Короткое путешествие в старинное село Бельск

18 мая 2023

Путешественник varandej в «Живом журнале» рассказывает о своем путешествии по Иркутской области. «Глагол» публикует отрывки из этих интересных записок. Сегодня они посвящены селу Бельск Черемховского района.

30 километров от Черемхова до Бельска автобус едет минут 40. Но даже в стороне от тракта и Транссиба левобережье Ангары удивительно густо заселено. Деревни стоят если не одна за другой, то в прямой видимости друг от друга, а о том, что так тут не первый век, напоминают крепко сбитые избы, изящные наличники и даже деревянные церкви, как например остов Спасо-Преображенского храма (1876) в селении Верхний Булай.

И именно как центр разраставшейся пашни был основан в 1691 году Бельский острог выше по течению Белой. В отличие от подавляющего большинства сибирских острогов, его строители пришли не с запада, а с востока по приказу иркутского воеводы. Возможно, дело не обошлось без вездесущей коррупции - начальник острога Евдоким Курдюков был тогдашнему воеводе родичем, а крестьян не столько защищал от вполне себе миролюбивых кочевников, сколько сам донимал поборами. К 1701 году вокруг острога разрослась уже не деревня, в Сретенская Бельская слобода, этакий пгт (поселок городского типа) той эпохи, в последующую пару веков представлявший собой большое село с укладом жизни маленького города. Расположение в стороне от тракта способствовало появлению здесь интеллигенции - конечно же, декабристов, по отбытии каторги на Петровском Заводе расселившимся по старым сёлам близ Иркутска.

Самым именитым ссыльным Бельска стал Иван Анненков, история которого впечатляет не столько революционной, сколько любовной романтикой: ещё в Москве с ним сблизилась Полина Гёбль, француженка из Лотарингии, работавшая модисткой в торговом доме на Кузнецком мосту. Накануне восстания влюбленные совершили романтическое путешествие, а вот дальше их чувства оказались куда крепче, чем могли думать светские сплетники - едва владевшая русским Полина отправилась в Сибирь, единственная из декабристок не будучи законной женой осуждённого. Лишь в 1828 году в деревянной церкви Старого Читинска она обвенчалась с Анненковым под слаженный перезвон кандалов. В 1835 году Иван и Прасковья (такое имя получила Полина в православии) поселились в Бельске, но уже пару лет спустя им удалось перебраться поближе к Европе - в зауральский Туринск.

Куда дольше в Бельске прожил Пётр Громницкий, обосновавшийся здесь в 1836 году, с 1842 находивший под особым надзором за чтение «Писем из Сибири» коллеги Михаила Лунина, а в 1852 умерший в больнице Усолья. Громницкий с детства хорошо рисовал, отточил эти навыки на каторге, и на жизнь зарабатывал иконописью - какие-то его творения вроде Оёкской иконы из прошлой части до сих пор находятся по иркутским церквям. И первоклассной достопримечательностью Бельска мог бы стать его дом - обычная изба середины 19 века, которую декабрист расписал изнутри, но в 1998 году участок купили какие-то мажоры из Иркутска и не задумываясь разобрали дом. Уцелели только расписные двери, ныне хранящиеся в запасниках иркутских «Тальцов».

Нынешний Бельск - огромное (1,1 тыс. жителей), крепкое и какое-то неуютное село. Здесь в воздухе пахнет навозом и дымом, а взгляды на путника коротки и безразличны - как пришёл, так и уйдёт восвояси. При всём том Бельск и ныне зажиточен - обратно меня подвозил бодрый паренёк на тарахтящей «Волге», рассказывавший о том, как они с женой довольны своей работой в местном агрохолдинге: он механик, она доярка, и по его словам, чаще черемховцы ездят на работу в Бельск, чем бельчане в Черемхово (автобус, который из города ехал пустым, а здесь был встречен толпой, правда это опровергает).

Как и полагается старинному селу, тут много изб с наличниками. Можно увидеть и полукаменный дом, похожий на краснолицего пузатого дядьку, что в общем отражает суть: дореволюционный Бельск был знаменит на весь уезд своим пивзаводом «Сибиряк», и здесь была его контора. Основал пивоварню в 1896 году иркутский купец Николай Зинцерман, у которого накануне сгорела винокурня. Но вина из ягод в Сибири и так гнали порядочно, а вот пивка попить тогда в привычку местного мужика не входило. Для нового производства Зинцерман пригласил из Германии специалиста Пауля Гута Миллера, которому отдал всё здешнее хозяйство под ключ.

