Лев Сидоровский: 110 лет назад родился "праведник народов мира" Рауль Валленберг

04 августа 2022

Журналист, уроженец Иркутска с питерской пропиской, Лев Сидоровский вспоминает историю Рауля Валленберга, который родился 4 августа 1912 года.

В этот город я влюбился сразу. Впрочем, тут я не оригинален, ведь ещё в Средние века считалось, что в Европе есть три жемчужины: Венеция – на воде, Флоренция – на равнине и Буда на холмах. Потом, в 1873-м, это венгерское поселение вместе с примыкающей Обудой и с раскинувшимся по другую сторону реки ныне шумным деловым Пештом замечательно объединились. На вершине Буды – как корона, венчающая город, – Будайская крепость с Королевским дворцом. И Собор Святого Матьяша, и Рыбацкий бастион. Не архитектура – рукоделие: галереи, аркады, балконы – и неоготика, и неоромантика… А через Дунай – снова воистину божественное кружево увенчанного куполом Парламента. И мосты – Эржебет, Сечени, Маргит, другие. И остров Маргит, прямо-таки сказочный. И в изобилии бассейны, даже с искусственными волнами. И вовсю бьют из-под земли целебные источники. В общем, не просто европейская столица, а вдобавок – столица-курорт. Да, через восемь стран протекает Дунай, но не Братиславу и не Вену, а только Будапешт называют его жемчужиной. А ещё тут – запахи паприки и сочного гуляша, вкус мёдово-хлебного "Такая", марципаны, звуки "Чардаша", мадьярские мотивы.

Но звучит под этим небом и другой, особый "мотив" - "мотив" "окончательного решения" еврейского вопроса: из восьмисот пятидесяти тысяч местных евреев в 1944-1945-м почти шестьсот тысяч были уничтожены. Имена многих из них я увидел на металлических листочках плакучей ивы, под ветром чуть слышно звенящих. Плакучая ива – во дворе Большой синагоги, кстати, самой крупной в Европе, вокруг которой нацисты соорудили гетто. Когда железнодорожных составов для Освенцима не хватало, смертников в "главный лагерь смерти" гнали пешком. Тысячи скованных цепями несчастных были расстреляны и близ Парламента, на берегу Дуная, причём, сбрасывая трупы в воду, их обувку бережливые палачи (чаще всего – из венгерской нацистской партии «Скрещенные стрелы») оставляли на берегу, чтобы потом продать на чёрном рынке: вот и застыли тут навечно отлитые в чугуне стоптанные ботинки, туфли, детские башмачки. Какой, может, самый пронзительный и при этом начисто лишённый помпезности памятник фашизму. И теперь имена тех из них, кто жил на улице Надьмезё, запечатлены там, на плитах.

На той же улице увидел я изваяние венгерского еврея Миклоша Радноти, одного из крупнейших лириков XX века, отправленного фашистами в Германию на принудительные работы, который был зверски избит конвоиром, а потом расстрелян и зарыт в общей могиле. Тело после эксгумации смогли опознать благодаря записной книжке с пророческими стихами в нагрудном кармане:

Безумец падает, встаёт, вновь падает, привстав…
Сплошная тянущая боль – любой его сустав.
Ещё рывок, как будто он внезапным поднят ветром,
Глубокий ров его зовёт, но медлит он с ответом…
Так отчего ж не хочет он во рву найти покой?
Его ждёт женщина, и он готов к судьбе иной.
Безумец бедный, что ты провидишь там вдали?
Смерч выжег всё живое от неба до земли.
Обрушены ограды, ободраны сады,
И дом с приходом ночи угрюмо ждёт беды…

А заканчиваются стихи всё же надеждой на лучшее:

Но это – будет. Вот луна теснит полночный мрак.
Друг, руку! Я смогу ещё один осилить шаг!

На улице Доб я увидел чрезвычайно трогательный мемориал, воздвигнутый в честь швейцарского дипломата Карла Лутца, на счету которого тысячи вырванных из лап смерти невинных душ: дипломат, словно ангел, парит над распростёртой на земле жертвой, протягивая руку спасения. Там же – слова из Талмуда: «Кто спасёт одну жизнь, спасёт целый мир».

