Осоргин: три конверта для Временного правительства
26 октября 2021
Выход России из войны был ближе, чем, вероятно, мог представить Осоргин – действительно, сами ее и окончили. Вот только не в Берлине, как ему должно быть представлялось, а в Брест-Литовске.
«Глагол» продолжает еженедельные публикации обзоров иркутского историка и журналиста Владимира Скращука о редких книжных изданиях, многие из которых сохранились в Иркутске в единственном экземпляре.
Осоргин М.А. Про нынешнюю войну и про вечный мир. 2-е изд. М: «Задруга», 1917. 16 с. (Свободный народ; № 42).
Небольшая по объему брошюрка, написанная председателем Всероссийского союза журналистов Михаилом Осоргиным в промежутке между Февральской и Октябрьской революцией, адресована тем, кого в нашей стране во все времена называли «простым народом». Интонации автора в одних местах заставляют вспоминать анонимную прокламацию «Барским крестьянам от из доброжелателей поклон», а в других – не менее известный монолог Чапаева из повести Виктора Пелевина «Чапаев и Пустота». Автор старается писать просто и понятно, но столбовое дворянство, юридический факультет МГУ и десять лет эмиграции в Италии в карман не спрячешь.
Всей душой поддерживая Февральскую революцию, Осоргин взял на себя нелегкий труд: объяснить народу, почему царя свергли, а больше ничего не изменилось. Объяснить это логически труда не представляло – хотя бы потому, что Февральская революция достигла своей единственной цели (свержения царя) и больше ничего менять не будут. Но такая логика не могла устроить тот самый «простой народ», и Осоргину пришлось сочинять за Временное правительство знаменитые три конверта.
В первую очередь, конечно, нужно было объяснить, почему война продолжается и на ней гибнут люди: «Теперь, на третий год войны, уж не стоить и повторять подробно, почему случилась эта война и кто ее виновник. Не мы, конечно, даже не наше прошлое правительство, как ни много оно сделало зла. Россия не хотела войны, и чужих земель ей не нужно: своих довольно. Россия, вместе с Францией и Англией встала на защиту обиженных малых стран, Сербии и Бельгии, священный права которых нарушили Австрия и Германия».
Для солдата в окопе, рабочего у станка и крестьянина в полнее священные права Сербии и Бельгии были тем самым сферическим конем в вакууме, до которых ему не было вообще никакого дела. Видимо, Осоргин это понимал, поэтому пытался развернуть свое объяснение как можно шире – и естественно прокололся.
«Если простой народ судить о войне только по тому, справедлива-ли она, - то люди властные и богатые думают больше о том выгодна ли она для их кармана…Личная выгода в войне - всегда первое дело», - пишет Осоргин, против собственной воли подливая масла в огонь. – «Промышленники и правительства союзных нам стран вступились за свои интересы, но народы этих стран, как и наш народ, потому одобрили эту войну, что сочли ее правой и справедливой».
Все те же условные рабочий, крестьянин и солдат в этом месте должны были вспомнить, что в 1914 году никакого референдума или хотя бы социологического опроса об одобрении войны не было, и никакой оценки ей ни один из них не давал. Осоргин же продолжал валить всю вину на царя, как и положено при вскрытии первого конверта: «Война началась при старых порядках в России, при прежнем правительстве. Но не оно вело войну! Оно умело швырять деньги, успокаивая нас словами. Оно давно привело бы нас к пропасти, если бы на второй же год войны Россия земская и народная не взяла в свои руки продовольствие войска, помощь раненым и семьями убитых, хозяйство в тылу, даже выделку снарядов, противогазов, поставку фуража, одним словом все то, что было можно взять на себя при прежнем правительстве, старавшемся вставлять палки в колеса всяким общественным начинаниям на пользу солдата в окопах. Все эти бани на позициях, солдатские лавочки, раздача чистого белья, питательные пункты, вся солдатская утеха—дело помощи общественной, а не казенная затея. Правительство этому не помогало, а наоборот - старалось мешать».
Классика никогда не устареет, что тут еще сказать. Но поскольку царя уже не было, и даже великие князья кое-где красовались с красными бантами на генеральских шинелях, а дела шли все хуже и хуже, пришлось раньше срока вскрывать второй конверт. Тот самый, в котором написано «Затевай реформы». Подумав, чем можно увлечь гражданина новой свободной России, Осоргин нашел удачное, как ему должно быть казалось, решение – народовластие: «И теперь, больше чем когда-либо, война стала народными делом. Сами ее ведем, сами ее окончим, когда наша совесть и благо нашей родины это позволят».
