Николай Сосновский: рецепты на все времена
01 июня 2021
«Глагол» продолжает еженедельные публикации обзоров иркутского историка и журналиста Владимира Скращука о редких книжных изданиях, многие из которых сохранились в Иркутске в единственном экземпляре.
Сосновский В.А. Культура Растафари – М.: Институт Африки РАН, 2016. – 300 с.
«Сегодня молодежь испытывает культурное отчуждение. По радио, ТА и другим средствам массовой информации она может мгновенно воспринимать как хорошие, так и дурные культурные образцы из регионов мира. Поэтому молодежь стоит перед дилеммой. Ей надо сделать выбор между различными культурами».
Если предложить читателю назвать время и страну, в которое и в которой были произнесены эти слова, многие наверняка выберут последние 30-40 дней и Россию, предположив, что речь идет о выступлении Манижи на «Евровидении». В социальных сетях было множество дискуссий на эту тему, причем такое высказывание можно было бы счесть еще вполне нейтральным. При более продолжительном анализе можно найти схожие по смыслу цитаты в журнале «Молодая Гвардия» средины 1970-х, «Нашем современнике» 1980-х, или «Сибирь» 1990-х. В действительности речь идет о переводе одной из речей, произнесенных в декабре 1979 года в городе Найроби на конференции по проблемам африканской молодежи.
Хотя принцип «дальние аналогии – опасные аналогии» никто не отменял, и о нем следует помнить всегда, не будет преувеличением сказать: многие народы в мире сталкивались с проблемой знакомства с европейской культурой, которую образованные слои общества ставят выше национальной (иногда) и по определению выше массовой (по определению). В результате подавляющее большинство населения любой страны (за исключением жителей европейской части «большой двадцатки») оказываются как бы людьми второго сорта, потому что не понимают оперу, не могут считать все смысловые слои в живописи и никогда в жизни не прочитают классиков мировой (опять же в большинстве своей европейской) литературы. Преодолеть такое противоречие можно двумя способами: запретами и ограничениями – так может действовать государство, осознающее перспективы полной утраты национальной культуры; творчеством – как действовали герои книги Николая Сосновского.
На форзаце книги стоит честная пометка «Научное издание», к которой нужно отнестись со всей серьезностью. Читать «Культуру Растафари» весьма непросто, поскольку большинство из нас без карты даже не представит себе страны и регионы, о которых идет речь. Во-первых, историю Латинской Америки, стран Карибского бассейна и Африки в нашей стране вообще не изучают в школах, и если спросить человека на улице «Сколько стран в Африке?» и «Когда празднуют День освобождения Африки?», правильных ответов будет ноль. Во-вторых, в основе книги – кандидатская диссертация Николая Сосновского, расширенная и дополненная последующими двадцатью годами работы. К сожалению, это финальная версия: Сосновский умер в 2016 году и книгу издали скромным тиражом 500 экземпляров. Тем, кому станет интересно, проще найти и прочесть «лайт-версию» «Хайле Селассие, песенки рэгги и мифы исторического сознания» («Иностранная Литература», 1992, №8).
Культура растафари возникла в 1930 году на Ямайке как небольшая секта, провозгласившая богом императора Эфиопии Хайле Селассие I, носившего до коронации титул рас (князь) и имя Тэфэри Мэконнын. Многочисленными чернокожими жителями островов Карибского бассейна, а спустя некоторое время Великобритании, США и других стран под воздействием проповедников растафарианства император Эфиопии воспринимался как очередное воплощение Бога (Джа, производное от Jehowah), потомок царя Соломона и мессия, который выведет всех черных из рабства западного Вавилона в африканскую прародину. За десятилетия эволюции растафарианство прогрессировало от религиозной группы (занимавшейся «правильной» трактовкой Библии) в массовое движение, некоторое время искало себя как антиколониалистское партизанское движение (и было быстро подавлено), стало мощной политической силой на Ямайке (в 1970-х поддержки растафарианцев искали все политические партии). Но истинного успеха растаманы добилось как культурное направление (его приверженцы творили в разных сферах, создав романы, поэмы, пьесы, картины, песни) и особенный образ жизни, ставший примером для молодежи в Европе и Африке. Произведения растафари, в первую очередь их музыка, в какой-то момент стали второй по значимости статьей экономики Ямайки (после экспорта бокситов), а культура растафари в целом официально признана главным вкладом Ямайки в мировую культуру.
