дом мой, сломанный войной,
Ты снова гостьей явишься едва ли.
За то, что я желал тебе не зла,
За то, что редко ты меня жалела,
За то, что просьб не ждя моих, пришла
Ко мне в ту ночь, когда сама хотела...

Да, она еще не была его «законной» женой. Ну а когда в начале 1942-го «Правда» опубликовала «Жди меня» с посвящением: «Валентине Серовой», миллионы – на фронте и в тылу – стали повторять, как заклинание: «Жди меня, и я вернусь. Только очень жди». Потом мы увидели фильм по его сценарию, с тем же названием, где она, естественно, сыграла главную роль. Очень сильно сыграла.

Но в жизни Серова ждать, очевидно, не умела. Ведь скоро поползла молва, что однажды, выступая в госпитале, актриса увидела раненого красавца, будущего маршала Константина Рокоссовского, и их знакомство переросло в большое чувство. Что от новой любви она потеряла голову.

Однако у Рокоссовского были жена, дочь. В 1986-м, оказавшись в квартире Рокоссовских, я, кроме прочего, спросил у внука маршала, насколько сии слухи соответствуют правде. И услышал: «В нашей семье об этом не говорят». Очевидно, Симонов, периодически приезжая из боевых порядков в Москву, в свою редакцию «Красной Звезды», об этом не мог не знать. И, конечно, терзался. А возвратившись на фронт, писал ей: «Хочу держать тебя в руках и яростно ласкать тебя до боли, до счастья, до конца и не желаю говорить ни о чем другом – понимаешь ты меня, моя желанная, моя нужная до скрежета зубовного». Наконец – вопреки всему – она стала его женой официально.

В начале 1945-го на экраны вышел фильм «Сердца четырёх», снятый еще перед войной, но тут же запрещенный к показу как «низкопробный и идеологически пустой». Слава Серовой вспыхнула с новой силой. Спустя год, после кинокартины «Глинка», где она сыграла далеко не самую удачную роль, случилось ее официальное признание (увы, первое и последнее): Сталинская премия и звание «заслуженной». Впрочем, Симонов от нее не отставал. Они оба были талантливы, ярки, знамениты, и их семейное счастье стало предметом почти всеобщей зависти.

В самом деле: у мужа шесть Сталинских премий; он – главный редактор «Нового мира», «Литературной газеты», второй (после Фадеева) секретарь Союза писателей, один из самых богатых людей в СССР, потому что его книги печатаются огромными тиражами, а пьесы ставят одновременно все театры страны. Кроме того, у них роскошная квартира, особняк в Переделкино, дача на Черном море, целый штат слуг. Родилась дочка Маша. Но он, уже приобретший вполне европейский лоск, «по заданию партии и правительства» без конца колесил по белу свету, а она в одиночестве страдала.

К тому же она дружили с Раневской, а та – с Ахматовой, поэтому постановление Жданова по Ахматовой и Зощенко Серову – в отличие от Симонова – потрясло. Позже он (увы, очень зависимый от Сталина) написал доклад о космополитах, среди которых были друзья их семьи. Она страдала снова. Когда они вместе оказались в Париже и разыскали там Бунина, Симонов уговаривал нобелевского лауреата вернуться на родину, а она наедине шепнула Ивану Алексеевичу, что возвращаться не надо.

Вместе с семейным счастьем почему-то стало стремительно уходить время ее романтических героинь: в кино Серову, которая еще недавно была там символом женственности, теперь почти не приглашали. После 1950-го она вынуждена была довольствоваться лишь эпизодическими ролями, причем всего в пяти фильмах. Со сценой тоже не заладилось: пришлось сменить Ленком на Малый. Потом будут Театр имени Моссовета, Театр-студия киноактера, даже театр в Ногинске. И она сломалась.

Настоящей «Девушки с характером» из нее не получилось. От всех несчастий потянулась к рюмке, и дома начались скандалы. Симонов в одном из последних к ней писем признавался: «Я постарел за эти годы на много лет и устал, кажется, на всю жизнь вперед».

Он покинул ее в 1957-м. У него впереди будут новая хорошая семья, дети. У нее – ничего. В 1972-м, беседуя с Константином Михайловичем «для газеты», я спросил и о самом главном его стихотворении. Симонов, не задумываясь, назвал «Жди меня». В том же году я трижды пытался по телефону договориться с Валентиной Васильевной о встрече, и всякий раз на том конце провода кто-то отвечал: «Она неконтактна».

Ее сын, тоже ставший хроническим алкоголиком, умер летом 1975-го. А через полгода, 12 декабря, скончалась она. Как позднее напишет Маша: «одна, в пустой, обворованной спаивающими ее проходимцами квартире, из которой вынесли всё, что поддавалось переноске вручную». Гроб с телом для прощания выставили в Театре-студии киноактера. В покойной трудно было узнать когда-то «самую женственную актрису нашего кино и театра». Симонов из Кисловодска прислал пятьдесят восемь роз – по числу прожитых ею лет. Спустя четыре года, незадолго до собственной смерти, он скажет Маше: «То, что было у меня с твоей матерью, было самым большим счастьем в моей жизни. И самым большим горем»э

Прах Константина Михайловича, по его завещанию, развеяли близ Могилёва, над Буйническом полем, где в июле сорок первого (помните роман «Живые и мёртвые»?) встретились Синцов и Серпилин. А Валентина Васильевна, «звезда советской эпохи», обрела вечный покой на скромном Головинском кладбище.

Автор: Лев Сидоровский, Иркутск - Петербург

Возрастное ограничение: 16+