Деревенский дневник Нины Дятловой-5
18 января 2019
«Глагол» продолжает публикацию «Деревенского дневника» учителя средней школы села Голуметь Черемховского района Нины Константиновны Дятловой.
Первая, вторая, третья и четвертая части текста здесь.
Однажды я работала с восьмым классом в поле. В обеденное время уселись на кучке соломы. Ребята, пошептавшись, стали спрашивать:
- Это правда, что вы были на войне? А сами стреляли в фашистов? Сколько фрицев убили? Где ваша военная форма, почему не одеваете? Какие они, немцы? Вы видели их близко?
Вопросы были наивные, детские. На меня смотрели и дружелюбные, и отчужденные глаза. Чтобы сломать отчужденность, решила раскрыться, рассказать о себе, о войне.
- Да, я была на фронте, но стрелять в фашистов не пришлось.
Я их даже не видела. И военной формы нет - в армии не служила.
- А что же вы делали тогда на фронте?
- Я училась.
- На фронте разве учатся? Там воюют.
Я стала рассказывать о блокаде Ленинграда, о жизни студентов, их учебе и участии в оборонных работах, о воздушных тревогах и бомбежках, о голоде, о гибели подруг. О трупах в коридоре общежития. О зимней стуже в общежитии и о том, как ослабевшие от голода и холода студенты сдавали экзамены в темном подвале. О Дороге жизни.
Я видела потрясение и боль одних, недоверие других. Мой рассказ не совпадал с их представлениями о войне, которые сложились из книг и фильмов. Вместо романтики, героев и подвигов - ужасы и жестокости.
3а стогом соломы собралась группа мальчиков, что-то взволнованно обсуждали. Потом подошел один из них и сказал, запинаясь и краснея от смущения:
- Мы тут обсудили с ребятами, что вы рассказывали... И мы решили, что такое не могло быть...
- Что не могло быть, Коля?
- Да вот про то, что фашисты под Ленинградом и бомбят город. И про голод тоже — у нас не может быть голода в Советском Союзе.
- Но ведь война, Коля, жестокая и страшная! И не всегда она идет так, как нам хочется.
- А почему в газетах об этом не пишут? Вот и Вера Александровна из Ленинграда в войну приехала. Ничего такого не говорила. Мы не знаем, что думать... Можно ли верить вашему рассказу?
- Все, что я рассказала вам, - правда. У меня есть дневник. Там неделя за неделей описана наша жизнь в блокаде. Когда-нибудь я вам его прочитаю.
Но читать дневник не пришлось. Вскоре меня предупредили, что беседы со школьниками следует проводить только по материалам, опубликованным в газетах.
Я легко и быстро подружилась с молодой учительницей Фаиной. Она закончила педучилище, живет в небольшом домике рядом со школой. В Голумети она родилась, выросла, здесь живут ее родственники. Муж ее погиб в первые же дни войны - через четыре месяца после свадьбы.
Она могла рассказать историю каждой семьи, знала подноготную всех учащихся. Показывала нам с Эсфирью село, которое растянулось на семь верст. Оно издавна считалось богатым, так как располагалось на трактовой дороге между городом и многочисленными поселками Присаянья. Были здесь в старину и купцы, и содержатели заезжих домов, и перекупщики. Занимались и извозом: богатые хозяева снаряжали большие обозы, вывозили с Саян графит, тальк, лес. Возили бочками спирт с Вознесенского завода. Некоторые мужики занимались неведомыми промыслами - уезжали бедными, возвращались богатыми. Только слухи ходили о грабежах на глухих таежных дорогах, об угоне коней у бурят, о воровстве и разбое.
Купцы, богатые мужики строили на главной улице большие дома с просторными подворьями. На пригорке - большая каменная церковь, возле нее добротные постройки для священников. Революция все перевернула. Просторные светлые дома с замысловатыми кружевами резных наличников и карнизов лишились хозяев, опустели. Но ненадолго. На них появились вывески: «Почта», «Клуб», «Потребсоюз», «Сберкасса», «Поликлиника», «Редакция», «Радиоузел», «Начальная школа», «Районо», «Отделение милиции», «Военкомат», «Правление колхоза», «Сельсовет», «Райисполком», «Райком партии».
От Фаины я узнала и об истории школы. До войны в селе была семилетка. Размещалась в бывшем купеческом доме. Классных комнат было мало, а ученики приезжали со всех окрестных деревень вплоть до Саян. Начали строить новое просторное здание, тем более что Голуметь стала районным центром, создавалось много контор и организаций, прибывал большой штат служащих и руководящих партийных работников. Появилось много новых школьников. Вскоре вышел указ о всеобщем семилетнем образовании - и хлынул поток пятиклассников со всего района.
