Война Леонида Гайдая

29 июня 2020

Война застала будущего режиссера Леонида Гайдая в тот момент, когда он только получил аттестат об окончании школы. А в феврале 1942-го молодой человек был призван в армию.

На фронте Гайдай воевал несколько месяцев, затем – ранение, череда госпиталей и операций. Объезжал лошадей для фронта.

 – Лёня не любил много рассказывать о войне, говорил, что те, кто там не был, все равно не поймут, что на фронте пережили люди, – делится воспоминаниями в "Собеседнике" вдова режиссера Нина Гребешкова. – Зато после фронта в нем появилась уверенность, что после таких страшных жертв нужно дать людям радость. Что он и делал всю жизнь. Как ни странно это прозвучит, но именно эта чудовищная война сделала из него мастера комедии. 

О начале войны 18-летний Лёня узнал в Иркутске, где тогда проживал с родителями. Сам Гайдай позже вспоминал: "Это было в 17 часов по иркутскому времени. Как раз в это время я с папой сажал тополя перед домом. Почему-то в это время нам (я имею в виду нашей школе) было очень весело, каждый хотел быстрее попасть в армию, отправиться на фронт воевать с фашистами. Многих постепенно призывали. Я, зная, что обязательно буду призван, в сентябре 1941 года поступил на работу в Иркутский областной драматический театр рабочим сцены... 

Вскоре в Иркутск был эвакуирован московский Театр сатиры, а иркутский театр уехал работать в Черемхово. Я был оставлен в Театре сатиры. Работал – ставил декорации, открывал и закрывал занавес... Почти все спектакли выучил наизусть... 7 февраля 1942 года наконец был призван в армию. Запомнился эпизод: нас уже погрузили в теплушки, вечер, и вдруг я слышу: "Лёня!" Выглянул и увидел маму с узелочком. Как она меня нашла – уму непостижимо... Принесла свежеиспеченных пирожков".

Призывников привезли в Забайкальский край на станцию Ага. Юнцов каждый день отправляли за 15 км вглубь леса рубить деревья, таскать бревна, а затем строить конюшни. Вскоре из Монголии пригнали табун лошадей. В кратчайший срок Гайдай окончил полковое училище, получил звание сержанта и был назначен командиром отделения. 

"Задача наша была такая: из диких лошадок сделать более или менее послушных, – вспоминал Леонид Иович. – Ловили их арканом (особенно это удавалось бурятам, которые были в нашей части), приучали к недоуздку, потом к узде, затем к седлу, объезжали. Бывало, мы садились на этих монгольских лошадок, ноги наши на земле, а лошадки из-под нас выходят. Они ведь низкорослые». Об этом режиссер вспомнит, когда будет снимать фильм "Кавказская пленница", где посадит Шурика на небольшого ослика.

"После этого прирученных лошадей отправляли на фронт, – продолжал Гайдай. – А с ними уезжал кто-либо из нашей части. Я был на хорошем счету. Начальству нравилось, как я "поставленным голосом" подавал команды. Бывало, устраивался такой спектакль. В выходной день, когда все отдыхали в казарме (а казарма была огромная – вмещала два эскадрона, целый дивизион), а я был дежурным по дивизиону, мне один из дневальных сообщал, что идет командир полка. Я специально уходил подальше от входных дверей и ждал. 

Вскоре раздавался крик дневального: "Дежурный, к выходу!" Я, придерживая шашку (ее полагалось носить только дежурному), стремглав бросался к выходу. Увидев командира, я на всю казарму орал: "Дивизион! Встать! Смирно!" Грохот встающих и тишина. Строевым подхожу к командиру и четко докладываю. Командир полка не торопится давать команду "Вольно!", медленно идет по проходу, образованному двухэтажными нарами, вглядывается в стоящих по стойке смирно красноармейцев. Я, держа руку под козырек, сопровождаю его. Тишина. Только наши шаги. Пройдет командир этак метров 30, а потом скажет мне тихо: "Вольно". Тут я благим матом (хотя тишина) орал: "Вольно-о-о!" Снова шум, говор. Начальству это нравилось". 

В июне 1942 года Леонид Гайдай был посажен на гауптвахту на десять суток. За то, что ночью вместо дежурства отправился спать в чужой эскадрон. А ночью случилось неожиданное: выпал снег. В июне! Нужно было дать команду накрывать лошадей попонами. Появился командир полка, стали искать Гайдая и нашли в чужом эскадроне.

Вскоре начинающих бойцов отправили в Череповец, где шло формирование дивизии. Там произошел эпизод, который потом режиссер вставит в фильм "Операция "Ы" и другие приключения Шурика" (новелла "Напарник"). Когда военком начал распределение, то спросил: "Кто в артиллерию?" "Я!" – закричал Гайдай, которому не терпелось оказаться уже на фронте. "Кто в кавалерию?" – "Я!" – "Во флот?" – "Я!" – "В разведку?" – "Я!" – "Да подождите вы, Гайдай! Дайте огласить весь список". В результате его определили в разведку.

– Он тогда смог обмануть военкома, – смеется Гребешкова. – На вопрос "Кто знает немецкий?" тут же вышел из строя. А знал-то он по-немецки всего одно стихотворение. Вот его и начал декламировать. Ему поверили, и так он стал разведчиком. Даже не знаю, как он такой худой таскал на себе языков, но таскал.

Гайдай был зачислен во взвод пешей разведки рядовым 1263-го стрелкового полка 381-й стрелковой дивизии. Был короткий период учебы в лагере под Можайском, а потом – Калининский фронт. В декабре 1942 года Леонида Иовича наградили медалью "За боевые заслуги". Как указано в документах: "В боях за деревню Енкино 14 декабря 1942 года сержант Гайдай забросал гранатами огневую точку противника, уничтожил 3-х немцев и участвовал в захвате пленных". 

Война для Гайдая закончилась в марте 1943 года: в Псковской области он был тяжело ранен. Позднее наш герой рассказывал: "Иду, тяжело невозможно! Только я переложил языка на другого (их там пять человек было), иду последний. Все уже прошли, а я иду, еле ноги волочу. И смотрю: проволочка какая-то. Я эту проволочку – раз!" Мина. На мине подорвался. И у него до конца жизни был свищ, из которого выходили осколки. Я говорю: "Лёнь, ну поехали к хорошему доктору". Он отмахивался: "Не волнуйся, я умру на своих ногах". 

Леонид побывал в госпиталях разных городов: Великие Луки, Калинин, Иваново, пережил пять многочасовых хирургических операций. Поначалу правую ногу хотели ампутировать, но Гайдай категорически отказывался. Он уже тогда твердо решил стать артистом, говорил: "Одноногих актеров не бывает!"

Будучи больным, все равно не забывал о своей мечте: в госпиталях из числа пациентов и врачей организовывал труппы, ставил с ними спектакли и концерты. Почти год провел Гайдай в разных больничных стенах. Ногу ему спасли, но в январе 1944 года признали инвалидом второй группы и комиссовали. 

В родной Иркутск он прибыл на костылях. Потом научился ходить с тростью. В Иркутске Гайдай окончил театральную студию при местном драмтеатре, некоторое время играл на его сцене, а в 1949 году приехал в Москву. Правда, на актерское отделение ВГИКа его не взяли, но предложили поучиться на режиссерском. До конца жизни он ходил с тростью и с осколками мины в ноге. 

Никто не догадывался, сколько ему это приносило боли, но Гайдай терпел, никогда не пользовался льготами, которые ему были положены как инвалиду войны, и смешил людей своими фильмами.

Возрастное ограничение: 16+

В наших соцсетях всё самое интересное!