На окраине агитпропа
10 февраля 2021
«Глагол» продолжает еженедельные публикации обзоров иркутского историка и журналиста Владимира Скращука о редких книжных изданиях, многие из которых сохранились в Иркутске в единственном экземпляре.
Чаще всего это книги эмигрантского, диссидентского толка, хотя встречаются и советские издания. Ранее в обзорах можно познакомиться с книгами Сергея Вакара, Зинаиды Гиппиус, Бориса Никольского и Виталия Ручинского. Сегодня новый, пятый, текст.
«Советские ребята». Журнал для школьников и пионеров Иркутского крайкома ВЛКСМ, Крайоно и Крайбюро юных пионеров. – Иркутск, №1, апрель 1931 года. – 32 с.
Иркутской области катастрофически не везет с молодежными изданиями. Если не считать газету «Советская молодежь», которая была ориентирована скорее на совершеннолетних читателей, и журнал «Сибирячок», вспомнить практически нечего. Ну не журнал же «Русская сила», который был скорее националистическим, чем общественно-литературным?
Но вспомнить нам нечего не потому, что ничего не было сделано, а потому, что сделанное не сохранилось. Или, если говорить точнее, было уничтожено. В начале 1980-х группу студентов филологического факультета Иркутского государственного университета отправили помогать сотрудникам Научной библиотеки. Помощь требовалась чисто физическая – выносить из библиотеки и грузить на машину издания, обреченные на уничтожение. Студентам не объяснили, в чем причина такого решения – в ветхости книг и журналов, или их идеологическом несовершенстве, да и неважно это.
Для филологов, трепетно относившихся к любой книге (а тем более для советских филологов, привыкших к жесточайшему дефициту хороших книг), это было настоящее кощунство. Поэтому многие последовали завету персонажа Стругацких Витьки Корнеева, завещавшего в таких случаях «хватать и тикать». Студенты хватали, что попадало под руку, и в одной из спасенных пачек оказался ежемесячный журнал для школьников и пионеров «Советские ребята», №1 за апрель 1931 года. Журнал лишился, к сожалению, обложки, но основное содержание уцелело. Через 40 лет после этого журнал был отсканирован, очищен от пятен, трещин и обрывов бумаги и заново сохранен в виде электронной копии.
Стоит сказать, что на сайтах интернет-аукционов можно найти лоты с журналом, который имел цветную обложку работы иркутского художника Николая Шабалина (впоследствии художественного редактора Иркутского книжного издательства). В описании лота сказано, что сдвоенный №7-8 вышел в ноябре-декабре 1931 года на 16 страницах тиражом 5150 экз, а вот к №5 за 1932 год при том же объеме 16 страниц тираж упал до 4150 экз.
Остается загадкой, почему от журнала не осталось никаких следов в библиотеках области, где он издавался. Сотрудники областной библиотеки им. И. И. Молчанова-Сибирского смогли найти только каталожную карточку, по которой можно понять, что издание продержалось более двух десятков выпусков – то есть при неспособности выдержать периодичность «один журнал в месяц» могло выходить и до 1933 года. Сам же Восточно-Сибирский край прекратил свое существование в декабре 1936 года, когда были образованы Восточно-Сибирская область и Бурят-Монгольская АССР.
Судя по подписям под текстами, среди которых можно найти фамилию писателя Гавриила Кунгурова, и пометке о печати в типографии газеты «Власть труда», с журналом сотрудничали и именитые авторы главной газеты области, и журналисты «Советской молодежи». Это было, конечно, очень логично и существенно повышало качество издания в целом. Пожалуй, и нынешним подросткам он был бы интересен, поскольку историю Иркутской области в школах не преподают (по причине отсутствия учебника и соответствующей программы), а узнать о том, что когда-то Иркутск был центром огромного региона с площадью 3,4 млн квадратных километров и населением 3 млн человек, можно только случайно.
Журнал открывается статьей «Наш край» с рассказом о том, почему было изменено административное деление региона, для чего это сделано («…быстро двинуть вперед хозяйство края, чтобы скорее использовать богатства, которые лежат глубоко в земле, в тайге»), какие страны и регионы его окружают и какими природными ресурсами он располагает. Поскольку в то время в Восточно-Сибирский край входила территория от современного Красноярского края и Хакасии до Забайкальского края, то ресурсов было пугающе много, а населения – катастрофически мало.
Единственным способом освоить ресурсы при таком раскладе была механизация всех процессов и электрификация как экономики, так и быта, поэтому уже в 1931 году подросткам внушали мысль о предстоящем строительстве гидроэлектростанций. Сельское хозяйство ожидало объединение в колхозы, причем в «зерновых районах» нужно было объединить 55% бедняцких и середняцких хозяйств, а вот в Бурят-Монгольской АССР всего 40% - видимо, советские руководители на этой стадии понимали, что скотоводам сложнее будет объединиться и вести эффективное хозяйство, жестко прикрепленное к земле.