Выход России из войны был ближе, чем, вероятно, мог представить Осоргин – действительно, сами ее и окончили. Вот только не в Берлине, как ему должно быть представлялось, а в Брест-Литовске.
Значительная часть текста написана человеком, который за долгие годы жизни в Европе позабыл Салтыкова-Щедрина и бессмертную фразу «Потерпите, бабоньки, скоро всего вдоволь будет!». В отличие от глуповского градоначальника, Осоргин старается объяснить – почему именно нужно терпеть: «Теперь осталась у Германии одна, последняя надежда: на наши внутренние ссоры и несогласия. Россия еще не привыкла к свободе и к самоуправлению и не может сразу завести у себя новых строгих порядков. Понятно - всего сразу не устроишь. Если рабочиѳ у нас пойдут в разброд с солдатами, если крестьяне, не дожидаясь Учредительного Собрания и общего закона, начнут по своему делить помещичьи земли, - тогда снова начнутся волнения, а это всегда на руку нашим врагам. Фабрики остановятся, снарядов делать не станут, хлебные амбары разобьют и сожгут, солдаты побегут с позиций домой принимать участие в дележе земли, - и немец без труда прорвет наш беззащитный фронт и будет хозяйничать на русской земле».
Стоит обратить внимание как журналист и писатель Осоргин выбрал самый мрачный из возможных сценариев (никакой веры в собственный народ и его светлое будущее), но и на тот факт, что сценарий сбылся буквально в мелочах. Если вы такие умные и все понимаете настолько правильно, то почему ж вы ничего не делаете, чтобы исправить ситуацию? Осоргин ответил и на это: «На нашей стороне сражаются семь государств да против нас четыре. Раз дано слово сражаться вместе и мириться только по общему уговору, - слово нужно держать».
Условные крестьянин, рабочий и солдат на этом месте должны были поставить пометочку: вот кто давал слово – тот пусть и воюет. А Осоргин продолжает, помня совет из второго конверта: «Можно было прежде бояться всякого обмана, теперь стыдно так думать. Теперь у нас будет всенародное голосование, настоящие выборные, радетели народных нужд. Когда их изберут и пошлют на Учредительное Собрание, - они сами решат, как быть с землей, как сделать ее общим достоянием и чтобы никого зря не обидеть, всех наделить, никому лишнего не передать и не оставить».
«Складно звонишь», - думают тут солдат, рабочий и крестьянин. – «Опять кто-то будет решать, а нас просят в сторонке подождать».
«Еще нигде в мире никогда не было такого земельного передела, какой мы хотим сделать. Примера нам брать не с кого. …Земля будет принадлежать всему народу, - весь народ и порешит о ней через своих избранников», - продолжает увещевания Осоргин, вводя своих читателей в некоторый обман. В действительности прецеденты были. Взять хотя бы «Гомстед-акт» 1863 года, согласно которому каждый гражданин США старше 21 года и не воевавший на стороне Юга, мог получить из общественного фонда до 65 гектаров. Если поселенец сумел обработать землю и возвести строения, то через пять лет он получал право собственности на нее без дополнительной платы. Между прочим, так было распределено 12% территории страны.
Крестьянину и рабочему в России знать это было неоткуда, но юрист Осоргин мог бы и вспомнить. Он вообще довольно часто… как бы это сказать… некорректно излагает факты, подстраивая их под нужды пропаганды. Вот к примеру: «…все старые правительства виноваты в том, что довели мир до кровавой распри своим дурным управлением. Все они стремились к захвату чужой земли, все наперерыв, одно перед другими, тратили народный деньги на вооруженье, на пушки, на крепости, на военные корабли. Но Германия всегда шла впереди всех в этом деле, тратя на вооруженье столько денег и содержа под ружьем столько солдат, что и остальным государствам приходилось тянуться за ней, чтобы не оказаться на случай войны слишком слабыми».
Это, к сожалению, неправда: после завершения мобилизации и развертывания в 1914 году армия Германии едва достигла 3,8 млн человек, в то время как одна только Россия собрала 5,33 млн. По итогам всей войны Германия с союзниками поставила под ружье 25 млн человек, а ее противники – 43,2 млн. Понятно, что в то время это были секретные сведения, но сообразить, что четыре страны едва ли превосходят по силе одиннадцать – тут не надо знать высшую математику, достаточно иметь на руках полный набор пальцев.