Для сообщества мечтателей, занимавших положение низших из низших даже в собственной стране, – невероятный успех, заслуживающий самого пристального изучения. Недаром Николай Сосновский посвятил ему всю жизнь. В начале ХХ века Ямайка была жалкой страной третьего мира, культуру которой не признавали чем-то значимым даже местные уроженцы. Точно также к вере и культуре предков относились спустя несколько десятилетий молодые лидеры африканских стран, получившие образование в Европе: разве есть в Африке (Латинской Америке, Азии…) такой балет? Какой смысл создавать местную оперу или симфонический оркестр, если все это никогда не дотянет до уровня мировых образцов? К чему общаться с соотечественниками, неспособными создать даже не живопись, а хотя бы кино европейского уровня?
«Культурная политика развивающихся стран обычно строится не «снизу», а «сверху», с ее элитарных этажей. В итоге подавляющее большинство населения оказывается вовсе вне культурной политики, переходя на «самообеспечение», удовлетворяя свои культурные запросы самоделками», - констатирует Сосновский. Преимущество такого «культурного строительства» состоит в том, что это подлинно народная, корневая, культура: народ не станет слушать и повторять чуждое ему. А если кому-то не нравится Боб Марли, Кинг Табби, Ли Перри (а в нашей стране Высоцкий, Галич, Летов), то извините – какой народ, такие у него и кумиры. Да, песни под гитару – это не выступление Дениса Мацуева в сопровождении оркестра под управлением Юрия Темирканова, зато под гитару может петь каждый подросток во дворе, и это гораздо лучше, чем в том же дворе пить водку.
В книге Сосновского все этапы эволюции растафарианства рассматриваются последовательно и подробно, поэтому разным читателям может показаться интересными разные страницы. В поисках «правильной» черной культуры идеологи расты, например, утверждали, что Библию написали чернокожие – и ссылались на иконографию эфиопской православной церкви, где Иисус, Мария, все апостолы и святые были именно черными, а враги и злодеи – белыми. (Как не вспомнить тут некоторых российских авторов, утверждавших, что Иисус и апостолы были русскими…). Растаманы раннего сектантского периода жили «с Библией в одной руке и газетой в другой» - так они могли трактовать любые новости в связке с пророчествами древних, одновременно и просвещая, и формируя идеологию своих неграмотных соседей.
Растаманам удалось в 1920-1930 годы превратить собственную расовую принадлежность (а быть черным в колониальном мире было непросто) в предмет гордости. И хотя в эпоху black lives matter это кажется мелочью, 100 лет назад это было грандиозным прорывом. Что говорить – на Кубе, которая кажется нам свободным от расизма коктейлем из разных рас и народов, до сих пор считается непрестижным быть потомком местного индейского населения. А ведь это страна победившего социализма, где все граждане должны быть равны по определению. Растафариане в культурном смысле добились для черных примерно того же, что большевики в России сделали для пролетариата и крестьянства – превратили принадлежность к второстепенному сословию в предмет гордости. Но если большевикам для этого понадобилась революция и гражданская война, то растафари сделало то же самое методами культуры, теми самыми песенками регги.
«Единой организационной структуры растафари никогда не имело, распадаясь на ряд общин, групп и т.п. Живучестью раста обязана именно эклектичности, организационной аморфности и веротерпимости, отсутствием устоявшейся догматики и возможности выборочно усваивать те или иные стороны: внешний вид или жизненный стиль, взгляды на историю или отношение к политической жизни Вавилона, созданную растой художественную культуру…», - отмечает Николай Сосновский. Действительно, среди растаманов и близких к ним субкультур в разные годы существовали группы, ориентировавшиеся не на Библию, а на Коран или Тору. Однако многие растаманы и вовсе не были религиозны, находя другие точки соприкосновения с соотечественниками и единомышленниками в других странах. Парадокс, но молодые люди в метрополии в 1960-1980 годы начали воспринимать и воспроизводить культуру бывшей колонии. Даже в России есть люди, считающие себя растаманами – в конце концов, предки Пушкина тоже были из Эфиопии.
И хотя этим людям в силу культурных, климатических и экономических условий очень трудно придерживаться установленного растой образа жизни, в этой культуре есть важный позитивный урок, который могли бы усвоить и наши органы власти. В середине 1970-х на Ямайке молодых людей в местах заключения перестали учить рабочим профессиям. Вместо работы на станках или в автомастерских, малолетним преступникам дали гитары, барабаны и другие музыкальные инструменты. Хотя методы обучения, как пишет Сосновский, были очень жесткими, результат превзошел все ожидания – ямайские музыканты в 1980-х стали самыми популярными сессионными музыкантами, игравшими со всеми мировыми звездами, а Ямайка – одним из центров туризма. Вы ищете способ увеличить туристическую привлекательность? Ну так вот он…
Владимир Скращук, специально для «Глагола»
Возрастное ограничение: 16+
В наших соцсетях всё самое интересное!
