Остров Несогласия на Байкале есть. Часть первая

15 апреля 2018

Когда говорят о проблемах Байкала и острова Ольхон, разговор сразу уходит в частности. Это проблемы вывоза мусора и отсутствие очистных сооружений, нашествие китайцев, вылов омуля, дорога к Хужиру.

Запретные тропы Ольхона

Как правило, при этом забывается, чьи именно это проблемы. Пришло время поинтересоваться, как живёт население Ольхона. Туристический сезон прошлого года закончился, как сейчас принято говорить, большим хайпом. Научная и экологическая общественность при поддержке гражданских активистов из числа местного населения выступила против строительства на острове Ольхон «Сарайского кольца» – круговой тропы на Сарайском пляже близ поселка Хужир, туристической Мекки острова. Байкал – наше всё, и никому родной земли не пяди мы не отдадим. Сейчас снова начинают говорить про разметку туристических троп и организацию туристических потоков. Пора вспомнить и учесть ошибки недавнего прошлого…

Там, где была «караванка»

Аппарель парома опускается и утыкается в ольхонский берег. Дальше следует тридцать километров разбитой грунтовой дороги – той самой, которую президент Путин после вопроса от одного из жителей острова на «Прямой линии» этим летом приказал губернатору Иркутской области Левченко капитально отремонтировать. Машина сорок минут прыгает по кочкам, наконец, поворачивает и перед глазами появляется Хужир.

Посёлок похож на расчёску – от главной оси, улицы Байкальской, на левую сторону идёт ряд параллельных улиц-зубчиков, тянущихся до самого берега Байкала. Байкальская – одновременно и торжество развития туристической инфраструктуры, и главное свидетельство беспардонного вторжения туризма в местный уклад. Широкая и прямая, она состоит исключительно из кафе, ресторанов, сувенирных магазинов и конторок по продаже экскурсий. Упирается в супермаркет «Хороший», которым ещё несколько лет назад Хужир заканчивался. В последнее время за ним расстроилась прежде окраинная улица Ворошилова– она состоит из гостиниц и турбаз.

Межсезонье на Ольхоне – скучное время. Хужир пуст, пронзительный ветер с Байкала вымел людей с улиц, и только серыми крысами по дорогам юрко шмыгают УАЗики-буханки, основной вид транспорта.

По одной из улиц-зубчиков мы проходим через весь Хужир и попадаем к цели нашего путешествия. Ряд вбитых в землю брёвен частоколом закрывает машинам выезд на берег. За ними виднеется мыс Бурхан, зрительным центром которого является священная скала Шаманка. А справа от мыса Бурхан – Сарайская бухта. На пляж можно спуститься по склону мыса Бурхан и, по щиколотки увязая, пройти по песчаной косе. Ещё долго после этого я вытряхивал из ботинок мелкий серый песок. Официальный вход в Сарайскую бухту чуть дальше – со стороны Хужира она полностью ограждена частоколом и въезд преграждён шлагбаумом. Отсюда и начинается та самая тропа – деревянный настил, вдоль которого планируется поставить деревянные туалеты и информационные щиты с описанием уникальной экосистемы этого места. Кольцевая дорога предполагается длиной до трёх километров. Но на сегодняшний день проложено не более двухсот метров настильной тропы, и она обрывается среди редких остатков вековых сосен, далеко не доходя до кромки байкальского берега. Она должна защитить и туристов от въедливого песка, и редкие растения – от самих туристов. Человеку стороннему вообще непонятно, что и кому могло не понравиться в этом проекте...

В середине октября прошлого года грант в два миллиона рублей получил проект «Ольхон – территория развития». Проект был представлен одноимённой общественной организацией, созданной частью активной общественности самого острова при поддержке нескольких владельцев турбаз – также из числа местных жителей. Позднее к ним присоединился Аркадий Калихман – доктор физико-математических наук, мастер спорта СССР по туризму, один из организаторов проекта «Большая Байкальская тропа». Одним пунктов проекта–грантополучателя было обустройство окрестностей поселка Хужир и скалы Шаманки.