Павел Гутыч в Сибири обжился, сарделькам предпочитал блины, широко улыбался селянам, но кончилась его история печально: в один из дней с началом Гражданской войны пивовара избила местная освобождённая шпана. Придя домой, он по привычке навернул блинов, выпил пива, пошёл спать и не проснулся, скончавшись то ли от каких-то травм, то ли от инфаркта, то ли от яда, который принял тайком, поняв, что будет с его делом дальше. Дом Миллера стал при Советах конторой совхоза. Вертушка перед ним защищает от коров воинский мемориал на склоне острожной горки.

На другом склоне - старая больница, выдающая своё назначением мемориальными досками врачей.

От Сретенской церкви (1786-88) остался лишь периметр стен у одинокой колокольни. Читал, что местные долго стращали друг друга рассказами о карах, обрушившихся на тех, кто разрушил храм - сами они все погибли на фронте, в их семьях дети рождались уродами, а те, кто ел и пил из металлической посуды, на которую переплавили утварь, болели. И видимо до того достращались, что сами стали обходить руины церквей стороной - место проклято.

Крест в ограде напоминает об именитых священниках. Фёдор Парняков в 1914 году служил в православном приходе Урги (Улан-Батора), где был убит не головорезами, китайцами или красными партизанами, а людьми Унгерн фон Штернберга по каким-то подозрениям. Михаил Мацуев же не просто однофамилец, а прадед музыканта Дениса Мацуева.

Но интереснее церкви здесь Башня Ермака. Так местные нелепо называют деревянную Пятую башню Бельского острога, срубленную по разным данным в 1691, 1698 или даже 1726 году. Надо заметить, от деревянных крепостей, некогда определивших сам облик России примерно как сейчас пятиэтажки, до наших дней не осталось почти ничего. Навскидку я могу вспомнить пару башен монастырских оград на Русском Севере, ещё парочку на Урале в скансенах Хохловки и Нижней Синячихи, ну и в Сибири пяток: башни Казымского (ныне в Новосибирском Академгородке), Братского (ныне в «Ангарской деревне» и московском Коломенском), Илимского (ныне в Тальцах), Якутского и Бельского острогов. Вот только почти все перечисленные башни увезены в музеи деревянного зодчества, ещё несколько (пермский Пянтег, кировский Слободской) давным-давно перестроили и храмы, а якутская башня - и вовсе реплика взамен сгоревшей в 2002 году. Вот и выходит, что только лишь Бельская башня сочетает аутентичность расположения и материалов - последняя из тысяч, некогда стоявших на Руси. Ну, кроме бетонного подклета, на который её подняли в 1987 году, чтобы не завалилась.

Самая поздняя и самая маленькая (11,5 метров высотой, 4,5 метра шириной) из острожных башен, но во внутрь не зайдёшь.

Ближе к выезду на Черемхово - ещё одна достопримечательность Бельска: сельский музей. Мемориальная доска гласит, что он занимает дом купца Ивана Мелентьева, срубленный в середине 19 века и в 1887 году купленный церковным старостой Платоном Трескиным. Основанный уже в 21 веке, судя по чужим фотографиям, музей этот очень душевный, вот только работает он с 14 часов, а я гулял по Бельску рано утром.

Ещё можно спуститься к Белой, за которой раскинулся Пивной остров, скрывающий в густых зарослях фундаменты завода «Сибиряк». Сверху даже большое село в Сибири кажется лишь приложением к своей природе.

А вдалеке сквозь дымку проступает Восточный Саян - до него 75 километров, примерно такой же ширины здесь и само нагорье, а примерно за ним - Окинский тракт в бурятской глуши и озеро Хубсугул по ту сторону монгольской границы.

Полный текст читайте здесь.

Напомним, что участники проекта «Прогулки по старому Иркутску» в 2020 году побывали в Бельске. Смотрите репортаж в двух (первая и вторая) частях.