А потом, миновав набережную Карла Лутца, я пришёл на улицу, которая носит имя Рауля Валленберга, другого дипломата, шведского, спасшего жизни почти ста тысяч венгерских евреев. Вот он, на стене дома № 11, на барельефе: держит в руке список с именами тех, кого вызволил из лап смерти. И тот сквер с плакучей ивой – тоже его имени. А в парке – ему памятник: обнажённый античный герой одной рукой сжимает змея, а другую взметнул вверх, чтобы дубиной размозжить гадине голову.

Он родился в известной шведской аристократической семье. В США изучал архитектуру. Вернувшись домой, вошёл в семейный бизнес. В начале сороковых, совершил несколько деловых поездок в разные страны Европы и стал свидетелем преступлений нацистской Германии на оккупированных территориях.

В марте 1944-го, после того, как гитлеровцы заняли Венгрию, дипломатическое представительство Швеции приступило к операции по спасению венгерских евреев от депортации в "лагеря смерти". На должность первого секретаря шведского посольства в Будапеште с предоставлением всех дипломатических прав был назначен Рауль Валленберг, который перед отъездом попросил дать ему свободу и право принимать решения в отношениях с венгерским руководством.

Итак, 9 июля прибыл в Будапешт со списком тех, кто нуждался в помощи, имея 650 охранных паспортов для евреев, как-то связанных со Швецией. Вскоре, однако, границы своей опеки расширил и стал выдавать охранные письма буквально тысячам и приобретать дома, на фасады которых водружал шведский флаг, тем самым превращая их в неприкосновенную территорию. И поселял туда спасаемых. А охранные документы позволяли их обладателям выехать в Швецию либо другие страны, представителем которых Швеция являлась. В общем, около пяти тысяч евреев имели такие бумаги, защищавшие их от принудительных работ и ношения жёлтой звезды.

В октябре ситуация резко ухудшилась: хотя Красная Армия уже была близко, фашистская партия "Скрещенные стрелы" захватила власть и ввела режим террора. Одних евреев убивали прямо на улицах, других тащили к берегу Дуная, где расстреливали либо топили в ледяной воде. Всё больше жертв нуждались в шведских защитных паспортах. Валленберг использовал все возможные и невозможные методы, в том числе подкуп и шантаж, чтобы финансировать и руководить масштабной операцией по спасению несчастных. В его конторе уже трудились триста сорок работников.

Опасность возрастала, и он, спеша, стал выдавать защитные бумаги всем без исключения. Шведской территорией в Будапеште считались тридцать два здания, две больницы и бесплатная столовая. Вместе с другими посольствами и международными организациями он устроил своеобразное международное гетто, охраняемое нейтральными странами. Молодые евреи "арийской" внешности исполняли обязанности охранников; некоторые, особенно дерзкие, надевали форму "Скрещенных стрел".

Но тут в Будапеште возник сам "архитектор Холокоста" Адольф Эйхман, который немедленно распорядился о депортации евреев. Защитные документы были объявлены недействительными. После протестов со стороны Валленберга и некоторых его коллег правовую силу документов восстановили и план депортации временно заморозили: железнодорожные пути пролегали слишком близко к линии фронта. Тогда, не желая менять своих планов, Эйхман приказал отправить десятки тысяч людей к австрийской границе пешком, "маршем смерти".

Валленберг и представители других нейтральных стран последовали за колоннами на своих машинах, раздавая еду, лекарства, одежду. Он продолжал выписывать паспорта даже после того, как получил из "Скрещенных стрел" грозное предупреждение.

Действуя самыми разными способами и, кстати, путём угрозы наказания за военные преступления, Валленбергу удалось убедить некоторых фашистских генералов не выполнять приказы Гитлера по вывозу евреев в "лагеря смерти". Да, он предотвратил уничтожение будапештского гетто в последние дни перед штурмом Красной Армии. Значит, этому человеку удалось спасти не менее ста тысяч обречённых (в одном только будапештском гетто тогда находилось 97 тысяч). А всего, повторяю, из восьмисот тысяч евреев, обитавших в Венгрии до войны, выжило двести четыре тысячи. И очень многие из них своим спасением обязаны именно Раулю Валленбергу.

И во время осады города Красной Армией тоже оставался в Будапеште рядом с "подопечными", добившись от немецкого командования и вождя "Скрещенных стрел" Ференца Салаши обещания не причинять им вреда. Перед появлением советских войск в городе сказал своему коллеге Перу Ангеру: "Я взялся за это задание и никогда не смог бы вернуться в Стокгольм, не будучи уверенным, что сделал всё возможное для спасения как можно большего числа евреев".