Посвятив еще несколько страниц объяснению причин того, что рабочий будет работать сверх нормы («Солдат - тот же рабочий, a рабочий - в военное время тот же солдат»), Осоргин впадает на некоторое время в умиление от происходящего абсолютно в лубочном духе: «Солдатская свобода не беспорядок, она лишь сначала кажется непривычной. Не привык солдат к хорошему обращенью, не привык и офицер быть простым старшим товарищем солдата. Привыкнут!». Да вот еще! Если бы Россия была родиной розовых слонов – тогда сколько угодно. Но раз уж это реальная страна, то получилось то, что известно как Гражданская война - с взаимным озлоблением и массовыми расстрелами за принадлежность к той или иной стороне конфликта.
Финальную часть статьи хочется назвать пророческой. Осоргин делился собственными идеями, а описал всю межвоенную ситуацию, вплоть до создания Лиги наций, ее бессилия и мирового революционного движения. Судите сами. Нужен повод к следующей войне? Пожалуйста: «Чужим никто владеть не должен. Пусть каждый народ получить обратно ту землю, которой владели его деды и прадеды, с которой они сжился и сроднился. Полякам нужно отдать всю Польшу, сербам всю Сербию, армянами - Армению, бельгийцам -Бельгию. Не всегда возможно точно рассчитать, кому какая-земля придется по справедливости и по праву. Но есть хороший способ - опросить само население, кем оно себя считает, хочет ли оно пристать к какому государству, или оно само считает себя в силе и в праве основать свое государство и управляться особо».
Вот вам и обоснование Судетского кризиса, аншлюса Австрии и даже образования независимого государства Косово. Польшу – в каких границах? Польша перед Второй мировой войной мечтала о собственных колониях в Африке, такой был аппетит у организации «Морская и колониальная лига». 18 апреля было объявлено «Днем колоний», и ни у одной страны мира, вроде бы, такого больше не было. А от желания до войны – всегда один шаг.
Образование Лиги наций, ООН и Европейского союза: «И, вообще, нужно стремиться не к тому, чтобы всем разделиться, а чтобы всем сговориться, как жить рядом в мире на общую пользу. В недалеком будущем мы должны добиться в Европе союза больших и мелких государств, живущих дружно и мирно, решающих дела совместно. Это будут как бы большие и самостоятельные общины с выборным верховным управлением».
Осоргин предсказал даже международный трибунал и некоторые функции Совета безопасности ООН: «Международный третейский суд будет заключаться в том что спорящие государства и народы будут обязательно обращаться либо к третьему государству, которому они согласятся доверить разрешение их спора, либо же к постоянному международному суду, в который войдут представители всех самостоятельных государств Европы». Не хватило, правда, воображения представить, что самостоятельные государства появятся не только в Европе, но до крушения колониальной системы и освобождения Африки оставалось добрых полвека.
Мировая революция или, если угодно, глобализация: «Пока в разных государствах остаются короли и монархи, пока не всюду еще представителя народа избираются правильно, прямыми, всеобщими, равными и тайными голосованием, пока не везде власть народа стала единственной властью,- будущий прочный и вечный мир не будет обеспечен. Вот почему мы хотели бы, чтобы во всех странах народы потребовали себе полной воли и полных прав, и чтобы мир заключили не случайные и временные правительства, а свободные народы по свободному, ничем не стесненному решению».
Понятно, что случится это не сразу. Но Осоргин подводит базу даже под экспорт революции – задолго до всяких большевиков: «…Наш государственный переворот да послужит и другими наукой и примером. Европа всегда шла в деле политической свободы впереди России; она не отстанет и теперь, - и скоро мы услышим и узнаем о крупных переменах повсюду, об удалении королей и водворении повсюду нового свободного строя».
Действительно, вскоре услышали – о переменах, революциях, свержении вековых монархий и водворении новых политических систем. И в этом новом мире Осоргину места не нашлось: из СССР его выслали на «философском пароходе», с эмигрантами не сошелся, французского гражданства не получил до конца жизни. Удивительная биография человека, который совпал с собственной эпохой всего на полгода – с февраля по октябрь 1917 года.
Владимир Скращук, для «Глагола»
Возрастное ограничение: 16+
В наших соцсетях всё самое интересное!
