Как Александр Полещук из Черемхово в космос полетел
30 октября 2023
30 октября 2023 года Александр Полещук отмечает 70-летний юбилей. Детство и юность будущего космонавта прошли в Черемхово. До сих пор здесь живут люди, которые хорошо знают и помнят земляка.
Александр Полещук родился 30 октября 1953 года в Черемхово и не забывает земляков: своей учительнице он подарил фотографию с памятным автографом, музей школы и города пополнил космическими экспонатами. Зубрилой и отличником не был, но несколько раз выигрывал олимпиады по математике и физике.
Учился в средней школе № 4, что на Шадринке. Отец работал на автобазе, мать - в Госстрахе. Больше в городе родственников нет. Знают ли нынешние школьники о нём?
- Да, он здесь учился, а жил за линией, где напротив после его отъезда построили завод "Радиан", - в голос говорят дети.
Ученики знакомы с некоторыми вехами биографии Александра Полещука. Об этом им рассказывают на классных часах каждый год 12 апреля.
Медная табличка с вычеканенным текстом: "С 1961-го по 1971 год здесь учился Герой России космонавт Александр Полещук". Ее можно увидеть на втором этаже здания. В кабинете директора есть небольшой альбом и несколько фотографий, запечатлевших визит космонавта в школу после героического полета. В альбоме собрана краткая информация: родился, учился, полетел в космос... И воспоминания учителей.
Медную табличку помог сделать один из выпускников школы.
Евгения Филипповна Лис вспоминала своего воспитанника как активного комсомольца и сильного человека, стремящегося к своей цели: «Он и спортом, и музыкой занимался, во всех школьных мероприятиях всегда участвовал. На одни пятерки Саша не учился, но в физике и математике был силен. Когда приезжал в 1993-м году в школу, рассказывал о своем полете и фотографию мне подарил с надписью: "Моей любимой учительнице". Я в школе 52 года проработала, и дети всегда меня очень любили. Саша же своих чувств никогда ярко не выражал — гордый был. Поэтому фотографию с такими словами я очень ценю».
Руководитель клуба журналистов Иркутского землячества «Байкал» Людмила Кривомазова задала несколько вопросов Александру Федоровичу:
- В наше время может сын рабочих стать космонавтом, как вы считаете?
- Все зависит от ребенка и семьи, где воспитывается. Мои родители прислушивались к нам, определяли, к каким занятиям мы проявляем интерес и помогали развивать наши способности. Я занимался самбо, мы с сестрой Зоей окончили музыкальную школу. Отец купил сестре пианино, мне - баян. В то время это были крупные покупки. Честно говоря, в своей рабочей среде отец отличался от других мужчин. Он ничего не жалел для нас, был способным человеком, хорошо знал математику, в уме легко выполнял арифметические действия с большими числами.
Когда я поступил в Московский авиационный институт, он гордился безмерно. Что этому предшествовало? Большая работа. В восьмом классе я написал вступительные контрольные в заочные математические школы: при ФИЗТЕХе и при мехмате МГУ, в обе школы поступил и обе школы окончил.
Кроме того, под Черемхово в то время был аэропорт, куда будущий космонавт ходил «заносить хвосты» самолётов АН-2.
- В апреле 61-го, когда был старт Юрия Гагарина, семилетний я, запуская вместе с мальчишками кораблики в весенних потоках талого снега, услышал из репродукторов, которые висели на столбах, голос Левитана. Тогда я не мог осознать, какое случилось событие планетарного масштаба. Позже, когда подрос и стал читать журналы «Юный техник», «Квант», пришло понимание, что произошло.
Потом был следующий шаг - закончив школу, приехал в Москву. Совпало так, что в это время в столице была траурная церемония похорон экипажа корабля «Союз-11», который возвратился на Землю с неживыми космонавтами. Это Георгий Добровольский, Владислав Волков, Виктор Пацаев. И тогда у меня шевельнулась мысль, если в таких сложных профессиях кто-то уходит из жизни, кто-то должен их ряды восполнять. Поэтому я пошел в Московский авиационный институт, окончил его. Летал в аэроклубе, узнал о предприятии С. П.Королева, куда и стремился попасть по распределению. И уже работая 12 лет инженером, впоследствии в результате многочисленных медицинских отборов и экзаменов я был отобран в отряд космонавтов.
