Владимир Ходий: Даже дураку понятно, что строить на Байкале целлюлозный комбинат было ошибкой

06 октября 2024

Эти слова принадлежали кандидату в члены Президиума ЦК КПСС, председателю Госплана СССР во второй половине 1980-х годов Николаю Талызину.

Талызин возглавлял комиссию по подготовке постановления партии и правительства о перепрофилировании крупного и вредного промышленного производства на берегу Байкала, в которую входил и наш земляк писатель Валентин Распутин. Я сопровождал эту комиссию в поездке по области и соседней Бурятской АССР и был свидетелем горячих дискуссий, проходивших тогда и на натуре, и в кабинетах начальствующих лиц.

Но сегодня мы вспоминаем более ранее время - 55-летие выпуска на комбинате первой партии кордной целлюлозы. Ведь с появлением реактивной авиации встал вопрос об обеспечении ее надежным шинным кордом. Все бы хорошо, да создатели сверхпрочного корда посчитали, что для его производства обязательно нужна точно такая же сверхчистая вода. И, конечно, министерство бумажной и лесоперерабатывающей промышленности сразу положило глаз на озеро Байкал, несмотря на протесты ученых и общественных деятелей, вставших на защиту уникального природного комплекса. И пока БЦБК проектировали, строили, приобретали за границей оборудование, вводили в эксплуатацию, оказалось, что уже к моменту получения первого корда из древесины потребность в нем отпала: авиация в мире перешла на шины из металлического корда...

О том, что на Байкале затеяно сооружение индустриального монстра, газета «Восточно-Сибирская правда» известила читателей в конце 1959 года: «Пока строительство Байкальского целлюлозно-бумажного комбината не начато, пока его черты рождаются в проектных мастерских, но к концу1964 года он выдаст первую продукцию».

И уже следующим летом на южном берегу Байкала» между железнодорожными станциями Утулик и Мурино появился первый десант строителей. Перед ними была поставлена задача за короткий возвести предприятие годовой мощностью 100 тысяч тонн беленой сульфатной целлюлозы, из которой производится сверхпрочный шинный корд, а также бумага, кормовые дрожжи и иная продукция. Завод рассчитан на переработку в год 750 тысяч кубометров древесины, потребление 82 миллионов кубометров байкальской воды, 200 тысяч тонн угля. В перспективе его мощность должна увеличиться до 200-250 тысяч тонн целлюлозы в год.

Москва торопила: одновременно с высадкой первого десанта состоялся пленум обкома КПСС, который заслушавший обсудил доклад председателя Иркутского совнархоза Михаила Маркелова о ходе выполнения постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О мерах по ликвидации отставания целлюлозно-бумажной промышленности». С содокладами по строительству Братского лесопромышленного комплекса выступил главный инженер «Братскгэсстроя» Арон Гиндин и по строительству Байкальского целлюлозного завода – управляющий трестом «Иркутскпромстрой» Борис Бродский.

В начале следующего года выяснилось, что областной центр «не тянет» важнейший народнохозяйственный объект из-за отсутствия достаточной материально-технической базы. Как писала «Восточка», «большое оживление наступило в Байкальске – сюда прибыли строители из Ангарска, и теперь каждый день на южный берег озера, где строится целлюлозный завод и новый город, прибывают железнодорожные составы, груженые сборным железобетоном, пиломатериалами, новой техникой».

Между тем не оставалась в стороне общественность страны, ратующая за экологическую незыблемость Байкала. «Над славным морем, священным Байкалом нависла серьезная беда – строительство завода, пускающего колоссальное количество сточных вод и омертвляющего его воды», – произнес с трибуны второго съезда Союза писателей России ответственный секретарь его Иркутской областной организации Франц Таурин. Он призвал делегатов съезда «поддержать людей, борющихся за Байкал» и, «если мы – писатели – сделаем все для защиты славного моря, сколько сделали ученые, то славное море, священный Байкал будет служить нашему великому -русскому народу».

В ответ проектировщики комбината обещали, что на его очистных сооружениях будут применены все виды тонкой и эффективной очистки - от биологической до физико-химической очистки. В результате стоки полностью освободятся от взвешенных частиц и растворенных органических веществ, а остаточные загрязнения в виде минеральных веществ (солей) будут совершенно безвредными для флоры и фауны озера.

Первую очередь очистных вводили в строй осенью 1966 года. Я тогда после окончания университета уже работал в штате «Восточки» и, узнав об это, поехал на это событие. Своим размахом сооружения производили огромное впечатление. Ведь вокруг кроме основного здания комбината и ТЭЦ не было никаких построек, даже деревья в том месте еще не высадили.

Репортаж назывался «Чистый поток», поскольку было запущено производство небелёной целлюлозы и стоки не были такими грязными, как потом после применения в отбелке хлора. Я привел цифры, согласно которым содержание в них вредных веществ было минимальным. Их мне дали специалисты, контролирующие пуск комбината, но когда газета вышла в свет, меня вызвала редактор Елена Ивановна Яковлева.

Оказывается, эти данные не подлежали, по мнению представителей министерства, хотя цензура претензий не имела. За газету заступился секретарь обкома КПСС по промышленности Павел Борисович Кацуба, и, как сказала редактор Елена Ивановна Яковлева, благодаря его «широкой спине» неприятностей удалось избежать.

Ну, а дальнейшая история комбината всем нам хорошо известна. Комиссия Талызина хорошо поработала, но тогда в руководстве страны победило промышленное лобби. Монстр то останавливался, то продолжал выпускать продукцию, пока 25 декабря, наконец, окончательно не прекратил работу. Тогда президентом РФ Владимиром Путиным было подписано распоряжение о создании на его территории экспоцентра «Заповедники России».

В 2021 году стало известно, что на этом месте возведут современный санаторно-курортный комплекс. Дождемся?

Автор: Владимир Ходий

Фото Эдгара Брюханенко

Возрастное ограничение: 16+