ФГБУ «Заповедное Прибайкалье», которое управляет Прибайкальским национальным парком, предложило общественникам для обустройства Сарайский залив, где растут редкие растения и деревья-патриархи, нуждающиеся в защите. Консультации на эту тему были проведены в администрации Хужирского муниципального образования. Дело в том, что одна часть Сарайского пляжа находится на территории национального парка, другая часть – на территории муниципального образования.

Заведующая хужирской библиотекой Любовь Кирильчук рассказывает, что в середине прошлого века здесь стояла «караванка», ремонтная мастерская для седовых лодок и мотодоров (большие лодки со стационарным мотором), где чинили суда Маломорского рыбзавода.

- Когда-то давно там был лес, где бабушка собирала грибы и ягоды, бруснику запасали полностью на сЕмью (местечковое выражение, означающее «заготовили на год вперёд, на зиму» - Авт.), росли ивы, багульник, княжик. Мои предки, Власовы, приехали на Ольхон 22 апреля 1941 года, ровно за месяц до войны. Дедушка жил в Иркутске, работал в мотофлоте, прочитал в газете, что вербуют на Ольхон, на рыбзавод, приехал сюда, - вспоминает Любовь Глебовна. - Ещё 60-х годах здесь появились первые туристы. Они вели себя прилично. Но в советские времена стали ставить много палаток, рубили лес на дрова, «на таганы». Надо было сразу запрещать ставить палатки, но тогда никто об этом не думал.

В январе 2017 года были проведены рабочие встречи с участием населения острова, в ходе которых сами жители высказали свои предложения по обустройству пляжа. Концепция проекта «Сарайское кольцо» была окончательно доработана весной, 3 апреля 2017 года она обсуждалась на народных слушаниях в поселке Хужир. Летом того же года началось строительство тропы. Поскольку научную ценность представляют подвижные пески пляжа, его вековой сосновый лес, и самая крупная из трех сохранившихся на Ольхоне популяция краснокнижного растения – череплодника почтишерстирстого - проект «Сарайское кольцо» задумывался, как спасение остатков флоры. Но первыми возмутились именно учёные.

Бег по кругу

Иркутский учёный, ведущий научный сотрудник СИФИБРа, доктор биологических наук Любовь Касьянова с начала нулевых занималась исследованием необычных форм сосны и лиственницы, прижившихся на подвижных песках побережья Сарайской бухты. Проект настильной тропы она назвала «надуманным, насыщенным безграмотной информацией». По мнению Любови Николаевны, защитой окружающей среды должно заниматься государство, а не общественные организации, которым «неведомы природные процессы на территории, которую они хотят «окультурить».

Можно предположить, что праведный гнев учёного был вызван тем, что проект «Сарайского кольца» занял ту самую территорию, на которой она сама с 2012 года разрабатывала создание современного «Ландшафтного природного парка» в рамках своей программы «Древо Байкала», направленной на сохранение рощи в районе Сарайского залива. Её стараниями были признаны памятниками живой природы федерального значения и внесены в Национальный реестр РФ 463-летняя сосна с необычной кроной – «сосна 213», и «сосна 603» с аналогичной многовековой историей и не менее необычной кроной. Внезапно выпрыгнувшие из уникальных кустов черепоплодника общественники со своим «Сарайским кольцом» помешали Касьяновой пополнять реестр соснами, что и вызвало у учёного священный гнев.

На самом Ольхоне многие говорят, что Любовь Касьянова занималась своей работой без согласования с владельцем земли, Прибайкальским национальным парком, поэтому, когда на этом месте «Заповедное Прибайкалье» утвердило проект «Сарайского кольца», учёные вынужденно покинули площадку.

