Владимир Демчиков: Ольхонские заметки – 1

22 февраля 2015

Чтобы понять, чем и как живет остров после официального открытия ледовой переправы (неофициально она, правда, уже давно работает, но теперь установлены вешки и поставлены указатели) – лучше всего отправиться на Ольхон не на рейсовой маршрутке, а просто подсев к знакомому водителю. В салоне вы гарантированно обнаружите шесть китайцев: мужичка и пятерых дам разных возрастов, дружно обутых в летнюю обувь (чуть ли не в чешки) и наряженных в пестрые костюмы ядовитых цветов и в шапочки почему-то с непременными помпончиками. Будут, впрочем, и двое русских: молодая пара, причем все 280 километров они, бедные, будут непрерывно вполголоса отвечать на звонки «по работе». То есть основной турист, который сейчас живет на турбазах Ольхона, гуляет по берегам, фотографирует корабли в порту и экономно тратит свои хладнокровные – это китаец.

Яркое дорожное впечатление: шикарный платный туалет за 15 рублей в Баяндае, перед поворотом на Еланцы. Это настоящий храм наслаждения: бодрые звуки из-за перегородок и форсированные спертые выдохи неопровержимо свидетельствуют о пережитых посетителями минутах счастья. Правда, в кабинках нет туалетной бумаги. Бумагу можно взять у «билетерши», а в кабинки ее не кладут, потому что туристы крадут. И жидкое мыло крадут, поэтому лежит обычное, ждет, когда его тоже украдут. Но это мелочи по сравнению с тем, что туалет чист как стекло, и все в нем работает. На волне благодушия вы прибываете на переправу – и тут ваше настроение слегка подкорректирует пересадка: надо пересесть из «Истаны» в «уазик», который подъедет из Хужира. Что, впрочем, логично: зарабатывать надо всем.

Водитель «уазика», всю жизнь возивший рыбу с Ольхона на перевалочную базу в Бурдугуз и солярку на местный рыбзавод, помнит прошлую работу в деталях. Ящики были по 25 кг, в каждом их них красиво упакованная в бумагу соленая или копченая рыба, «газик» брал 70-80 таких ящиков – итого, получается, машины шли общим весом больше 6 тонн, а с соляркой и под 8 тонн. Сейчас на переправе ограничение, 5 тонн - максимальный вес машины. Отъехав от побережья, мы сворачиваем с дороги, огороженной вешками, на накатанную по льду «дикую» колею: так удобнее и ближе.

На Ольхоне, кажется, сейчас идет множество каких-то выставок и прочих культурных мероприятий, но узнать об этом негде. В поселке отсутствует «единое культурное пространство», нет ни газеты, ни сайта, нет «картины дня» ни в какой форме. Поэтому о том, что происходит на Ольхоне, можно узнать, сидя в Иркутске, и то чаще всего постфактум, и гораздо труднее – сидя на самом Ольхоне. Единственное культурное пространство Ольхона – это сам Ольхон, его, так сказать, физическая поверхность. Здесь все совершается в режиме реального времени. Хочешь узнать, что происходит – одевайся и иди, топай ножками по культурному пространству.

Вот среди замерзших пароходиков в порту расположилась какая-то группа киношников-иностранцев, десяток «уазиков» и пара грузовиков покрупнее. Мимо едет пикап с какой-то наклейкой, его водитель пытается, опустив стекло, что-то кричать на тему «убирайте машины», но его никто не слушает и машины, конечно, никуда не убирает: они же стоят на своих местах, как нужно киношникам. Через полчаса тот же кричавший пикап – уже в сопровождении четырех обклеенных какими-то наклейками понтовых иномарок – снова возвращается в порт и снова пытается качать шишку, как-то сдвигать расставленные «уазики» и пробивать непременно прямую дорогу своему каравану рекламных наклеек. Но его опять никто не слушает, и караван рекламных наклеек просто проезжает мимо «уазиков», чуть обогнув их: места-то полно. И вообще, чего тут возмущаться? Моржу понятно: на Ольхоне у кого больше «уазиков» - тот и прав.

Возрастное ограничение: 16+