Ключевое послание и обзорной статьи, и всего журнала автор оставил в последнем абзаце: «Поднять на ноги хозяйство края, превратив Восточную Сибирь из Сибири каторжной, таежной в Сибирь социалистическую – такова наша задача. Сотни тысяч детских голов и рук нашего края должны помочь партии, советской власти укрепить Восточно-Сибирский край». Какой бы сложной не была задача, школьники должны были почувствовать, что их высоко ценят и приглашают заняться делом ответственным и многообещающим.
Эта же линия, пусть и пунктирно, прослеживается в следующих статьях – один автор объясняет, что даже городские пионеры могут внести свой вклад в посевную кампанию; писатель Кунгуров предлагает разоблачать кулаков, прячущих зерно (до гибели Павлика Морозова оставалось почти полтора года), а автор рассказа «Пионерский буксир» объясняет как это сделать на вымышленном примере. Удивительный по силе фрагмент обнаруживается в рассказе «Шефы»: деревенский подросток с изобретательской жилкой категорически отказывается участвовать в пионерской работе – до того момента, как пионеры осенью отправились на общественную запашку земли под пар.
«- Вот это дело, - прыгал он, - а то игрушки да песни у них общественной работой зовут!...»
К сожалению, советская власть далеко не во все периоды своей истории доверяла подросткам настолько, чтобы поручать настоящее дело – разве что в период войны и послевоенного восстановления страны пионеры могли почувствовать, что они делают нечто важное и практическое. В 1931 году найти школьникам практическое занятие было нетрудно: в Черемхово из 62 школ столовые были только в 9, при этом в городе имелось 2 112 «переростков», из которых никогда не учились грамоте 481, а из детей школьного возраста не ходили в школу 432. Вот вам и дело нашлось: во-первых, сообщать о неграмотных властям, во-вторых – самим заняться их обучением.
Традиционный для молодежно-подростковых журналов конца 1920 – начала 1930-х годов фантастический рассказ о ближайшем будущем Восточной Сибири фантастичен до самой крайней степени. Автор полагал, что всего через пять лет в городе будет такая должность как «начальник цветочной дружины №13», город будет освещать искусственное солнце, которое можно будет отключать по приказу горисполкома, а на облака будут транслировать вечерние новости. В СССР инженер и два комсомольца завершают подготовку к полету на Луну. В остальном мире все будет гораздо хуже: в Китае и Индии – социальная революция, в Италии покончил с собой диктатор – куда уж дальше… К сожалению, все рассказы опубликованы с пометкой «продолжение в следующем номере», так что чем кончилось дело, узнать теперь невозможно.
Тем, кому совсем уж не терпелось заняться чем-то практическим, журнал предлагал Техническую станцию, организованную при редакции. А тем, кто не мог добраться в центр города, предлагали требовать от школьного руководства развития политехнизма. И вот что удивительно: в 1930-е, когда по словам авторов журнала в школьных мастерских имелся один молоток, дети к производству и урокам труда тянулись, а в 1980-е, когда в школах были полноценные мастерские, станки в них простаивали. Репортаж о практике учеников 1-й Ленинской фабрично-заводской семилетки на Иркутском заводе тяжелого машиностроения (уже тогда имени Куйбышева) написан без лишнего сюсюканья: если мы работаем, пусть и как ученики – то мы должны и получить все положенное, а тут ни школа, ни администрация завода не обеспечила практикантов горячими обедами. Если учащиеся со своей стороны должны были заниматься общественной работой, а смогли только выпустить две стенгазеты – то мы виноваты. Нормальный, взвешенный, взрослый подход – и никаких жалоб на бездельников и наркоманов, теряющих время даром.
Школьники в советское время считались не только будущими участниками социалистического строительства, ресурсом, время которого пока не пришло. Государство и партия воспринимали их как ресурс реальный, способный, например, дополнительно мобилизовать деньги. Пусть подписка на заем «Пятилетка в 4 года» принесла 20 рублей, а на строительство дирижабля «Правда» - 15, но это с одного отряда –сколько их было в крае? А в стране? А ведь школьники могли и большее: пионеры собирали рационализаторские предложения, которые сами рабочие в силу малограмотности не всегда могли правильно оформить; становились шефами рабочих бараков и просто собирали металлолом – смех смехом, а 13,5 тонн железа имеют свою цену.
Можно как угодно критиковать советскую власть – но именно у этой политической системы в истории России дистанция от составления плана до включения всех окружающих в его исполнение была минимальная. Не все, разумеется, получалось – но идеи были и интересные, и полезные. Именно читатели журнала «Советские ребята» через несколько лет участвовали в войне, строили Иркутскую ГЭС и всю остальную промышленность области.
Владимир Скращук, специально для «Глагола»
Возрастное ограничение: 16+
В наших соцсетях всё самое интересное!