Также с возражениями против тропы отметились некоторые неугомонные иркутские экологи. В частности, экологический активист, председатель иркутского отделения Социально-Экологического союза России Виталий Рябцев считает, что проект ориентирован на создание удобств для туристов, а не на охрану природы, а его реализация повлечёт резкое увеличение антропогенной нагрузки. Однако среди населения самого острова проект никакого неприятия не вызвал.

- Идея возникла, потому что осталась одна экскурсия, на Хобой, больше туристам ходить некуда. Раньше были маршруты к Курыканской стене, на Ташкиней, Шаранурское озеро. Озеро высохло, там сухая яма. В пожароопасный период в лес запрещают заезжать, поэтому в сторону Ташкинея, на Большое море, невозможно проехать. Но туристы едут в большом количестве, и их нужно чем-то занимать. Поэтому возникла идея нового маршрута - это недалеко от Хужира, даёт возможность наблюдать закат солнца, послушать шум Байкала, - рассказывает Иван Мерц, директор ольхонской школы. - У нас прошли общественные слушания с представителями нацпарка, было много замечаний, и их пообещали учесть. Как я понимаю, сейчас идут доработки, но общественного неприятия не было. Я был против настила – предлагал оградить тропу ленточками. Но, насколько я знаю, всё-таки делают деревянную тропу.

Это подтверждает Анна Ольховикова, владелица небольшой частной турбазы в Хужире:

«Сарайское кольцо» – хороший проект, люди будут ходить по тропинкам, а не по лесу шляться, вытаптывать и мусорить. Откликнувшись на просьбу поговорить, она везёт нас вдоль ограждения Сарайской бухты, от Шаманки до входного шлагбаума. Рассказывает по дороге о себе:

- Мамины родственники жили в Ольхонском районе всегда, а мой дед – ссыльный казак из Ростова-на-Дону. В 40-х они перебрались на Ольхон. Бабушка вспоминала, что в войну ели кишки омуля и шкурки от картошки. Всё ведь – фронту. Она всю жизнь проработала на рыбзаводе. Дед работал в сельпо – оно до сих пор стоит. Отец – в совхозе «Ольхонский», мама – в магазине продавцом, сейчас – на метеостанции. Мне 39, я родилась на Ольхоне. Живу в Иркутске, но на два дома – постоянно мотаюсь сюда, и старость встречу на Байкале.

Анна отвлекается от генеалогического древа и показывает на ряд сосновых столбов ограждения вдоль дороги:

- Вот смотрите, 10 сентября мы привезли волонтёров, разместили их у себя, и два дня с местными убирали все свалки. А сейчас видите, вот эти салфетки валяются, откуда они? Если салфетки – это китайцы, они не могут без них, ходят, сморкаются и бросают. Здесь нацпарк разрешает размещать палатки, но это никем не контролируется. Ставят палатку – рядом «делают» туалет. После сезона, в начале осени, здесь всё было загажено – никто за собой не убирает.

По мнению женщины, воплощение проекта «Сарайское кольцо» позволит контролировать эту грязную антропогенную нагрузку.

Так выяснилось, что большого конфликта вокруг Сарайского кольца на самом Ольхоне нет – это конфликт скорее «ведомственный», между учёными, заинтересованными в «консервации» места, и местными общественниками, старающимися развить туристическую инфраструктуру и упорядочить турпотоки. Учёные говорят, что проект только увеличит нашествие на Сарайский пляж. Координатор проекта Наталья Бенчарова, совладелец старейшей в Хужире базы «Усадьба Бенчаровых», парирует – нашествие и так уже состоялось, тропа и призвана его упорядочить и ввести ряд запретительных мер. Она утверждает, что в ходе доработки проекта все поправки и учёных, и экологической общественности были учтены. В частности, с поправками тропу пустили в обход тех самых локусов черепоплодника щетинистоватого, за сохранность которого так беспокоится эколог Виталий Рябцев.