- Буквально накануне своего первого полета у вас была травма ноги, но вы все же полетели. Как сумели сконцентрироваться на выздоровлении и отправиться в космос?
- Да, это случилось во время общекосмической подготовки, когда проходят ребята набор разных мероприятий, которые шлифуют деятельность, повышают квалификацию будущего космонавта. В числе тренировок были и парашютные прыжки. В один из прыжков был неудачный боковой ветер, под ногу попал камень, перелом лодыжки.
Но я сумел быстро восстановиться, потому что понимал, что если не справлюсь, то здорово отстану от других. Чётко выполнял рекомендации врачей, интенсивно разрабатывал ногу, чтобы быстрее восстановиться. И сумел! Все это случилось в 1991 году, а в 1993-м я уже полетел.
Сестра рассказывала, что Александр очень любит серу и орехи. Когда родственники собирали посылку в космос, продуктов набралось предостаточно, переправить с грузовиком все не представлялось возможным. Тем не менее космонавты получили сибирскую жвачку и кедровые орешки. Так сибирская сосновая сера из Иркутской области совершила путешествие в космос.
В 1993 году Александр Полещук совершил свой полет на корабле "Союз ТМ-16" вместе с Геннадием Манаковым.
- Я считаю, мне повезло, что я среди немногих представителей человечества побывал в совершенно неземных (необычных) условиях космоса. В космосе жил 179 суток. Это было с 24 января по 22 июля 1993 года, могу вспомнить каждый день до мелочей. Компания у меня была хорошая: Манаков Геннадий Михайлович, лётчик-испытатель, опытный космонавт, имевший за плечами пять месяцев прошлого космического полёта. Надо сказать, что характер у нас у обоих непростой, и психологи перед полётом предсказывали нам несовместимость и даже скорые ссоры, переходящие в драки, при этом они клялись в правоте своего прогноза и обещали съесть свои шляпы, если этого не произойдет. Кстати, после полёта мы таких специалистов заставили (образно говоря) откушать свои головные уборы.
Схема полета была такая: наш корабль «Союз – ТМ16» стартовал с космодрома Байконур и устремился по двухсуточной схеме сближения к станции «МИР». На этом этапе была важная задача – пристыковаться к станции, стыковочному узлу, расположенному на боковом модуле «Кристалл». У нашего корабля был андрогинный стыковочный узел, аналог которого использовался при совместном полёте «Союз-Аполлон» ещё в 1975 году. Такие узлы осуществляют сцепку по периферии узлов, а традиционные узлы «штырь – гнездо» - в центральной части.
Через два дня отдыха от предполётной суеты мы вручную состыковались с заданными параметрами движения и тем самым испытали новое место, куда в дальнейшем стыковались в течение трех лет американские Шаттлы. А на станции нас уже ждали «Родники» – это позывной экипажа Анатолия Соловьёва и Сергея Авдеева, которые пробыли на орбите уже полгода. У нас позывной был «Вулканы».
Вообще-то я не совсем узнал их: лица припухшие от притока крови к голове, но дело не во внешности, а в том, как они двигаются, работают, мастерски управляют сложнейшими системами космической станции. Стало немного страшно, что через неделю совместной работы вчетвером мы останемся с Геннадием самостоятельно жить на этом огромном рукотворном космическом теле. И вся ответственность за эту «пирамиду человеческого труда» наполовину будет и на мне.
Нас хорошо учили, а до отряда космонавтов я был инженером-испытателем, и каждый объект станции готовил к полёту на полигоне, но тут увидел уникальный объект в действии, а не на испытательном или тренажёрном стенде и осознал, какую тяжёлую ношу нам предстоит нести в течение длительного времени.
