Томов премногих интересней
16 февраля 2021
«Глагол» продолжает еженедельные публикации обзоров иркутского историка и журналиста Владимира Скращука о редких книжных изданиях, многие из которых сохранились в Иркутске в единственном экземпляре.
Чаще всего это книги эмигрантского, диссидентского толка, хотя встречаются и советские издания. Ранее в обзорах можно познакомиться с книгами Сергея Вакара, Зинаиды Гиппиус, Бориса Никольского, Виталия Ручинского и журналом «Советские ребята». Сегодня новый, шестой, текст.
Васильев К. Г., Сегал А. Е. История эпидемий в России (материалы и очерки) / Под ред. Проф. А.И. Метелкина. – М.: Государственное издательство медицинской литературы, 1960. – 396 с.
У каждого из нас есть несколько книг, объясняющих значительную часть мироустройства. Особо отмечу: речь не идет о канонических текстах основных мировых религий, скорее о книгах научных, научно-популярных и художественных. Если прочитать, к примеру, «Развитие капитализма в России» Владимира Ильича, то многое можно понять о событиях революций 1905 и 1917 года. Если прочесть после этого книги Льва Тимофеева «Технология черного рынка, или Крестьянское искусство голодать» и Андрея Амальрика «Просуществует ли Советский союз до 1984 года?», можно понять, почему в СССР все время были проблемы с продуктами питания, и почему государство в конце концов распалось. Книга Васильева и Сегала, поставленная в этот ряд, объясняет с предельной ясностью, почему династия Романовых должна была погибнуть по причинам если не экономическим и общественно-политическим (как это случилось в реальности), то по санитарно-гигиеническим - наверняка.
Книгу, разделенную на части по принципу хронологии (от древнейших времен до XVI века и далее по одной части на век) и главы по виду заболевания (общий обзор, холера, оспа, чума и так далее) интересно было бы прочесть историкам, врачам-инфекционистам и, в гораздо большей степени, администраторам. Все мы являемся свидетелями очередной пандемии, охватившей все страны мира без исключения (даже в Антарктиде болели ученые-зимовщики), и можем сравнивать решения, принятые действующими руководителями с действиями их предшественников. Оказывается, нет ничего принципиально нового – по крайней мере, если сравнивать с началом ХХ века.
Первая глава, посвященная разрозненным свидетельствам об эпидемиях времен летописных, свидетельствует: только разобщенность населения, огромные расстояния и способность наших предков в любой момент переместиться за сотни километров от очага инфекции, спасли Россию от полного вымирания. По сути дела, научной системы борьбы с инфекционными заболеваниями в России не существовало даже в первые десятилетия ХХ века. В очаге болезнь просто убивала всех практических всех носителей, а с дальнейшим распространением справлялись мерами административными и, говоря еще более конкретно, полицейскими.
Самой актуальной (и по сей день) в книге можно назвать главу, посвященную последним 50-60 годам истории Российской империи. Процесс урбанизации развивался в этот период так быстро, что население городов выросло в два раза за 44 года, причем прирост этот был миграционным. В общем население страны выросло на 53 %, а сельское лишь на 47 %. Смертность населения без всяких дополнительных бедствий превышала 3,6 %; смертность же детей превышала этот показатель в несколько раз. Из 100 родившихся в период правления Александра III детей умирало в возрасте до года 27 % в Европейской России, в отдельных губерниях до 36 %, а на северо-востоке империи – до 60 %. В 50 губерниях Европейской России (куда не входили губернии Царства Польского, восемь губерний Финляндии и регионы Северного Кавказа) ежегодно умирало более 1,2 млн детей в возрасте до года.