И если отжать всю муть из этой взвеси упрёков, претензий и обид, то выяснится, что в этой истории нет плохих и хороших. Есть два проекта обустройства Сарайской бухты, и один из них победил, а второй, соответственно, проиграл. Но главное даже не это, а то, что самим жителям Хужира, по большому счёту всё равно, кто именно и как будет обустраивать Сарайский пляж – главное, чтобы на нём навели порядок.

Покушение на святыни

Выйдя к концу спорной тропы на Сарайском пляже, мы упрёмся в неожиданную развилку сюжета. Это вовсе не единственное проблемное место Ольхона. И, что характерно, даже не самая «горячая точка». Оказалось, что троп, которые необходимо обустроить, на Ольхоне целых три. И «Сарайское кольцо» по напряжённости обсуждений строит ровно посередине: проект обустройства тропы к Шаманке вообще не вызывает никаких споров, тогда так тропа к мысу Хобой явилась местом наиболее активных партизанских боёв…

Для начала, непонятно вообще, что это за тропы такие, и зачем их вообще нужно как-то обустраивать, если с точки зрения коренного населения острова вся его территория – сакральная. Местная целительница-шаманка Светлана Савельева рассказывает:

- На днях мы встречались с шаманами и недоумевали, как получилось, что был заселён сам Хужир, изначально сакральное место. Его построили в 32-м. До этого особо недоступные места были те, которые сейчас наиболее заселены. На подходе к Шаманке даже копыта лошадей обматывали, чтобы не нарушали целостность святой земли. Почему обжили Песчанку, хотя там почти на километр песчаное мелкое дно, не удобно подходить на лодках, и всё равно построили длинный мол для рыбаков? А потому, что это прямая дорога на Ижимей, одно из самых святых мест. Мы думаем, что это было сделано в рамках борьбы Советской власти с религией, с шаманизмом. Эти места решили осквернить, построить там рыболовецкие артели, сделать промышленный район.

Когда-то на Ольхоне было около десятка улусов – Шибеты, Халганы, Хонхой, Хадай, и островитяне жили в местах, где не оскорбляли духов. Сейчас несколько населённых пунктов остались именно на сакральных местах.

- Есть ещё святые места, но я боюсь их называть, потому что завтра и там появятся люди. На Ижиму, это самая высокая гора острова, категорически запрещено ходить, но с таким потоком туризма и на неё скоро заберутся, - рассказывает шаманка Савельева. - Возмущаемся, но что делать, смирились. Пытаемся приспосабливаться. Уходим проводить обряды в лес, в такие места, с которых видно наши святыни. Идёшь, смотришь – отсюда хорошо видно Хобой, отсюда – Ижимей, отсюда – Шаманку, значит, для обряда хорошее место. Шаманы уже работают дистанционно, на расстоянии. Потому что обряды на самой Шаманке проводить невозможно – туристы ходят. Бывает, когда родовые обряды проводят в лесу, мимо едут туристы, останавливаются, подходят, спрашивают. Очень хочется грубо сказать – идите отсюда, нельзя мешать.

Ольхон считается священным местом, раньше сюда приезжали люди, живущие вокруг воды, только чтобы здесь помолиться. Когда шаманизм был под запретом, люди уходили в лес и молились по ночам.

- Мои предки - с внутренней Монголии. Мы пришли на Лену, в Качуг, создали там свою общину. В 1936 году через Онгурён переехали на Ольхон. Три колена – отец, дед, прадед, живут на Ольхоне, все – шаманы. Прерывались традиция только в Советские времена, когда давили всё это, но и тогда к деду приходили по ночам коммунисты – капнуть, провести обряд, - рассказывает Геннадий Тугупов, шаман в тринадцатом поколении. Сегодня на Шаманку и Хобой ходить можно всем, смотреть, но не забираться на скалы, не спускаться к воде. Энергетика там очень сильная, можно и со стороны набраться. Но люди жадные, хотят побольше хапнуть, лезут прямо в запретные зоны. Не понимают, что могут сделать себе совсем плохой негатив. Не только ведь залазят – начали писать на камнях, осквернили наши святыни.