Во всей огромной округе десятилетка была только в Алари - и это была национальная бурятская школа. Русские школьники приезжали учиться в Голуметь. Перед войной семилетку преобразовали в десятилетку. Поэтому выпуска еще не было. В самый первый восьмой класс набрали пятнадцать человек, в девятом классе из них осталось восемь.
В первые месяцы войны сменился почти весь учительский коллектив. Было много мужчин - учителей, среди предметников в старших классах они преобладали. Высшего образования почти ни у кого не было — в основном техникум или курсы. Все ушли на фронт. Их заменили девушки, только что закончившие институты и педучилища.
При здании школы было построено несколько учительских домиков и интернат для приезжих школьников. Но новым учителям, только что приехавшим по распределению, мест в них уже не хватало.
Январь. В промерзших окнах домов слабо высвечиваются огоньки коптилок. Спешат в школу темные фигурки с самодельными сумками за спиной. Мороз захватывает дыхание, а село длинное, несколько километров. Дети приходят с обмороженными щеками, оттирают друг друга варежками, снегом. Электричества нет. Уборщицы разносят по классам лампы. Начинаются уроки. Работает школа в две смены, с восьми часов утра до восьми вечера. В короткие зимние дни первые два урока утром и последние три вечером проходят в темноте при керосиновых лампах. Ламп мало. Часто бьются стекла, и лампы превращаются в коптилки. Керосин выдается по норме, ламповое стекло - большой дефицит.
В полумраке едва высвечиваются лица детей. Нельзя работать с учебниками и тетрадями. Плохо видны таблицы и приборы для опытов. Выделяется лишь освещенная неярким светом фигура учителя, да слышится его голос. Живое выразительное слово учителя - главный источник, из которого школьники получают знания. Очень стараются учителя, отдают без остатка знания, силы, горение души.
Нелегко дается учеба детям - нужно наверстать два пропущенных осенних месяца. Учебников мало. Нет в достатке тетрадей, карандашей, бумаги. Чернила сами готовят из сажи. В школе холодно. Большие квадратные окна с плохо подогнанными рамами пропускают зимнюю стужу, быстро вымораживается теплое дыхание от протопленных ночью печей. Дети сидят на уроках в шубейках, фуфайках, старых пальтишках. В самую стужу даже шапки снять страшно - голова мерзнет. Чернила в бутылочках замерзают, превращаются в ледышки. Перед контрольными ребята отогревают их под одеждой. Но и такая школа детям дорога. Они стараются.
В школе три десятка печей. По вечерам истопники выгребают золу, натаскивают уголь, заготавливают растопку. Всю ночь уголь горит синеватыми огоньками. К утру печи нагреваются, но к обеду уже остывают. Такого отопления недостаточно для того, чтобы поддерживать тепло в большом здании школы. Ведь по избам в лютые морозы уголь горит в плитах днем и ночью без перерыва. Только в феврале, когда дни станут длиннее, а солнце ярче, начнут оттаивать куржаки на окнах, и в классе повеет теплом.
Благополучие школы и ее работников держится на старом коне. Это он, Гнедко, по целым дням развозит уголь с шахты то к школе, то на учительские квартиры. Вывозит из леса дрова, заготовленные школьниками. Пашет землю на пришкольном участке, огородах учителей и технических работников, вывозит осенью урожай с поля, подвозит с реки воду, обеспечивает себя сеном и соломой. Да мало ли работы у лошади в большом школьном хозяйстве? Машин в селе очень мало - только в МТС и Потребсоюзе, вся жизнь села держится на лошадях.
Зимними вечерами школа на пригорке похожа на маяк. Ее освещенные большие окна видны издалека. Репетируют драмкружок и школьный ансамбль. Старшеклассники - цвет сельской молодежи. С ними репетируют молоденькие учительницы. На огонек подтягивается сельская интеллигенция - молодые медики, служащие районных организаций. Всем находятся подходящие роли. Выступления драмкружка становились событиями для всего села. Все стремились попасть на них, с нетерпением ожидали новых пьес. Кружок работал многие годы. Ставили пьесы Островского, Гоголя, Чехова, советских драматургов, инсценировки о войне. Это был «луч света» в далеком таежном селе, придавленном военными невзгодами.
Старшие школьники - комсомольцы - были агитаторами, регулярно читали соседям сводки Информбюро, статьи из газет и журналов, сообщали о положении дел в районе. Большинство жителей не выписывали газет, не всегда слушали радио, поэтому охотно приходили на такие чтения. По заданию сельсовета старшеклассники проводили различные переписи среди населения, учет скота в личных хозяйствах, выпускали «Молнии» и «Боевые листки» на фермах и в колхозной конторе.