У меня есть видеозапись расстыковки и удаления корабля с теми, кого мы сменили на космической вахте. Это прощание, это неизвестность будущего, это, конечно, волнения.
Мы поставили запись В. Высоцкого «Родники, вы мои, Родники», что еще больше усилило театральный эффект.
Корабль превратился из реального, большого в звёздочку, которая затем растворилась на фоне голубой подстилающей поверхности Земли. И вот тут мы поняли, что остались одни, вернее вдвоем, а значит, нам придётся заняться серьёзной работой.
4 февраля 1993 космонавты провели эксперимент «Знамя» по развёртыванию 20-метрового отражателя.
Позже испытали и внедрили режим телеоператорного управления грузовиками для обеспечения ручных стыковок (это необходимо, когда отказывает автоматика).
Время стало растяжимым: то недели проходили незаметно, то оно почти останавливалось. Когда происходили отказы системы управления движением, то переходили на режим экономии электроэнергии, но при этом интенсивно работали по её восстановлению: замена блоков, прозвонка электроцепей.
Когда наступала тень и не было притока солнечной энергии, это тишина, не работали вентиляторы. Она становилась осязаемой, слышались какие-то звуки, скрипы. Казалось, станция живая, что она жалуется на что-то и просит нас помочь в её недугах.
Мы были сами себе и огромному техническому комплексу хозяева, могли смотреть на прекрасные виды Земли, «купаться» в совершенно неведомом землянам измерении - невесомости, смотреть в бездонную черноту космоса с выпуклыми и цветными звёздами и слушать удивительно гармонирующую с этими фантастическими пейзажами классическую музыку Баха, Вивальди… Всё это можно было делать в свободное от выполнения программы полёта время, это не недостаток, а специфика, или, можно сказать, плата за удовольствие.
Сеансы связи обычно бывают через виток обращения станции вокруг Земли – это примерно через полтора часа, с нами говорят, передают информацию в радиограммах, и тут мы ощущаем себя со всеми наземными специалистами единым айсбергом, на видимой части которого мы и находимся.
Бывали горячие ситуации, когда выглянуть в иллюминатор не удавалось по целым неделям. Здесь мы чувствовали себя опутанными незримыми нитями этой земной опеки, чувством своего долга не подвести этот огромный коллектив и желанием творческого подхода к своим обязанностям, иногда рутинным.
Одиночество особо остро можно почувствовать во время работ в открытом космосе, когда лишь оболочка скафандра защищает тебя от враждебных условий – всякое отсутствие атмосферы, большой перепад температур - +- 100; С, космическая радиация, и самое страшное – вероятность улететь от станции. Да, здесь как раз слова «жизнь в твоих руках» приобретают настоящее значение. У космонавта есть два страховочных фала, которые он должен поочерёдно перецеплять по поручням, как бы шагая в нужном направлении по «крыше» станции.
Лучшая защита от одиночества – интересная работа, а на станции её хоть отбавляй. Появляются личные планы сделать что-то по экспериментам или по улучшению жизни на станции. И у многих эти планы остаются невыполненными, что потом на Земле вызывает ностальгию по этой космической работе и приводит к внутреннему обоснованию следующего полёта.
А еще от одиночества и изоляции от внешнего мира здорово помогает юмор, искренняя доброжелательность. У нас с Геннадием по пятницам вечером обычно подводились итоги, где мы высказывали друг другу всё, что накапливалось на душе, и при этом без обид выслушивали, чтобы скорректировать поведение на будущее. Помогло нам опровергнуть прогноз о нашей психологической несовместимости взаимное доверие друг к другу, уважение и мотивация на безусловное выполнение программы полёта.
Конечно, бывали моменты, когда накапливалась усталость от интенсивной работы и становилось грустно. В таких случаях мы брали личные вещи, письма от родных, друзей, смотрели на фотографии, вспоминали. После этого снились какие-то многосерийные сны, и постепенно хандра отступала.