С Шаманки наши предки ушли на Ижимей (шаман имеет ввиду духов предков, которым поклоняются буряты- Авт.), а туда забираться совсем нельзя. А уже начинают узнавать, ездить – нужно срочно закрывать Ижимей. Эти места сейчас относятся к нацпарку, но раз они теперь ваши – следите, запрещайте, не пускайте туда людей!

Сейчас десять ольхонских шаманов обираются организовать свою общину, чтобы бороться за неприкосновенность святых мест, ещё не подвергшихся набегам туристов. Но они отчётливо понимают, что полностью запретить туристам доступ на Хобой, Шаманку и в Сарайскую бухту физически невозможно.

- Ну запретят – а куда туристы будут ходить? На Кобылью Голову (скала на южной части острова)? Монголы говорят, что Кобылья Голова – тоже святое место, там Чингисхан оставил свою чашу – скала похожая на чашу, вроде, он там чай пил. Монголы говорят – это их земля, якуты говорят – их земля, тувинцы тоже предъявляют свои права. В 1967 году Окладников делал раскопки, нашёл черепа, учёные доказали, что здесь жили предки американских индейцев, «ушедших на север». Так что, это и индейская земля? – с горечью спрашивает старый шаман.

Три тропы

В отличие от «Сарайского кольца» тропа, которую планируется проложить метров на сто левее и выше, на самом мысе Бурхан, вообще не вызывает ни у кого никаких претензий. И уже в этом феномене интересно разобраться: если пляж – это всего лишь место, имеющее некоторую историческую и научную ценность, то Шаманка – объект всемирного наследия, одна из девяти святынь Азии и священное, обрядовое место для всех жителей Ольхона.

Приехав в Хужир, мы на следующий день попали на сход – так называются постоянные собрания Общественного совета в клубе. Обсуждали как раз обустройство Шаманки, и собрание протекало в тёплой, дружеской и несколько сонной обстановке. Приехали представители подрядчиков – сотрудники ИКБ «Альеско» Роман Шаргин и Сергей Демков. Они отчитывались – уже вышли изыскатели с теодолитами, планируют тропиночную сеть, смотровую площадку, парковку на въезде, выделение сакральных зон, доступ куда будет запрещён. Нужно использовать и окультурить натоптанные тропы, убрать лишние направления. Тропы планируется выложить природным камнем. Главный приоритет – минимальное вторжение в естественный ландшафт.

Убеждая сход, Сергей Борисович ласково касался болевых тем, иногда балансируя на грани. Он заявил, что никакой уникальной бурятской архитектуры не существует – это китайское влияние, а 13 сергэ, столбов с повязанными разноцветными лентами, стоящих перед Шаманкой, «вносят визуальный хаос». Местные слегка смущённо признались, что на самом деле столбы не несут сакральной нагрузки – их несколько лет назад поставил детский краеведческий отряд «Беркут», чтобы преградить въезд на мыс машинам. Никакого обряда шаманами не проводилось, и легенда, что они символизируют те самые тринадцать родов, от которых пошли все буряты, родилась позднее.

Специалист поселковой администрации Надежда Малашкина резюмировала:

- Если в природу не вмешиваются – мы не против. В любом случае благоустроить надо. Есть столбы, машины не ездят, но люди ходят бесконтрольно, нужно проложить тропинки. Без заглубления в почву тропа вреда не нанесёт, наоборот упорядочит.

В то же время обсуждение обустройства мыса Хобой похоже на гражданскую войну. С одной стороны – для местного населения это одна из главных святынь острова. С другой –основная достопримечательность для туристов. И поэтому для тех же местных – распространённый способ заработка: купить УАЗик-«буханку» и возить туда экскурсии. В результате мыс просто вытоптали – что немудрено для острова, на котором зелёный покров на каменистом основании составляет десяток сантиметров.

