Владимир Демчиков: Облепиховым летом в Санкт-Чулимске

20 ноября 2018

Три раза в неделю вечерами художественный фильм «Облепиховое лето» показывают в ...Третьяковской галерее.

С прошлого четверга фильм идет в иркутском Доме кино. Мнений о фильме много, они довольно разные - от восхищения до такого легкого недопонимания, и часть из них "Глагол" уже публиковал, когда рассказывал о премьера фильма об Александре Вампилове в рамках международного фестиваля "Человек и природа".

Отметим, что уже после премьеры было высказано несколько довольно резких суждений. Они никак не затрагивали героев фильма, а больше говорили о сюжете и игре актеров. Иркутский журналист, филолог, киноман Владимир Демчиков внимательно посмотрел «Облепиховое лето» и не увидел там ничего настоящего.

Посмотрел на пресс-показе фильм «Облепиховое лето», вышедший в широкий прокат и мощно проанонсированный одним из иркутских сайтов как «фильм по пьесе Вампилова».

Если вспомнить "Довлатова", то, кажется, в нашем кино запущен большой проект киносериала под условным названием «Советские писатели»: такие анемичные новеллы с невнятными сюжетами, глупыми диалогами, паноптикумом нелепых персонажей и офигевающим посреди всего этого добра главным героем. В «Облепиховом лете», снятом, судя по всему, режиссером А. Германом-средним с исключительно добрыми намерениями, в роли очередного «довлатова», которого тут зовут «Саня Вампилов», снялся хороший актер Мерзликин.

Вокруг Сани в фильме располагаются герои, как и полагается, не слишком привлекательные. В Москве его обступают Белла (Ахмадулина), которая мечтает о том, как нас «пригласят в Лондон», Андрон (Кончаловский), спрашивающий его, на каком языке он пишет и советующий продвигаться как «бурятский автор», Юра (Галансков), требующий «прямого действия» и похожий на слизняка, чиновник от культуры и кгбшный стукач Дима Ковальчук, дубоватый Олег Николаевич (Ефремов), с интонациями парторга требующий над борщом «пьесу о героях гражданской» и, наконец, Коля (Рубцов) – лучший друг. Правда, лучший друг почти всегда пьян, точно знает, кто папа и мама у Беллы и других молодых писателей, и кто их «продвигает», а главное – Коля почему-то зациклен на американских вельветовых куртках, о которых вспоминает в фильме несколько раз. На полке у Рубцова тоже стоит повернутый к зрителю обложкой журнал «Иностранная литература» - что вкупе с американскими вельветовыми куртками призвано, видимо, создать у зрителя ощущение открытости забубенного Рубцова мировой культуре.

В Иркутске с людьми у Сани как-то лучше: есть жена Ольга (увы, простая, как палка; единственная осмысленная ее реплика на всю картину: «А как же я?»), есть актеры местного театра (правда, их коллеги пишут на Вампилова кляузы, но это уж так заведено на театре), и есть Глеб (Пакулов) – типа тоже лучший друг, которому в фильме досталось по полной.

Глеб постоянно пьет и поднимает тосты «за Саню!», его реплики в фильме особенно деревянные (на общем фоне чудовищно говорящих героев добиться этого было сложно, но авторам удалось), на единственном крупном плане жрачки именно Глеб плотоядно тащит с тарелки бутерброд с красной икрой, и, наконец, именно его неосторожный запуск мотора в лодке приводит к падению Вампилова в Байкал. То, что лодка в реальности перевернулась, натолкнувшись на полузатонувшее бревно – это и неважно, и некинематографично, нужен был именно «человеческий фактор», и тут сгодился роковой Глеб - недаром же он весь фильм пил и жрал красную икру.

В роли «Сибири» снимались питерские болота – безжизненные и холодные, с торчащими во все стороны голыми ветками деревьев непонятных пород. Вообще в фильме на редкость удачно смоделирован тот отвратительный мир, в котором существует наш страдающий герой: облезлая безжизненная земля, убогие домики «Иркутска», искусственно расфокусированная (под хронику) нехорошая Москва, а главное – жалкие и ничтожные людишки, окружающие нашего ДАртаньяна в зеленой телогрейке. Понятно, что в этой мертвой, потухшей, какой-то потусторонней и не способной ни к какому взаимодействию с героем среде жить нормальному человеку невозможно.

Поэтому, когда Вампилов, упав из лодки в Байкал, случайно вглядывается под воду – он видит там что-то настолько привлекательное, что сразу перестает дышать и с облегчением заканчивает писательскую карьеру. Что бы там ни было под водой - оно всяко лучше того, что над ней.

Правда, перед смертью Вампилов зачем-то кричит "Я люблю жизнь!", но этот крик так диссонирует с любовно созданной режиссером на экране замогильной скукой, что смерть героя отчасти воспринимается и как справедливое наказание за нелепые и неуместные выкрики крики в аду.

Еще в фильме есть папа Вампилова, расстрелянный в 1938 году, к которому Саня постоянно обращается и о котором много думает. Папа в фильме плавает по Байкалу в лодке, редко, но метко говорит афоризмами, носит черные накладные усы и строго смотрит на своего страдающего ребенка. Было бы, кстати, логично, если бы Саня, захлебываясь в Байкале, увидел на дне именно папу, обитающего в Байкале, который бы напоследок сказал ему что-нибудь житейское.

Лучшая сцена в фильме – когда Вампилов обреченно говорит маме, что он «полюбил в Ялте другую женщину». А когда маму от этого известия чуть не хватил кондратий – Вампилов радостно ржет, как удачно ее разыграл. Это неплохо, тут Мерзликин, с каменным лицом напаявший маму Вампилова, очень убедителен.

Хотя большую часть фильма он, кажется, просто обалдевает от того, какую же непроходимую синюху ему велят делать и произносить перед камерой – и в этом смысле фильм вполне соответствует реальности, в которой реальному Вампилову тоже приходилось несладко.

Владимир Демчиков. 16 ноября 2018. Иркутск.

Такой, немного культурный и слегка социальный сайт (Одесса)

Редакция может не соглашаться с мнением автора, но готова предоставить трибуну и тем, кто думает иначе.

Возрастное ограничение: 16+