Хорошо помогает взаимопониманию и созданию хорошего микроклимата в экипаже умение делать приятное даже по мелочам. Например, Геннадий каждое утро вставал на пять минут раньше, чтобы мгновенно выключить утренний будильник, по мощности напоминающий пароходный ревун - 105 децибел. Дело в том, что на станции все звуковые сигналы выдаются одинаковой сиреной, кроме аварийной (при разгерметизации и пожаре) – она прерывистая и ещё более страшная. И когда мы бодрствуем, услышав такой сигнал, то понимаем, что умная бортовая вычислительная машина известила нас о каких-то неполадках в системах станции и нам надо немедленно реагировать по ситуации.
В начале полёта был курьёзный случай со мной во время сна. Я спал в своей каюте, напоминающей по размерам телефонную будку, внутри которой к одной стенке привязан спальный мешок, на другой (справа) иллюминатор со шторками, на противоположной стенке микропульт управления воздушным потоком, на котором светятся зелёненькие светодиоды, а слева проём для выхода в рабочий отсек. Обычно перед сном мы выключали везде свет, и, засыпая, можно было увидеть вдали (метров 5-6) центральный пульт станции, на котором тоже видны некоторые транспаранты, извещающие о нормальной работе систем.
И вот по обычной сирене спросонья я ринулся к пульту выключить этот сотрясающий звук и посмотреть, что не в порядке, но перепутал направления. Вместо того, чтобы через проём устремиться вдоль станции, я прыгнул на противоположную стенку к тем самым зелёненьким светодиодам, приняв их за огоньки центрального поста. Хорошо, что не расшиб лоб, упёрся вовремя руками. Мы потом смеялись после устранения неисправности. На Земле говорят «покатывались со смеху», а там, в невесомости, мы «сотрясались от смеха». После этого случая Манаков частенько радовал меня краткосрочностью побудочного сигнала.
19 апреля 1993 года Полещук и Манаков вышли в открытый космос для монтажа приводов ориентации солнечных батарей модуля «Квант». Второй выход, также для развёртывания солнечных батарей, экипаж совершил 18 июня. 3 июля 1993 к «Миру» пристыковался «Союз ТМ-17». 22 июля совершили посадку с Геннадием Манаковым и французом Жан-Пьером Эньере.
Указом Президента РФ № 1061 от 23 июля 1993 года за успешное осуществление полёта и проявленные при этом мужество и героизм Александру Фёдоровичу Полещуку было присвоено звание Героя Российской Федерации с вручением знака особого отличия – медали «Золотая Звезда» (№18).
С апреля 1994 года по март 1995 года Полещук проходил подготовку в качестве бортинженера третьего (резервного) экипажа космического корабля «Союз ТМ-21» по программе 18-й основной экспедиции на борт ОК «Мир». Одновременно до апреля 1995 года проходил подготовку в качестве бортинженера второго экипажа 18-й основной экспедиции на борт ОК «Мир».
10 апреля 1995 года решением государственной медицинской комиссии был отстранён от подготовки по состоянию здоровья. С марта 1999 года проходил подготовку по программе МКС в составе группы космонавтов.
21 февраля 2002 года решением многосторонней комиссии по операциям экипажей был назначен командиром второго (дублирующего) экипажа 9-й экспедиции на МКС. Приступил к подготовке в апреле 2002 года, но 20 января 2003 года решением ГМК был признан временно не годным к подготовке по состоянию здоровья. В тот же день был отстранен от подготовки к полету и выведен из экипажа.
25 марта 2004 года приказом президента РКК «Энергия» уволен с должности инструктора-космонавта 2-го класса по выслуге лет.
С 2001 года - начальник 293-го отдела ООО «Ракетно-космическая корпорация «Энергия» имени С. П. Королёва (по внекорабельной деятельности), заместитель руководителя лётно-космического центра.
Награжден медалью «За заслуги в освоении космоса» (2011), офицерским знаком французского ордена «За заслуги» (1998).
По материалам из личного архива Александра Полещука и портала Иркутского землячества «Байкал».
Возрастное ограничение: 16+
В наших соцсетях всё самое интересное!