Когда 13 января советские войска заняли Будапешт, два солдата сопроводили Валленберга к командующему 2-м Украинским фронтом Родиону Малиновскому. Но по дороге почему-то случился арест. И дальше следы героя моего повествования теряются.

Швеция сделала несколько запросов о его местонахождении, но всякий раз советская сторона сообщала, что подобной информацией не располагает. В августе 1947-го Андрей Вышинский официально заявил, что Валленберга в СССР нет и советским властям о нём ничего не известно. Однако в феврале 1957-го мы признались, что Валленберг был арестован и вывезен в Москву, где 17 июля 1947 года якобы умер от инфаркта.

Павел Судоплатов в своих воспоминаниях предполагает, что Валленбергу могла быть сделана смертельная инъекция в секретной лаборатории. В архиве МИД России обнаружена записка Вышинского Молотову: "Поскольку дело Валленберга до настоящего времени продолжает оставаться без движения, я прошу Вас обязать тов. Абакумова представить справку по существу дела и предложения о его ликвидации".

18 мая 1947 года Молотов на этом документе начертал резолюцию: "Тов. Абакумову. Прошу доложить мне".

7 июля 1947 года Вышинский направил Абакумову письмо, в котором просил дать ответ для подготовки реакции на очередное обращение шведской стороны. По свидетельству историка и литератора Льва Безыменского, автора книги-исследования "Будапештская мессия: Рауль Валленберг": "Яковлев передал мне свой разговор с Крючковым в 1989 году. Тот без всяких сомнений сказал: "Расстреляли мы его, очень много знал". Я решил сам поговорить с Крючковым. Он всё подтвердил и ещё добавил: "Замечательный был человек. Роковая ошибка с нашей стороны".

В своих дневниках бывший глава КГБ Иван Серов вспоминал: арестованный Абакумов на допросе сообщил, что приказ ликвидировать Валленберга исходил от Сталина и министра иностранных дел Молотова.

26 ноября 1963 года в Иерусалиме Мемориал Холокоста "Яд Вашем" удостоил Рауля Валленберга почётным званием "Праведник народов мира".

Его мама, Мария София фон Дардел, отказалась получить награду вместо сына, веря, что он вернётся. В 1979-м она и отчим Рауля, Фредерик Элиас фон Дардел, разбитые горем из-за неспособности советских властей раскрыть детали судьбы их сына, оставив ему, уже погибшему, письмо, покончили жизнь самоубийством. И тогда же, в 1979-м, в Яд Вашем, на Аллее Праведников, в честь героя было посажено дерево, которое мне тоже довелось увидеть. Как и памятник ему в Стокгольме.

В 2001-м в Москве, во дворе Библиотеки иностранной литературы, был открыт его бюст. А поэт Андрей Моисеев тогда же написал стихи:

Это было когда-то преданьем, идущим из уст.
Мы не знали об этом и знать не могли ничего.
Хорошо, что Россия поставить позволила бюст,
Плохо то, что на наших просторах не видно его.
Поднимите глаза. Получается чуточку вверх –
На него и смотреть полагается именно так, –
Прочитайте короткую надпись: "Рауль Валленберг.
Девятнадцать двенадцать – тире – вопросительный знак".
Это как же причудливо звёзды Господь разбросал,
Как выстраивал судьбы людей, вовлечённых в войну,
Если шведский посланник венгерских евреев спасал
И бесследно растаял за это в советском плену!
Даже если собрали бы лучших гадалок Земли,
Непосильным для них оказался бы странный расклад:
Молодой дипломат из богатой и знатной семьи –
Что его заставляло бросаться в неведомый ад?
Он по лезвию шёл, на пределе физическом жил
И ночами не спал, от чужого несчастья устав.
Он не думал о жизни и смерти – он просто спешил,
Потому что в Освенцим летел за составом состав.
Но когда до свободы осталось полшага всего,
И боёв канонаду победный сменил фейерверк,
Оказался кусочком картона диппаспорт его,
И безликим ЗеКа оказался Рауль Валленберг.
…Покрывало спадает, и прошлое рвётся из лент.
Справедливости нет – только памяти хрупкая ось.
Это – нам, не ему. Потому что его монумент –
Будапештское гетто, которое не взорвалось.
До сих пор неизвестно – тюрьма, Колыма ли, расстрел,
Только денно и нощно шевелится где-то внутри:
Как он мало прожил на земле. Как он много успел
Перед тем, как исчезнуть навеки в свои тридцать три".