Императоров, похоже, не очень интересовало, какие инфекции бушуют в стране. В Санкт-Петербурге сбор статистики с указанием причин смерти был начат в 1867 году, и лишь в 1902 году (через 35 лет!) Совет министров рекомендовал ввести такую практику в губернских, областных и части уездных городов. Для сравнения - в Англии данные об инфицированных и выздоровевших собирали с 1660-х годов, а в Германии статистику преподавали в университетах с середины 1740-х. Фактически до прочного установления советской власти система медицинской статистики не была отлажена, поэтому авторы книги постоянно подчеркивают неполноту и недостоверность имеющихся данных. Если учесть, что даже по этим заведомо неполным данным от холеры в один год XIX века умерло более 690 тысяч человек, становится понятно, насколько слабо интересовала государей судьба их подданных…
Хотя доля городского населения империи за 50 лет выросла к началу ХХ века с 7,8 до 13%, и этот процесс ни высшие власти, ни местное самоуправление не пытались ввести в регулируемые рамки. Рабочие в лучшем случае получали казарму от своего работодателя, в худшем – перебивались в ночлежных домах. Но тиф и холера не знали разницы между ночлежным домом и особняком высших сановников империи, поскольку в начале ХХ века водопровод был в 111 городах России, а канализация всего в восьми; но и там, где водопровод был, к нему считались подключенными всего 10% домов. Казалось бы, новый век и бурное развитие промышленности дали возможность для массового производства водопроводных труб из чугуна и стали, но нет: к 1909 году канализационную сеть построили лишь еще в пяти городах.
Члены Общества русских врачей, среди которых были такие известные сегодня имена как Боткин, Гамалея и Эрисман, давно уже установили взаимосвязь между перемещениями больших групп людей и инфекционными болезнями. Русско-турецкая война 1877-1878 годов, например, привела к увеличению числа губерний, охваченных эпидемией брюшного тифа, с 28 до 67; русско-японская война 1904-1905 года увеличила количество больных тифом в два раза, возвратным тифом – в семь раз. Чеканная формулировка «…для распространения болезней не так важно линейное расстояние между городами, как интенсивность связей» написана как будто про 2020 год – однако на самом деле она описывает эпидемии холеры и гриппа 100-120 лет тому назад.
Нельзя сказать, что императорское правительство вообще ничего не делало – по бумагам так очень даже. С 1852 года во всех уездах создавались Комитеты общественного здравия, но в них входили не врачи, а представители администрации, дворянства и духовенства – врачи должны были перед ними отчитываться. В первый год царствования Николая II на одного жителя империи выделялась 21 копейка в год на все вопросы здравоохранения, от строительства больниц и обучения врачей до покупки медикаментов. Чиновники царского правительства могли, конечно, напомнить подданным, что были времена, когда деньги не выделяли вообще. Но едва ли это радовало обывателя, если один врач приходился на 40-50 тысяч человек. К 1910 году количество врачей выросло до одного на 6,5 тысяч человек, однако если даже в Москве врач обслуживал участок радиусом 9 верст, то в Сибири речь шла о 90-100 верстах.
Российские врачи прекрасно понимали, что все причины повышенной смертности и быстрого распространения болезней можно устранить, поэтому в 1885 году на заседании «Общества русских врачей в Санкт-Петербурге» было принято постановление: «Смерть от большинства болезней есть смерть насильственная, а не естественная и зависит от неприятия соответствующих предупредительных мир». Классический прием всех бюрократов «критикуя, предлагай» в этот раз сработал против своих авторов. Работавшая на протяжении трех лет с 1886 года «Комиссия по улучшению санитарных условий и уменьшению смертности» подготовила необходимые материалы, но они так и не были рассмотрены в Совете министров.
Не лучше обстояли дела и на уровне городского самоуправления. В 58 городах Европейской России местные думы ассигновали на здравоохранение менее 1%. Плату за такое отношение к здравоохранению взимали тиф, чума и другие строгие «инспекторы». Даже в самой зажиточной части Одессы (которая была одним из крупнейших городов России по торговому обороту и численности населения) 40% больных умирали, так и не увидев врача; в более скромной Костроме этот показатель доходил до 47%. При далеко не полной диагностике в больницу попадали 3,3% больных, о которых было точно известно, что они заразны для окружающих!
И вот всего в одной главе давно забытой книги мы можем увидеть описание событий, которые всегда оставались за полями учебников истории, но в то же время очень ясно объясняют и причины отставания России в экономическом и социальном развитии в начале ХХ века, и причину столь бурной смены политического строя. Пожалуй, чтение этой главы книги Васильева и Сегала следовало бы включить и в программу курса по муниципальному управлению – как показывает практика, человечество вовсе не победило все заразные болезни, а значит книга еще долго останется актуальной.
Владимир Скращук, специально для сетевого издания «Глагол. Иркутское обозрение»
Возрастное ограничение: 16+
В наших соцсетях всё самое интересное!
