Владимир Демчиков: Бижутерия для великанов

24 января 2017

В галерее Бронштейна недавно открылась новая выставка «Время ветра» пермского скульптора Альфиза Сабирова. Работы установлены на 2 этаже, в малом зале галереи, над основной скульптурной экспозицией галереи – залом Д.Намдакова. Но от напрашивающегося сравнения скульпторов (хотя бы в рамках разговора о выставочной политике галереи) лучше уклониться, оставим это профессиональным искусствоведам.

Работы скульптора Сабирова в аннотации к выставке включены в два контекста: во-первых, это татарская мифология, а во-вторых – личная мифология художника. Он, если я правильно понял кураторов галереи, так сказать, создает собственный объемный мир, обыгрывая и осмысливая при этом какие-то народные татарские мифологические сюжеты. Это все выглядит, конечно, замечательно и звучит очень заманчиво. И наверняка в названиях скульптур тоже что-то такое можно было прочесть. Но мне, честно говоря, почему-то давно уже не интересно читать подписи к работам. Чтение подписей к работам больше всего похоже на разговор с какой-нибудь симпатичной незнакомкой. Издали (и пока она молчит) она вся такая симпатичная и загадочная, и, глядя на нее, напридумываешь себе всякого. Но тут она открывает рот – и все, никакой загадки. Так и с подписями к названиям многих живописных, фотографических или скульптурных работ: пока не прочел табличку – все отлично, прекрасная работа, но тут взгляд упирается в авторское название, и половина очарования работы куда-то исчезает.

Не то чтобы авторы были все дураки, вовсе нет, как раз наоборот – все они большие молодцы. Но слишком часто в названии работы автор пытается как-то ее объяснить, нагрузить дополнительным содержанием, каким-то важным для понимания смыслом, включить ее опять же в какой-то контекст. То есть автор, так получается, не слишком доверяет себе и своей работе, а заодно и зрителю – вот и пытается что-то сказать еще и словами. А то и просто хочет показать, как здорово он умеет сочинять подписи к своим работам.

Впрочем, это все не относится к скульптурам Сабирова и к нему самому – тем более что авторских названий к его работам я не читал, давно запретив себе это занятие. Я просто ходит и рассматривал работы, время от времени отвлекаясь на торчащую на подиуме у входа в выставочный зал изящную ледяную глыбу, сквозь которую можно было фотографировать (интересно, что с ней стало, видимо, растаяла?) Работы Сабирова были достаточно интересны сами по себе – без всяких подписей и мифологий. И мало-помалу у меня как у зрителя тоже появилась своя «зрительская мифология», с которой, конечно, вряд ли согласится художник (и галерея) – но тут уже ничего не поделаешь, нам не дано предугадать, как дело наше отзовется.

Но для начала маленькое отступление, в котором нужно будет вспомнить про кино. Как известно, в кино почти невозможно, глядя на экран, с точностью определить рост актера. Камера «увеличивает» коротышек и «уменьшает» высокорослых, делая их людьми примерно одного роста. Скажем, актриса Кейт Мара, которую я разглядел в «Карточном домике» и которую воображал себе роскошной крупной девушкой, оказывается, имеет рост 157 см, то есть на самом деле она просто крошечная крошка. Так вот, эти киношные и довольно далекие от скульптуры наблюдения о легкости искажения человеческих пропорций и вообще об их условности – как ни странно, ожили при посещении выставки Альфиза Сабирова.

Поначалу меня, правда, зацепило не это, а то, что у многих крупных работ скульптора отсутствует голова. Вернее, она не отсутствует просто так, отсутствие головы является явно какой-то неслучайной находкой (на месте «отсутствующих» частей тела у Сабирова, например, часто находится тщательно отполированная и сияющая ровная поверхность ). У некоторых работ отсутствие каких-то частей тела заставляло вспомнить древние скульптуры, утратившие головы, руки и ноги в течение долгого путешествия по безжалостному времени – и дошедшие до нас в виде телесных обрубков, о полном виде которых мы можем лишь догадываться. И самое интересное тут то, что многие знаменитые скульптуры даже без рук и без головы вполне говорят с нами, это отсутствие их не портит, а сообщает их пластике какую-то странную законченность и выразительность. И в этом смысле Сабиров как бы делает за время его работу – убирая все лишнее сразу (все эти руки, ноги, головы) и оставляя лишь то, что должно говорить само, без этих рук и ног.

Но самое странное, что пришло в голову, рассматривая работа Сабирова – связано как раз с человеческими пропорциями и с пропорциями вообще. В какой-то момент у меня возникло ощущение, что я рассматриваю не просто скульптурные работы, а ювелирные украшения. Просто изготовлены они не для людей, а для каких-то гигантов. И что эти неподъемные безголовые бронзовые чудища на самом деле должны легко болтаться на шеях или в ушах (представляю себе те уши, каждое размером с малый зал галереи Бронштейна) каких-то фантастических красавиц, столь же больших, сколь и древних. Отсюда, может быть, и это отсутствие голов и лиц – всякий, кто пытался в детстве сквозь лупу разглядеть лицо ювелирной зверушки на мамином украшении или лицо маленького оловянного солдатика советский выделки, помнит, какие там были страсти, которые лучше бы не видеть. Мир скульптур Сабирова – это мир фантастических гигантов, его скульптуры – это бижутерия из этого несуществующего мира.

По крайней мере, мне в какой-то момент так показалось. Может быть, потом это впечатление растает – как растает когда-нибудь и та ледяная глыба на входе в зал с его скульптурами.

Возрастное ограничение: 16+