Ближе к весне по заданию райисполкома собирали золу и птичий помет для удобрения колхозных полей. Шло соревнование. Самые отчаянные с риском для жизни забирались под купола заброшенной церкви, где гнездилось множество голубей. Рубили и сбрасывали вниз большие комья слежавшегося помета.
Дотошные семиклассники на уроках зоологии недовольно ворчали:
- Зачем заставляете собирать помет по дворам? В колхозе на фермах и конном дворе горы его наворочены, а никто не вывозит. Годами лежит. Его вывезти — все поля удобрить можно. И у колхозников по дворам назьму полно. Подогнали бы лошадей - так хозяйки сами бы с радостью погрузили бы его в короба.
- А я видела, как конюхи вывозят нашу золу за деревню и вываливают кучами вдоль дороги. Золу раздувает ветром, а помет усыхает. Зачем это?
Что тут ответишь? Они правы, но сверху приказывают так делать. Каждый год весной в школу поступало указание о сборе семенного картофеля для колхоза. В колхозных хранилищах картофель гниет, не сохраняется до весны. Каждый год собирают семена у населения. Школу к этому привлекали в первую очередь. Принесет каждый школьник по ведерку - уже немало.
Я учила детей, и сама училась вместе с ними. Каждый урок оказывался для меня первым в жизни. Ежедневно совершала с детьми разные открытия, постигала тайны учительского труда. Были неповторимые минуты вдохновения и взлета, были неудачи и разочарования, были обиды и мгновения смертельной тоски и одиночества. Все было...
Любимыми предметами стали основы дарвинизма и химия. Здесь можно было заставить учеников задуматься, увлечься, найти неожиданные решения, открыть для себя нечто новое, глубже заглянуть в таинственный мир природы.
Постепенно, очень медленно, но таял холодок отчуждения в отношениях со старшими школьниками. Увлекаясь наукой, они переставали замечать мою худобу и болезненность. В пятых-шестых классах все оставалось по-прежнему: подростки веселились, нередко срывали уроки.
* * *
Где-то есть большие города с яркими огнями, кипит неведомая жизнь. Но это так далеко! До ближайшего города и железной дороги - 60 километров. Многие школьники там не были. А в Иркутск не то что школьники, редко кто из взрослых ездил. Каждый деревенский подросток мечтает хоть одним глазком заглянуть в далекий неведомый мир.
- Кино привезли! Кино привезли! - раздаются по школе счастливые голоса, в большую переменку самые нетерпеливые бегут к клубу прочитать афишу. На последних уроках волнуются, перешептываются, договариваются, решают проблемы: как отпроситься у родителей? Где взять денег? С кем идти? Кино привозят один-два раза в неделю. Это важное событие в жизни села. С особым волнением ждут военную кинохронику.
Засветло устанавливается возле клуба движок. Киномеханик подбирает группу подростков крутить ручку. Это трудная работа. Но если прокрутить одну часть, то остальные можно смотреть бесплатно. Ребята договариваются, распределяют очередь. Желающих хоть отбавляй - матери экономят деньги, учитывают каждую копейку.
А тут бесплатно! Да и гордость - заработали своим трудом. Киномеханик с уважением относится к юным помощникам, а если кто очень понравится, то и в будку позовет ленты перематывать, киноаппарат покажет. Такому счастливчику вся школа завидует. Всякая техника увлекает подростков, а в селе ее мало.
Вечером по селу разносится долгожданный треск движка. Сельский клуб размещается в просторном кулацком доме с большими окнами и резными наличниками. В глубине сцены натянуто белое полотно. В зале стоят длинные лавки, сколоченные из толстых плах. На стенах портреты вождей и лозунг: «Все для фронта, все для победы!». На лавках большими и маленькими стайками рассаживаются девушки и молодые женщины, подростки, пожилые колхозники, сельская интеллигенция.
Ходим в кино и мы, учителя. Всем хочется отвлечься от будничных дел, посмотреть новый фильм. Да и в школе он будет обсуждаться, школьники будут задавать вопросы. Нужно быть готовой ответить на любой вопрос. Ученики бывают разочарованы и огорчены, если учитель не посмотрел взволновавшую их кинокартину. Мы, учительская молодежь, тоже ходим в кино коллективно. Большинство учителей живет рядом со школой, и когда мы идем толпой по сельской улице, жители с уважением уступают путь.
Продолжение следует.
На фото из семейного архива: село Голуметь.
Возрастное ограничение: 16+
В наших соцсетях всё самое интересное!