- Превратили Хобой в Лысую гору, вот и встал вопрос о защите, - объясняет директор школы Мерц. - Северную оконечность мыса закрыли, пытаются проложить тропу. Вопрос в том, как её сделают. Нацпарк предлагает настил на вбитых сваях, свыше тысячи шкантов забить. Мнения разделились, многие против. Сегодня тропы набиты, и нужно всё оставить так, как создала природа. Ограничить ленточками и контролировать прохождение по тропе.

Анна Ольховикова согласна с директором школы:

- Хобой вклинивается в Байкал, как зуб, название переводится с бурятского «клык», это коренной зуб Ольхона. Мы за наименьшее вмешательство в природу. Пикниковые точки располагаются в низинке, а предлагается их провести заново через весь Хобой. Дорожки положат на сваи, которые должны вкручиваться в скалу. Какая же это охрана природы и сохранение почвенного слоя? Нам говорят, что это временно, сваи можно убрать, по закону можно. Мы говорим – нет, давайте облагородим уже существующие дорожки и не будем трогать остальное. Давайте сделаем беседки в пикниковых зонах и ограничим от них доступ на траву.

В то же время проект, утверждённый нацпарком, предусматривает проведение новой системы троп – там, где они будут безопасны для жизни туристов, чуть дальше от края скалы. В данный момент ещё нет некоторых разрешений от Минприроды – земли находятся в хозяйственной деятельности, их нужно вывести в рекреационную форму деятельности, провести экологическую экспертизу. Если все эти согласования пройдут, нацпарк может воплотить в жизнь свой проект без учёта мнения местного населения.

Специалист администрации Надежда Малашкина резюмировала:

- То сваи, то статуи. Неграмотно подошли – не могут организовать уже существующую модель и предлагают другую, сложную технически в исполнении. Какие сваи – там же скальник!

Естественно, последовавшее одновременно с проектом обустройства тропы на Хобой предложение установить там статую Даши Намдакова «Хранитель Байкала» вызвало уже неприкрытую ярость местного. Напрасно многие деятели культуры и общественности, в том числе и бурятской, «с материка», рассуждали о её высоких художественных достоинствах и богатом символизме – местные были против. И главным было даже не то, что они её не поняли. Их страшило повторение судьбы острова Огой, на котором несколько лет назад установили буддийскую ступу, после чего туристы вытоптали остров до состояния лунного грунта и обильно закидали мусором.

- Сегодня они поставят статую Намдакова на Хобое. Завтра другой художник поставит беседку для медитаций на Шаманке. А послезавтра что – на Ижимее поставят шашлычку? А почему нет, если на Хобое можно? – Говорили мне многие местные.

Такое разное по общественной напряжённости отношение населения Ольхона к этим трём местам очень странно. Ведь что объединяет мыс Бурхан, включая прилегающий Сарайский пляж, и мыс Хобой? Это сакральные места, и отношение к вторжению в их неизменность должно быть одинаковым. Ответ оказался простым и неожиданным.

Такое разное отношение к обустройству трёх троп у местного населения объясняется тем, что мыс Бурхан – это собственный проект поселковой администрации, проект Сарайского кольца создавался в сотрудничестве с туроператорами из числа местного населения и обсуждением на Общественном совете. И только судьба мыса Хобой, собственности национального парка, решалась варягами и без учёта пожеланий аборигенов – на уровне министерств и ведомств.

И самый правильный вопрос в этой ситуации – не как охранять сакральные места, как их облагораживать и обустраивать, а для кого это делать. Ведь получается, что все эти тропы создаются только для туристов. Местные знают, что ходить туда можно только в обрядовых целях, и прекрасно осознают их ценность, чтобы вольно или невольно не нанести вред. И тогда мы подходим к главному – а как вообще можно контролировать туризм на Ольхоне?

Продолжение следует...

Берт Корк, специально для "Глагола"

Фото Дмитрия Дмитриева